Встать! Суд идет

Бычков-старший съездил на базар, накупил Анне и Славке подарков.

— Ну не мучь, хозяюшка, — заглядывая Анне в глаза, он набрасывал на плечи жены цветастую шаль. — Виноват, каюсь! Но ведь выпивши был. Винюсь! А повинную голову и меч не сечет.

— Тоже выдумал, — сдаваясь, ворчала Анна, — ребенка самогоном поить. Хорошо еще, все обошлось, а то в жизни не простила бы…

Петр виновато смотрел на Анну.

— Вот и Славик на меня не обижается. Не обижаешься?

— Не, бать. Только я теперь водки и в рот не возьму, — серьезно заявил Славка.

— Ах ты умница моя! — умилилась Анна. — Правильно. И в рот ее не бери, проклятую…

Однажды Бычков уже собирался ложиться спать, когда в дверь постучали. На крыльце стоял внук бабки Ефросиньи, двадцатилетний нескладный парень с помятым лицом и водянистыми глазами. Он работал шофером в районном отделе внутренних дел и изредка наведывался в Сосновку.

— Слушай, Гаврилыч, — возбужденно зашептал он на ухо Петру, — кто-то на тебя капнул, что ты самогон гонишь. Прячь свою бандуру, не то погоришь. Лучше прямо сейчас, могут и сегодня прийти. Не мешает и сахар припрятать, не то все поймут.

Спиридон попрощался и побежал домой. Петр смотрел ему вслед.

— Не было печали, так черти накачали… — вздохнул Бычков. Затем резко повернулся и быстро зашагал в избу.

Большой чан Петр вынес во двор, змеевик закопал в надежном месте. «Теперь пусть приходят», — подумал Петр.

Анна спала тревожно и просыпалась от малейшего шума. Предупрежденная Петром об обыске, она ежеминутно ждала милицию.

Петр лежал, отвернувшись к стене, но чувствовалось, что он не спит.

— Петь, а Петь… — трогала она мужа за плечо.

— Чего тебе? — недовольно откликался он.

— Прекратил бы ты это дело. Что у нас, денег не хватает, что ли? Слава богу, живем лучше многих.

— Отстань ты, — отмахивался тот. — Мелет всякую чепуху, противно слушать. Когда это деньги были лишними?

— Да ты посмотри на себя, издергался весь. С работы приходишь — и за аппарат. Пожалел бы хоть себя. Боюсь я, Петя. Слыхал, на прошлой неделе в Поддубенке арестовали Семенова?

Петр уже знал об этом. С Семеновым у него были кое-какие делишки, но, слава богу, давно и доказать никому не удастся.

— Сам дурак был твой Семенов. Надо дело делать, а не языком болтать. Вот и влип. Ну ладно. Спать пора.

Но сон не шел. Супруги прислушивались и прислушивались. А вдруг придут за ними? Рядом, в соседних домах, спокойно спали люди. Как им сейчас завидовала Анна! Не нужно ей ни денег, ни обнов — ничего не нужно. Лишь бы можно было спокойно, безмятежно уснуть. Ведь живут же другие честно.

За стеной спал Славка. Анна встала и пошла посмотреть на сына.

Лицо мальчика во сне серьезно, словно он решает трудную задачу. Анна поправила одеяло, погладила голову сына.

— Спи, сынок, спи.

В эту ночь никто не пришел. А через неделю Петр вновь встретился на рынке с Ярохиным.

— Что ж, Гаврилыч, друзей забываешь? — Голос Ярохина звучал зло. — Как припекло, так помоги, подскажи, а как все наладилось, так и от ворот поворот? Угостил бы, Гаврилыч, — закончил он плаксиво.

— Ну что ж, угощу. Для друга никогда не жалко.

Петр зашел в магазин, купил водки, закуски, и приятели расположились около станции в сквере, прямо на траве. Трясущимися руками Ярохин схватил бутылку, ловко выбил пробку и припал к горлышку.

— Хороша, но твоя не хуже! — Он понюхал корочку и взял кружок колбасы. — Ну? Небось опять чего нужно?

— Да нет… — замялся Петр. Не очень ему хотелось связываться с пьяницей. Потом подумал и решил: — Нет у тебя дружка какого, чтоб сахару дешевого мог достать?

— Левого то есть? — уточнил Ярохин. Он был в хорошем расположении духа.

— А мне все равно какого, лишь бы дешевого.

— Это — дело сложное, — протянул Ярохин. — Тут подумать надо… — Он явно что-то недоговаривал.

— Ты не крути, а говори прямо. — Петр подвинул к нему бутылку. — Треплешься — прямо скажи. Так уж лучше.

— Тут, Гаврилыч, пол-литрой не отделаешься. Дело серьезное.

— Ты сначала дело скажи, а о цене потом.

Ярохин придвинулся к Петру и зашептал ему в ухо. Петр слушал недоверчиво.

— А ты, случаем, не брешешь?

Ярохин даже подпрыгнул на месте:

— Сам своими ушами слышал!

…Поздно ночью к дому Бычкова подъехала подвода. Хозяин уже ждал ее на крыльце.

— Вноси, ребята, только тихо.

Два дюжих парня несколько раз входили и выходили из дома.

— Все внесли?

— Все.

Бычков передал им сверток.

— Здесь как договорились.

Подвода исчезла в темноте. Бычков обошел вокруг дома и, не заметив ничего подозрительного, довольный рассмеялся:

— Порядочек!

За краденный в сельмаге грузчиками сахар Бычков расплачивался самогоном. Дело стало еще более прибыльным и доходным.

Славка щеголял в привезенных отцом из города французских ботинках, а Анна нарядилась в трикотажный модный костюм. Купили «Жигули». Это не могло не обратить внимания односельчан, и Бычков удвоил осторожность. Теперь он уже сам не продавал самогонку даже хорошим знакомым, все шло через бабку Ефросинью. Поэтому, когда к нему заглянул колхозник Князев, Бычков решил, что не продаст ни бутылки.

— Выручи, Гаврилыч, — попросил Князев. — Надо литров двадцать. У сына свадьба. Подбрось самогонки, а?

— Я больше этим делом не занимаюсь.

— Ну? — удивился Князев. — С чего бы это?

— Да так.

— Что ж делать-то? Посоветуй, Гаврилыч.

— А у бабки был?

— Был. Да у нее столько нет. Ты ж у нее был главный поставщик. А может, попробуешь выручить? Уж я тебя отблагодарю. Не пожалеешь.

Бычков колебался. Но жадность победила.

— Ладно, заезжай вечером в пятницу. Так и быть, выручу по дружбе.

Довольный, Князев уехал. А Петр тут же стал готовить аппарат. Чтобы дело шло быстрей, позвал со двора Славку. Мальчик прибежал запыхавшись.

— Звал, батя?

— Да, сынок. Придется пособить мне.

— А что делать будем?

— Идем в заднюю комнату, там расскажу.

Славка с интересом слушал короткий инструктаж отца.

— Сейчас мы его зарядим и начнем. — Отец похлопал мальчика по плечу. — Ты мне поможешь.

Приготовления заняли немного времени. Когда из трубки появилась тоненькая струйка, Бычков-старший сказал:

— Сиди и смотри, как только струйка начнет ослабевать, позови меня. А я пока приготовлю следующую порцию.

Петр вышел.

В комнате было полутемно и жутковато. В чане что-то тихонько шипело и булькало. Струйка текла равномерно, и Славке стало скучно. «Ребята в казаков-разбойников играют, — думал он, не отрывая взгляда от струйки. — Мишка небось опять спрятался на моем месте около старой березы». Славка вспомнил это место, уютное и укромное, ему даже показалось, что он чувствует запах мха… Чем бы заняться? Славка оглянулся. В комнате стояла тишина, с улицы не долетало ни одного звука. По-прежнему равномерно текла жидкость.

— Ну, как дела?

Славка вздрогнул от неожиданности. На пороге стоял отец с двумя ведрами в руках.

— Помаленьку, — отвечал Славка. — Только скучно очень.

— Ничего, потерпи чуток.

Петр вылил в чан содержимое ведер и снова вышел из комнаты. В сенях он услышал, что в огороде кто-то копается. Выскочил из избы. На участке спокойно разгуливала соседская свинья.