Перелом

Рот его приоткрылся. Алессандро уставился на меня своими черными глазами: пешка под угрозой двух ладей.

– Тогда.., что мне сказать?

– Скажите ему, что завтра на Архангеле скакать будет Томми Хойлэйк.

Взгляд Алессандро скользнул по тугим резиновым кольцам и моей руке на перевязи под камзолом.

– Не могу, – ответил он. Я слегка улыбнулся.

– Скоро он сам узнает. Алессандро задрожал.

– Вы не понимаете. Я видел... – Он запнулся и посмотрел мне в глаза, как бы вспоминая страшный сон.

– Я видел людей, которым он причинил боль. Их лица выражали ужас.., и стыд. Я думал.., какой он умный.., он знает, как заставить каждого делать то, что он хочет. Я видел, как все боятся его.., и я думал, он у меня просто замечательный... – Алессандро всхлипнул. – Я не хочу, чтобы он заставил вас быть таким же...

– Не заставит, – сказал я с уверенностью, которой не чувствовал.

– Но он все равно не позволит Томми выступать на Архангеле... Не будет сидеть сложа руки. Я его знаю... Я знаю, что не позволит. Я знаю, он всегда делает то, что говорит. Вы не представляете, какой он бывает... Вы должны мне поверить. Должны.

– Постараюсь поостеречься, – сухо ответил я, и Алессандро даже стал приплясывать от огорчения, не в силах устоять на одном месте.

– Нейл, – сказал он, впервые назвав меня по имени, – я боюсь за вас.

– Значит, теперь нас двое, – попробовал отшутиться я, но Алессандро не улыбнулся. Я ласково посмотрел на него. – Не унывай, мальчик.

– Но вы не.., вы не понимаете.

– Да нет, я все понимаю, – ответил я.

– Но вам все равно.

– О нет, мне не все равно, – честно признался я. – Я не могу сказать, что с нетерпением жду, когда ваш отец переломает мне все кости. Но еще меньше я расположен валяться у него в ногах и лизать ботинки. Поэтому на Архангеле будет скакать Томми Хойлэйк, а мы – сожмем кулаки на счастье.

Алессандро встревоженно покачал головой.

– Я знаю его, – повторил он. – Я его знаю...

– На следующей неделе в Бате, – сказал я, – состоятся скачки учеников. Можете стартовать на Пуллитцере. И на Резвом Копыте в Честере.

На лице Алессандро не появилось выражения уверенности, что мы доживем до следующей недели.

– У вас есть братья и сестры? – резко спросил я. – Он даже вздрогнул от неожиданности.

– Нет... После меня у матери было двое детей, но оба мертворожденные.