Нарушители правил

Тот долго не брал трубку. Наконец, вышел на связь и запыхавшимся голосом, глотая звуки, прокричал:

– Обезьяны разбежались!!! Эти идиоты неправильно закрыли блокировку клеток!

Судя по тому, какие из его рта вылетали звуки, он бежал.

– Ты запер меня в подвале, – сообщил я.

– Че?

– Убери машину с люка!

Или он не слышал, или наплевал на мою участь.

– Это Атилла! Это он во всем виноват!

– Какой Атилла?

– Горилла, самец. Гомик и извращенец! Он на меня напал.

– Ты что их ловишь, что ли?

– Да, – Джонс прервал связь.

Я сел на ступеньку и схватился за голову. Телефон в руке опять зашевелился.

– Наконец-то, – это был Полупан. – Ты где?

Мне еще ментов сюда не хватало. Вот настырный тип.

– В аэропорту, – опять соврал я.

– Что ты там делаешь?

– Билеты покупаю. Кончилась моя командировка, уезжаю я от вас.

– Когда?

– Послезавтра.

– Так с тебя еще ничего не снято.

– Давай постановление суда о запрете на выезд.

Я почему-то стал очень смелым.

– Борзеешь.

– Да нет, домой надо.

– Больше не отключайся. Есть вопросы.

Какой-то странный звонок. Я так и не понял, что ему надо.

– Андрей, – раздался сверху далекий голос. Это был Беатриса.

Я поднялся по ступенькам к люку, чтобы не орать.

– Чего?

– Ну, как ты там?

– Ловлю кайф! – зло сказал я.

– Жанна звонила, просит, чтобы я к ней подошел. Пойду.

– А ты не смог бы тронуть с места машину?

– Нет. Я в этом ничего не понимаю. Газ от тормоза не отличаю.

– А зачем к Жанне?

– Не знаю, просит. Говорит, что по телефону нельзя.

– Там ключ в зажигании случайно не торчит?

По люку застучали шаги.

– Нет, не торчит.

Беатриса прервал связь и отправился к дочери. Я пошел искать другой выход. План БТИ настаивал на том, что кроме люка выхода нет, но была еще надежда на какое-нибудь большое окно без решеток или самовольный проем в стене. Облазив все закоулки, я понял, что мне придется коротать тут время или до той поры, пока Джонс переловит всех обезьян, или пока его самого не поймает милиция и не отгонит машину на штрафстоянку.

Позвонила Жанна.

– Как ты там? – сердобольно спросила она.

– Балдею.

– Слушай, мне тут пришла в голову одна идея. Мы на время выключим свои телефоны, так что не переживай. Держись.

– Что ты задумала?

– Если я могу стать главным бухгалтером «нефтехима», то почему бы мне хотя бы временно не побыть уборщицей? Тут и визитная карточка не нужна!

– Постой! Не делай глупостей. Давай отложим мероприятие.

– Он может убрать Мэрилин в другое место.

– Если уже не…

Она прервала связь.

Зная ее настырный характер, я представил себе, как она вступает в контакт с охраной, пудрит ей мозги и проникает в помещение. Финал представлялся мне безрадостным. Нас всех ловили.

Следующие двадцать минут я непрерывно, как заведенный, набирал Индиану. Тот не брал трубку.

Единственным преимуществом моего сидения в подвале была прохлада. Я смирился со своей участью и злорадствовал по поводу того, как люди, там, наверху потеют и жарятся. Правда, не хватало света и информации. Я подошел к одному из окошек, которое выходило на пустырь, и попытался увидеть небо. Бесполезно. Неожиданно свет заслонила чья-то тень. Я отпрянул от проема и прижался к стене. Человек, а это, несомненно, был человек, заглянул в окошко. Я слышал его дыхание. Под ногами у него шуршали камешки.

Человек вздохнул и зачем-то протянул в подвал руку. Огромный кулак проплыл прямо перед моим носом. Человек сделал пальцами хватательное движение и хихикнул. Рука у него была волосатая и черная. От нее пахло работающим пылесосом.

Это была рука обезьяны. Я чуть не описался.

Если у нее такая огромная лапа, то каких размеров она сама?! Я тихонечко сел на корточки и посмотрел вверх. Она тоже смотрела на меня.

– У-у, – сказала обезьяна.

– Иди в машину, дура, – заискивающе посоветовал я.

В это время горилла, услышала какой-то шум за спиной, убрала руку, обернулась и на всех парах помчалась в неизвестном направлении.

Я вспомнил, как мне выпало слово «обезьяна» и неожиданно пожалел о том, что больше не считаю. Как будто у меня был дар предсказания, и я его безвозвратно потерял. В штанах задергался телефон.

– Только что мне на сотовый звонил директор зоопарка, – проорал задыхаясь от бега Индиана. – Он спрашивал, не брал ли я машину с животными.

– И что ты ответил?

– Нет, не брал.

– Молодец.

– А он сказал, что ее угнали, и что он заявляет в милицию об угоне. Что делать?

В голосе Джонса слышались истеричные нотки.

– Отгони машину подальше от этого пустыря и брось у обочины.

– Ладно.

– Постой. Ты хоть кого-нибудь поймал?

– Нет. Они разбежались по округе. Многие залезли на деревья.

– Жопа.

– Обезьянья. Красная, с наростами.

Я внутренне уже был готов произносить более радикальные слова. Честно говоря, все эти «отнюдь» и «увольте» мне порядком надоели. Но начинать нужно постепенно. Например, с жопы.

Минут через пять Индиана загромыхал по люку. Послышался шум мотора, и машина съехала. Путь был свободен. Я немного подождал и полез по лестнице.

Открыв люк, я вынырнул не сразу. Немного подождал, привыкая к свету и опасаясь нападения разъяренных мартышек. Тем более что кто-то что-то говорил про извращения. Не очень хочется быть изнасилованным огромной обезьяной под конец удачно завершающейся командировки.

Ничего не случилось. Я выбрался наружу, поставил ногу на травку и захлопнул дебаркадер. Действительно пахло водкой.

Я не знал, что теперь делать. Налетчики мы никудышные, недисциплинированные и невезучие. Я попробовал обратиться к телефону, но это ничего не дало. Отца с дочерью не было на связи, а Инди не брал трубку. Я вышел на улицу и снова сел на лавочку. Как много в этом городе скамеек! Наверное, они есть и в Москве, но у меня не было повода ими пользоваться. Скамейки нужны в молодости, чтобы на них могли сидеть парочки, держась за руки, да в старости для передышек на пути в собес. В промежутке мы их просто не замечаем.

Наконец объявился Джонс.

– Я бросил машину на Революционной, – сообщил он. – Оставил дверь открытой и кузов тоже.

– Отпечатки пальцев стер?

– Нет, – ошарашенно сказал он.

– Надо чаще смотреть детективы.

– Вернусь.

– Повяжут. Там милиция рядом. Тем более что ты шофер этой машины. Там должны быть твои отпечатки.

– Точно.

Темнело. Птицы стали летать ниже. Клаксоны машин зазвучали громче. Я опять набрал Жанну. На этот раз в трубке раздались гудки. Я подумал, что их уже повязали и включили телефоны, чтобы вычислить сообщников.

Звонок прервался. Тут же телефон зашевелился.

– Мы едем домой на такси, – сказал Беатриса, – Ты вылез?

– Да.

– Подъезжайте.

Слава богу! Хоть с этими-то все в порядке. Одумались.

Я набрал Джонса. Он взял сразу, но вначале говорить не мог, только часто и порывисто дышал.

– Ты был прав, – наконец выдавил он, – пришлось убегать от милиции. Но, я стер отпечатки.

Он глубоко вдохнул воздух и продолжил.

– Я часто смотрю детективы. Поверх пальцев водителя должны были остаться пальцы вора. А раз их нет, то стали бы подозревать меня. Теперь все нормально.

– Едем домой. Дамы уже там.

– Ладно, – виновато произнес Джонс.

Я поймал такси и вышел на всякий случай за квартал от Жанниного дома. В машине я вначале переключил телефон на звуковой режим, но потом, подумав, вырубил его вовсе. Я шел и вспоминал сегодняшний день. Он длится и длится. Целую вечность. Я, несомненно, запомню его на всю жизнь до самых мелочей.

Во дворе дворник включил воду и поливал из шланга все вокруг на радость детям. Люди повылазили из окон, бабки встали кружком, вдыхая свежесть. Мальчишки были мокрыми и грязными. На деревьях бесцветным стеклярусом повисли капли.