Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть

- Конечно, я провел проверку, - буркнул Фремлингхаус, - и обнаружил запись о закладной Абеля Хорнимана на Крокэм Корт. Это нас не касалось. У нас он взял кредит под Стэнкомб Фарм. Конечно, правда, что в действительности это был Крокэм Корт, но мне откуда знать?

Мистер Мэнифолд издал что-то вроде: - Ха! - и принялся терзать чистый лист промокашки.

- Послушайте, - вмешался Боун. - Пожалуй, все не так плохо, как кажется. Полагаю, у вас есть все шансы вернуть деньги.

Зазвонил телефон. Мистер Мэнифолд его игнорировал, пока не лопнуло терпение, но наконец весьма неохотно поднял трубку.

- Что? Кто? Ага, минутку. - Прикрыв трубку, обратился к Генри. - Вас вызывает Скотланд Ярд, - сообщил он. - Старший инспектор Хейзелридж требует, чтоб вы немедленно прибыли.

- Скажите, я уже иду, - сказал Боун.

Когда они с Джоном уходили, мистер Мэнифолд и Фремлингхаус взирали друг на друга в предчувствии самого худшего.

- Простите, что я так срочно вас вызвал, - сказал Хейзелридж, - но дело сильно продвинулось вперед и я хотел бы слышать, что у вас нового.

Боун рассказал.

- Как просто! - воскликнул Хейзелридж. - Десять тысяч фунтов за один-единственный исписанный лист пергамента! Но все великие подлоги всегда выглядели очень просто!

- Сомневаюсь, - заметил Боун, - что кто-либо, кроме столь опытного специалиста по сделкам с недвижимостью, каким был Абель, и ко всему еще на его месте, сумел бы столь гладко все проделать. Что если бы оценщик был местным жителем и знал ферму? Все тут же лопнуло бы. Наверняка Абель Знал, что Фермерская лига пользуется услугами лондонского оценщика. Возможно, Абель был знаком с ним лично. Тогда все было еще легче.

- Одно я не могу понять, - признался Хейзелридж, - По вашему, основы для подлога Абель заложил уже в 1938 году. Он что, уже тогда знал, что у него грудная жаба?

- Ну нет, - покачал головой Боун. - Зато он знал, что у него кончились деньги. Лучше всего в этом методе была его обратимость. Пока он регулярно платил проценты, ничего не могло случиться. А если вдруг появилась бы возможность выплатить долг, ипотеку можно было ликвидировать. Тогда он получил бы документы назад и мог их даже сжечь. А Фермерская лига, вернув свои деньги, тоже ни о чем бы не спрашивала. Точно как если бы посыльный присвоил бы пакет с деньгами, надеясь, что на следующей неделе выиграет в тотализатор и все вернет.

- Все они одинаковы, - согласился Хейзелридж. - Ну, по крайней мере эта часть происшедшего теперь ясна. Благодаря вашим усилиям, - великодушно добавил он. - Все было так: Смоллбон узнал про Стэнкомб Фарм и что-то-мы никогда уже не узнаем, что, - возбудило у него подозрения, что Стэнкомб Фарм никогда не существовал. Семнадцатого февраля-то есть в пятницу-он съездил туда, чтобы убедиться. Мы не придали значения одной его реплике, которую передала нам хозяйка квартиры:»-Если найду то, что ищу, начнутся большие дела. «Этот жалкий человечишка уже нюхом чуял запах грязного белья, может быть воображал себя свидетелем на громком процессе. И он видимо нашел то, что искал-или, точнее, не нашел, что одно и то же. Вечером вернулся домой, а на следующий день.

- Да, - кивнул Боун. - Как же он провел следующие две недели?

- Первую-на распродаже фарфора и керамики в Линн Реджис. Мы только что получили эту информацию. Нет никаких сомнений, опознание несомненное. Он не скрывался, в отеле записался под собственным именем.

- А в перерывах между прицениванием к фальшивым вазам династии Минь и сомнительным кельтским лошадкам думал о том, как из скандала с Хорниманом выжать максимальную пользу.

- Да уж. Полагаю, он тогда написал как минимум два письма, видимо адресовав их Бобу Хорниману. Тогда он мог уже знать, что у Абеля дела плохи. Возможно, не хотел, чтоб того это добило, прежде чем предстанет перед судом. Примерно так он скорее всего рассуждал. В первом письме, видимо, привел факты, которые сумел установить, и спрашивал, что намерена фирма предпринять, и собирается ли она вернуть деньги (сам прекрасно знал, что не сможет). Но если бы и вернула, он считал своей обязанностью поставить в известность полицию-со ссылкой на параграфы о подлоге-и довести дело до суда. Боб обдумал все и написал ему, чтобы пришел в контору в субботу 27 февраля. И что он все разъяснит.

- А сам принялся за дело и опорожнил один из ящиков для бумаг. Между прочим, как провел Смоллбон последнюю неделю? На распродаже антикварного стекла в Хемл Хемпстед?

- Этого мы пока не знаем, - признал Хейзелридж. - Но узнаем, - добавил он со спокойной уверенностью.

- Не сомневаюсь, - уважение Боуна к результатам рутинной полицейской работы все возрастало. - И что было дальше?

- Смоллбон поверил письму и принял приглашение. Думал, что ответ его может удовлетворить. Это письмо мы и нашли. Послано было оно на домашний адрес Боба. Потому и не было зарегистрировано.

- Лично Бобу?

- Да. Нужно было собраться целому совещанию секретарш, чтобы обратить внимание на разницу между началом:»-Дорогой Хорниман. «и»Дорогой мистер Хорниман».

- И Боб носил его в кармане и потерял в конторе?

- Что-нибудь вроде этого. Конечно, в общих чертах. Детали дополним позднее. В субботу утром Маркус Смоллбон прибыл в Линкольнс Инн в четверть первого, как было условлено. Боб там его ждал уже один. Постарался договориться, но все было напрасно. Значит, оставался только другой выход. В ящик-и с концами! Ключ можно выбросить и сделать вид, что ничего не знает.

- Для такого нужны крепкие нервы, - делать вид что ничего не случилось.

- Да, - признал Хейзелридж. - Вам бы следовало прочесть его послужной список, - как-то не по теме добавил он. - Знаете, что он получил крест»За храбрость», и вполне заслуженно? За конвои в Арктике.

Боун на миг задумался и сказал: - Есть какие-нибудь прямые улики?

- При расследовании убийств редко попадаются прямые улики, - спокойно заявил Хейзелридж. - Но у нас уже немало косвенных. И они начинают стыковаться друг с другом. Больше вам сказать пока не могу. Например, возьмите время второго убийства. У четверых нет алиби на критическое время. Но Боб Хорниман, насколько я знаю, единственный, кто постарался создать фальшивое алиби.