Привкус горечи

— Им было все равно. Портеус мог переставлять статуи и перевешивать картины, как ему заблагорассудится. Хотя сотрудники налоговой службы пока еще не отказались от намерений детально изучить коллекцию, и тут помощь молодого садовника просто бесценна.

Джим явился в полицейское управление на Борго-Оньиссанти, как обычно, бодрый и готовый делиться своими соображениями.

— Знаете, я думаю, и старший садовник со мной согласен...

С помощью роскошного альбома, некогда полученного капитаном в подарок, им удалось идентифицировать несколько ваз и статуй, которые не были внесены в каталог, но, несомненно, раньше находились в саду. Фотографии для альбома были сделаны несколько лет назад еще при жизни Джейкоба.

— Конечно, — отметил капитан, — нам неизвестно, что именно Джейкоб и — или — сэр Кристофер продали, а что у них украли те, к кому они были более чем великодушны.

— В оранжерею дважды затаскивали картины, — рассказывал Джим. — А старший садовник говорит, что сэр Кристофер был связан завещанием своего отца, по условиям которого Ринальди получал только лишь узуфрукт, тогда как сэр Кристофер хотел бы оставить ему квартиру и магазин. Поэтому... после того, как сэр Кристофер тронулся умом, его адвокат и секретарь все продали Ринальди за гроши. Корявая подпись под непрочитанным контрактом такая же, как под сфальсифицированным завещанием, и дело в шляпе. Никто ничего не узнает.

Они верили ему, но как все это доказать?

По крайней мере, прокурор, да и капитан тоже, до некоторой степени удовлетворили свое любопытство.

— Как это ни странно, но он ведь тогда улыбнулся, — продолжил прокурор беседу с инспектором в машине, — не сразу, а потом... Так, вот здесь я постоянно сворачиваю не туда, куда нужно... Надо быть повнимательней... Правильно свернул? Да... Вы видели, как он был доволен? Мне кажется, он даже гладил раму пальцем. Помните?

— Ну, — проворчал инспектор, нащупывая в кармане темные очки. Свежий весенний ветер разогнал дождевые тучи, и на небе выглянуло солнце, — не каждый день увидишь работу Леонардо в частной коллекции.

— Это точно, — согласился прокурор. — Рассматривая картины в галерее Уффици, испытываешь совсем другие чувства, правда? Не знаю, почему... Во всяком случае, эту вещь они уж точно не смогли бы украсть. Она зарегистрирована в министерстве, и ее пропажа привлекла бы слишком много внимания. Вы когда-нибудь задумывались над тем, что бы было с Руфь и с детьми, если бы Джейкоб направил свою энергию и маниакальную решимость на то, чтобы стать художником?

— Им было бы ничуть не лучше, — твердо ответил инспектор. — Руфь все равно занимала бы второе место в его сердце, только не после Розы, а после живописи. Она точно так же принесла бы Сару в жертву прихотям Джейкоба, а сэр Кристофер так и был бы третьесортным художником-любителем. Зря, конечно, он пытался привлечь к себе внимание при помощи своих богатеньких именитых друзей. Лучше бы опирался на репутацию своего отца.

Прокурор поднял руку, сдаваясь:

— Забудьте, что я тут наговорил.

Сам же инспектор был вполне удовлетворен. Теперь он имел некоторое представление о повседневных проблемах богатых людей. В первую очередь — это денежные заботы. Поначалу все грандиозные идеи Джейкоба прекрасно воплощались в жизнь. Он купил эту виллу за гроши в те послевоенные годы, когда флорентийская аристократия начала распродавать свою недвижимость, боясь введения нового налогового законодательства и конфискации неиспользуемых земель. Он заключил выгодный брак и с помощью огромного приданого жены еще увеличил свой капитал. Правда, к моменту его смерти деньги уже закончились, и в последние годы, чтобы соответствовать уровню своих знаменитых гостей, сэру Кристоферу приходилось тратить состояние своей матери. Тяжелая болезнь была единственной альтернативой полному разорению. Триумвират, так называемое «правление трех», захватило власть во владениях Цезаря, где денег хватало лишь на скромное существование, и не было ни единой лишней монетки на серьезную реставрацию, необходимую после стольких лет небрежения. По закону они обязаны проводить реставрационные работы, поскольку вилла является зарегистрированным архитектурным памятником. В течение долгого времени ситуация была безнадежна. Им надо было продать все, что только было можно, в том числе квартиры над магазином Ринальди на Сдруччоло-де-Питти. Портеус и его люди старались заполучить все, что сэру Кристоферу досталось в наследство от матери, включая Моне. В такой ситуации меньше всего им нужна была неожиданно появившаяся дочь, заявляющая о своих правах на собственность. Прокурор сказал, что такие бессовестные люди обязательно нашли бы выход из ситуации, и оказался прав, поскольку теперь они избавились от необходимости обманывать сэра Кристофера и запугивать Сару Хирш. По условию попечительского фонда Джейкоба после смерти сэра Кристофера виллу должны использовать в качестве образовательного учреждения. Это условие можно трактовать абсолютно по-разному, поэтому было с легкостью решено организовать дорогостоящие курсы с проживанием, где прославленные знаменитости преподавали бы таким же богатым и ленивым наследникам огромных состояний, как те, что раньше приезжали сюда и праздно проводили время. Что касается упомянутого условия об обучении талантливых еврейских мальчиков, в частности, изобразительным искусствам, д'Анкону, единственного еврея в попечительском совете, в правление не избрали, и условие было забыто. Не мешало бы вспомнить о Джиме, который уцелел в этой истории, если можно так выразиться, и, конечно, о старшем садовнике, который все еще ухаживал за садом Розы, пропалывая его после дождя. Она любила свой сад и, несмотря на то что ей пришлось здесь выстрадать, она оставила его в надежных руках.

— Вы чувствуете в машине запах сигар? А вот моя жена уверена, что я бросил курить... Мы уже почти приехали. Должен заметить, вы не очень-то расстроились из-за того, что эта подлая троица вышла сухой из воды. Все-таки вы выполнили всю тяжелую работу.

— Я? Нет-нет... К тому же не все коту масленица.

— Что? Вы знаете что-то, чего не знаю я?

— О, нет. Ничего особенного. До меня время от времени доходят разные слухи. Я слышал, они снова за жалкие гроши наняли несколько бездомных мальчишек. Я так понимаю, что они выбирают мальчиков по внешним данным, не обращая внимания на то, есть ли у них приводы или судимости. По всей видимости, там опять начались ссоры. Если погода останется хорошей, они скоро начнут передвигать кадки с лимонами...

— Кадки с лимо... А, я понял. Думаете, наша помощь им не понадобится.

— Они не должны были выгонять этого мальчишку из Косова. Это золото, а не парень.

— Вы знаете, куда он уехал?

— Нет, не знаю. Мне лишь известно, что он очень расстроился из-за того, что ему не разрешили присутствовать на похоронах.

Проехав деревню, они свернули на узкую дорогу, спускающуюся в долину, затем по бездорожью стали подниматься в горы.

— К этому времени самые маленькие уже наверняка пообедали.

Так и оказалось. Ухоженные малыши с визгом подбежали к машине, размахивая руками и тыча пальцами одновременно в шести направлениях, показывая новую собаку, маленьких крольчат, наседку, школьный дневник, новый телевизор. Новички с осторожностью и в то же время с интересом наблюдали за происходящим.

Прокурор поприветствовал своего старого друга, «отца» этой большой семьи, и спросил:

— Где Николино? — Он рассказал инспектору об этом семилетнем мальчугане, пока машина поднималась в горы. Его изнасиловал отчим, который потом убил его мать. Толпа ребят расступилась, Николино вышел вперед и спросил:

— Ты кто?

Прокурор объяснил:

— Я слышал, тебя вчера привезли сюда, и решил приехать посмотреть, как ты тут устроился. Это инспектор Гварначча.

— Я теперь буду жить здесь. — Увидев форму, мальчик спрятался за «отца», который положил руку ему на плечо. — А это теперь мой папа.

— Очень хорошо. Мы бы еще хотели повидать Энкеледу.