Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире

— Какие родители? Я уже два месяца как квартиру купил! Классная двухкомнатная хата!

— А… Деньги? Откуда ты взял деньги?

— Заработал. Знаешь, удачно провернул одну сделку, вот и наварился. На фирме дела пошли в гору. Я тогда был не в ударе, извини. Не знал, как все сложится. Но помню, как ты тогда со мной… Ты молодец. Короче, я делаю тебе официальное предложение. Выходи за меня замуж. Согласна?

— Все так неожиданно! А как же Зося?

— Зося? При чем здесь Зося? Это наш с тобой ребенок! Ты понимаешь? Наш! И я люблю тебя!

— Я тоже… Люблю…

— Вот и все. Вопрос решенный. Не переживай: тебя и ребенка я обеспечу. Никогда работать не будешь: слово даю. Кстати, не известно еще, мальчик или девочка?

— Нет. Еще только пятый месяц.

— Пятый месяц! Ну ты, Катька, даешь! Хорошо, нашелся добрый человек, все мне рассказал. А эта твоя Зося… Ты уж извини…

— Миша, я сегодня не могу к тебе приехать. Зося завтра уезжает. На два месяца. Я надеюсь, что на два. Она отобралась в какую-то «Игру»…

— «Игру»?!

— Ну да. «Игру на вылет». Но я теперь думаю, что это хорошо. Я не могу сказать ей в лицо, что ухожу, понимаешь? Мы все уже распланировали. Она выиграет эти деньги, купит квартиру, будет работать на фирме и содержать меня и ребенка.

— Чушь какая! Она же баба! Знаешь, Катька, я даже это тебе готов простить! Ошибки молодости, с кем не бывает? Я же знаю, что ты нормальная девушка. А квартира у нас уже есть. Все есть. Когда ты приедешь?

— Послезавтра. Я оставлю Зосе записку. Она приедет, а меня уже нет. Только если она потом будет звонить…

— Не переживай, я ее отошью. Клянусь всю жизнь тебя оберегать! А Зосю свою ты больше никогда не увидишь.

— Хорошо. Если честно, это для меня такое облегчение… Это все как-то ненормально: семья из двух женщин и ребенка. Мама со мной не разговаривает. Представляешь, как она теперь обрадуется?

— Теща-то? Представляю! Мои тоже. Я сегодня утром их уже обрадовал. Мол, скоро будет внук. Счастливы! Ты даже себе не представляешь!

— Правда?

— А то! Мать уже пять лет твердит: когда женишься да когда женишься? Женюсь! Долго ждать не станем. Ты беременна, и я в загсе быстренько все устрою. Лучше будет, если ты будешь уже замужем, когда твоя Зося вернется.

— Правда? Так быстро поженят?

— Я все устрою, не переживай. Люблю тебя.

— Я тоже.

— Целую.

— Я тоже.

— Крепко-крепко!

— Я тоже.

— Катька! Мы с тобой будем так счастливы! Позвони мне послезавтра, я заеду на машине. За вещами.

— Хорошо.

— Береги себя. Гудки.

Они все растерянно молчат: Градов, Люська, Виолетта. Потом Апельсинчик громко всхлипывает:

— Какой ужас! Бедная Зося!

— Почему же бедная? — не соглашается с ней Виолетта. — Ее подруге очень повезло: напала на порядочного мужика.

— Остается узнать, откуда взялась эта кассета и кто тот хороший человек, который свел Зосину подругу и отца ее ребенка, — говорит Алексей Градов. — Насколько я понял, сама Зося всячески их разводила.

— Вот тебе и добренькая, порядочная и честная! — чуть ли не в ладоши хлопает Виолетта.

— Ее можно понять: она любила. — В Люськином голосе тоска.

— Любила?! Она же просто им мешала! Мешала!

— И поняла это, — негромко говорит программист. — Так кто все-таки подбросил ей кассету?

— Может, ты? — подозрительно глядит на него блондинка.

— Нет.

— Я тоже, — шепчет Люська.

— И я здесь ни при чем, — говорит Виолетта.

Градов усмехается:

— Выходит, что она из воздуха материализовалась. Не было, не было, и вдруг подарочек ко дню рождения. Это, между прочим, было расчетливое, коварное убийство. Вернее, доведение до самоубийства.

— Никто же не знал, что она вены себе вскроет! — кричит Виолетта.

— А психика людей разная, — отвечает Градов. — Может, для Зоси эта любовь была смыслом жизни.

— Все. Надо отсюда выходить, — вдруг решительно говорит Люська. — Это просто какой-то дом смерти.

— А деньги? — Этот вопрос очень занимает Виолетту. — Кому деньги?

— Никому. — Алексей Градов спокоен.

— Как это?! Что, зря мы здесь столько мучились? — тут же визжит блондинка. — Зря смотрели на все эти трупы? Да одно зрелище того, что в ванне, требует компенсации!

Все. Самое главное Люба узнала: почему покончила с собой Зося. Теперь надо подумать о том мужчине, который скоро придет в гости. Не одними же разговорами его кормить? Хотя разговор сегодня может получиться очень интересным.

«Красное»

Оставшееся до прихода Стаса время Люба использует для того, чтобы приготовить обед. Получается у нее плохо: мысли заняты последней трагической смертью в особняке. Теперь уже без всяких сомнений: это преднамеренное убийство. Кто-то из троих подложил кассету Зосе. И случилось это втот день, когда Люська и Виолетта заходили к ней в комнату с подарками ко дню рождения. Сначала Люська положила под подушку маленький сверток, потом Виолетта. Потом зашел Градов отдать кассету. Кассету! А может, это была та самая кассета? Разве не мог он записать разговор Зосиной подруги с отцом ее ребенка?

Кто же из них? Но нельзя же подозревать в убийстве лучшую подругу! Она не могла этого сделать! Просто не могла! Люське сейчас самой очень плохо и страшно. Что же там теперь происходит, в особняке? Посмотреть, что ли?

У Любы опять подгорела морковь. Надо же было так задуматься! Может, если положить ее в плов и потушить все как следует, будет незаметно? Со вздохом Люба вываливает подгоревшую морковь в утятницу. В любом случае, это последняя. За морковью надо идти в магазин. Слава богу, что лук не подгорел. Как там Люська учила, вручая пакетик со специями для плова? Надо сунуть в полуготовый рис несколько очищенных зубчиков чеснока. Может, это и запах горелой моркови отобьет? Господи, что за мысли лезут в голову в такой момент! Да при чем здесь вообще морковь?!!

Звонок в дверь. Люба бежит и открывает дверь.

— Чем это так противно пахнет? — подозрительно принюхивается Стас.

— Плов готовлю.

— Чума на мою голову! Решила меня порадовать?

— Извини: я задумалась. Морковь немного подгорела.

— О чем же ты так задумалась? — Стас проходит на кухню, приподнимает крышку утятницы. — Да, подруга. Тебе надо активно бороться за права женщин, чтобы человек, за которого ты выйдешь замуж, безропотно стоял у плиты. Яйца в доме есть?

— Да, конечно.

Он надевает фартук и лезет в холодильник.

— Стас, а ты не хочешь на мне жениться? — негромко спрашивает Люба.

Пауза, потом грохот сковородок в Любином кухонном шкафу.

— С чего это ты вдруг?

— Так.

— Не думаю, что мы оба для этого готовы.

— Ты снова встретил бывшую жену? Эльвиру? Она что, взялась за ум и решила родить наконец тебе ребенка?

— Никого я не встретил! Да и кончено с этим давно. Если я и хочу иметь детей, то уж не от нее, поверь. Просто люди в первый брак бросаются очертя голову, а во второй раз начинают мучительно взвешивать все «за» и «против». Я еще нахожусь в процессе мучительного взвешивания. Давай лучше поговорим о деле. Что там с Зосей? Она кого-то убила?

— Нет. Она умерла.

— Умерла-а?!

— Да. Вены себе вскрыла. И только что я смотрела, и так же, как и они все, слушала кассету.

— Какую кассету?

— Ты все это увидишь в записи. Зосю довели до самоубийства. Она взяла у Кучеренко бритву и вскрыла себе вены.

— Кто же убийца? По-моему, их только трое осталось? И твоя лучшая подруга? Так?

— Да.

— А что сейчас на канале ММ-2?

— Реклама.

— Это святое.

— Стас, у тебя яичница подгорает.

— О черт! Что за день, а? Давай тогда свой плов, что ли.

— Я могу сделать салат. Его жарить не надо.

— Что-нибудь… — жалобно стонет Стас. — Только побыстрее…

…Наконец-то первое сообщение от организаторов «Игры на вылет». В студии пресс-конференция. Август Янович не очень уверенно сообщает: