И однажды они постучатся

опустился на землю. В этот момент метрах в двадцати от него остановился открытый грузовик. Шофер вышел из машины, поднял капот и стал осматривать мотор. Джонни схватил чемодан и направился к грузовику. Водитель, парень лет двадцати семи, высокий, худой, с длинными волосами, в грязных, потертых брюках казался неопасным.

- У вас неприятности? - спросил Джонни.

Человек поднял голову. "Занятное лицо", - подумал Джонни. Тонкое, с маленькими глазками, маленьким ртом и длинным носом. На нем застыло угрюмое выражение, которое Джонни хорошо знал.

Джонни повторил вопрос.

- Я из неприятностей не вылезаю. Вся моя жизнь - сплошные неприятности. Это снова свеча, - он отошел от грузовика и закурил. Подождем, пока мотор остынет. Вы едете автостопом?

Джонни поставил чемодан.

- Да, а вы куда едете?

- В Литл-Крик. Я там живу. Это немного не доезжая Лусемара.

- Я заплачу за проезд, - сказал Джонни.

Человек бросил на него острый, оценивающий взгляд.

- Десять долларов. Идет?

Джонни мог угадать, когда человеку нужны деньги. Он видел такое выражение уже сотни раз.

- Идет.

- Договорились, старина, я вас отвезу. Значит, десять долларов.

Джонни достал из кармана деньги.

- Можно авансом, и больше не будем об этом говорить.

Шофер схватил деньги длинными тонкими пальцами.

- Я сейчас сменю свечу. Садитесь, старина, - через десять минут он сел в кабину. - Меня зовут Эд Скотт, - заявил он.

- А меня - Джонни Бьянко, - сказал Джонни.

Грузовик с ревом выехал на дорогу.

- Что это вы перевозите, Эд? - спросил Джонни через несколько километров.

- Креветки, - Скотт саркастически усмехнулся. - Каждый день, кроме воскресенья, я гружу сто корзин креветок и везу их в Ричмонд. Это сто девяносто километров. Туда и обратно. В этой кабине я провожу четыре часа только в один конец. А это означает, что каждый день я отсиживаю за баранкой по восемь часов. Мне нужно подняться в пять утра, чтобы загрузиться. Возвращаюсь домой около семи. У меня контракт на три года с четырьмя лучшими ресторанами Ричмонда. Но мне явно отказал рассудок, когда я подписывал этот контракт. Это такая проклятая работа...

Джонни сидел и слушал, соглашаясь, что это действительно довольно грустный способ заработать на кусок хлеба.

- Черт возьми, - продолжал Скотт, - я совсем сошел с ума. Фреда меня предупреждала... Это моя жена. Так вот, я никогда не слушаю женщин. Они все время что-нибудь болтают. Они говорят только, чтобы слышать звук собственного голоса. Но через восемь месяцев работы я понял, что на этот раз Фреда была права. Год назад я работал на одну компанию во Флориде. Они платили хорошо, работа была не очень утомительной, но это не для меня. Я не могу гнуть горб на патрона. Мне нужно работать на себя самого, - он взглянул на Джонни. - Вы такой же, как и я?

- Да, вы правы, - ответил Джонни. Он вытащил из пачки сигарету и протянул ее Эду. - Закурите?

- А почему бы и нет!

Джонни зажег две сигареты и одну передал Эду.