Отстрел непуганых мужчин

— Просто она не могла больше терпеть, и я могу ее понять, Оленька. Ты же помнишь Лешу! Он не был хорошим мужем. Это между нами, но я уверен, его убила она. Я не собираюсь никому в этом признаваться, но сам я уверен, и Митя понял это. Именно об этом он и собирался поговорить. Но я не хотел выдавать ее, поэтому не полетел в Адлер. Только ее все равно арестовали и, конечно, осудят. Если в блокноте есть нечто, навлекающее подозрения на другого человека, улики против нее станут менее весомы, и, возможно, срок ей дадут меньше. Хотя это не отменит того факта, что убила она.

— То есть все-таки есть смысл отдать блокнот милиции? — наивно уточнила я.

Руслан вздрогнул, и на лице его отразилась ненависть. Он-то ожидал противоположного эффекта! Впрочем, ненависть промелькнула быстро, сменившись сочувствием.

— Решай сама. Но ты должна понять, что тебя станут расспрашивать про все, что там написано… подробно… о ваших личных отношениях, понимаешь? Они ведь были довольно сложные. Это будут обсуждать и мусолить у всех на виду. А что это даст? Разве что дополнительно навлечет подозрения на невинных людей. Ты ведь не хочешь, чтобы пострадали невинные люди?

— Не хочу, — неуверенно согласилась я. — Наверное, не стоит отдавать его милиции, ты прав. Я все-таки покажу его Ане. Там есть такие моменты, где я вообще не понимаю, что к чему, а Аня умная, она поймет. К тому же она дружит с лейтенантом из Адлерской милиции, а он как раз сейчас здесь, в случае чего он поможет. Спасибо тебе за то, что успокоил меня! По крайней мере, я теперь знаю, что в Адлер ты не летал. До свидания.

Я мгновенно распахнула дверь и вышла. Руслан вышел за мной. Секретарша удивленно подняла глаза.

— Давай я провожу тебя, — предложил он. — Заодно сам прогуляюсь, я жутко устал.

Мы пошли по улице.

— Вот так будет короче, — заметил мой спутник, сворачивая в проходной двор. Сердце мое забилось с удвоенной силой, но я была дурочкой, я не должна была возражать.

Не стану описывать, что было дальше. Я не умею описывать драки. Трудно сказать, хотел ли Руслан лишь отобрать сумку, считая, что без дневника я не сумею ничего объяснить, да никто мне и не поверит, или намеревался на всякий случай меня прикончить. Не удалось ему это, и слава богу! Толик со своим напарником, таким же молодым и рисковым, подоспели вовремя. У меня странный характер! Когда все закончилось и нечего стало больше бояться, я решила поплакать. Стою и реву прямо около вонючей помойки.

Напарник усадил Руслана в машину, а Толик все еще был тут, не в силах отклеиться от Бэби. Бэби, разумеется, тоже была тут.

— Прекрати реветь! — возмущенно прикрикнула она. — Совсем меня доконаешь! Господи, и как я только позволила тебе в это ввязаться! Помрачение ума нашло, честное слово! Легче самой передушить дюжину убийц, чем переживать за тебя. Меня из-за тебя чуть инфаркт не хватил, а ты еще ревешь! Хочешь, чтоб меня увезли в больницу?

Я не хотела. Слезы потихоньку исчезли.

— Оля, — просительно обратился Толик, — ты нам очень помогла, и все такое. Мы нашли свидетеля того, что Касимов летал в Адлер, да еще под чужой фамилией. Он доставал билет через знакомую кассиршу, из брони, потому что вылететь требовалось в тот же день. Теперь Ильин всерьез займется поисками магазина, где Касимов купил второй нож, и найдет, конечно, ведь Адлер не такой большой город. И, самое главное, у нас теперь есть запись с диктофона. Улик вполне достаточно! Но блокнот ты все-таки должна нам отдать. Это необходимо.

— Какой блокнот? — изумилась я. — Ты о чем?

— О дневнике Гагарина, — растерялся мой собеседник. — Про который ты говорила.

— Так его же не было! — объяснила я. — Я выдумала его, понимаешь? Мы взяли Касимова на пушку, а никакого дневника просто нет. Хочешь заглянуть в мою сумку?

— Нет, подожди… серьезно? Ты серьезно?

— Ну, конечно. Откуда ему вдруг взяться? Он — моя выдумка, вот и все.

В этот момент я услышала искренний, безудержный смех. Смеялась Бэби. Она делала это впервые с того самого страшного дня.