Цветы на могиле

Лейтенант прервал созерцание лужайки.

- Давайте начнем с её вчерашнего звонка. Простите за каламбур, но это был первый тревожный звонок?

Я кивнул. Этот Рейнолдс был удивительным парнем. Когда я смотрел на него, мне почему-то делалось легче. Может быть, причиной тому были его прямота, умение просто и непредвзято воспринимать окружающее. Окутавшая мое сознание дымка вдруг рассеялась, и я увидел, что, оказывается, настал новый день. Мой взгляд остановился на кровати, на которой ещё сутки назад спала Морин. В этот миг до меня, наконец-то, дошло, что моя жена мертва.

- Я знаю, чего вы боитесь, Гриффин, - сказал Рейнолдс. - Вас страшит причина.

- Да, - ответил я.

- Причину мы выясним, - пообещал лейтенант, и на его лице появилось сочувствующее выражение. - Возможно, мотив не имеет никакого отношения к вашей супруге. Возможно, причина существовала только в воспаленном мозгу убийцы.

Он снова спросил о телефонном звонке, и я дословно передал ему свой разговор с Морин.

- Ага, оказывается, она знала причину, - заметил Рейнолдс.

- Но мне не сказала... А между тем, причина была куда серьезнее, чем она думала.

- Деньги?

- Едва ли. С чего вдруг? На жизнь нам вполне хватало, но ни излишков, ни нужды, которые могли бы стать источником опасности, не было.

- Какие-нибудь дурные привычки?

- Пороков за ней не числилось. Во всяком случае, таких, которые могли бы толкнуть кого-то на... Нет, на мотив её недостатки уж никак не тянут.

- Связь на стороне? - бесстрастно, будто врач, спросил Рейнолдс.

- Она была честным и очень добрым человеком. Я только теперь уразумел, как ей, наверное, было одиноко и как уязвим был наш союз. Разумеется, по моей вине. Но если бы Морин ответила взаимностью какому-нибудь пылкому воздыхателю, она непременно рассказала бы мне об этом и развелась со мной. По-моему, лейтенант, вам следует поискать мотив в каких-то особенностях её будничной жизни.

- Приму к сведению, - пообещал Рейнолдс. - А теперь, с вашего позволения, я бы осмотрел её личные вещи. Пока нам не за что ухватиться, если не считать нескольких установленных фактов. Причина смерти повреждение мозга. Вероятно, травма получена в тот миг, когда на Морин наехала машина. Тело нашли на Тиммонс-стрит. Это мрачный и грязный отрезок набережной, застроенный складскими помещениями. Людей там встретишь нечасто. Наверняка она не пошла бы туда одна. Нет. Он приехал сюда и силой увез её, а на Тиммонс-стрит она, должно быть, изловчилась выскочить из машины. Панический страх. Ступор. Она ничего не соображала. Попыталась бежать, и тогда он воспользовался машиной как орудием убийства.

У меня пересохло во рту.

- Он планировал это с самого начала и уже дважды пытался задавить её. Как будто его зациклило.

- Да... - задумчиво протянул Рейнолдс и принялся вышагивать по комнате. - Где она хранила письма, записки, неоплаченные счета?

- Где попало. Она не отличалась большой аккуратностью. Посмотрите в ящике туалетного столика. Левый верхний.

Это был ящик для всякой всячины. Я стоял рядом с лейтенантом, пока он просматривал старые письма от подруг Морин и маленький альбом, в который она вклеивала программки спектаклей и немногочисленные газетные вырезки времен её сценической карьеры. Рейнолдс извлек из ящика счета, квитанции, клочки бумаги с нацарапанными на них записями, потом протянул мне чековую книжку.

- Посмотрите, все ли в порядке.

Я перелистал корешки чеков. Потом ещё раз, гораздо медленнее. И задумчиво нахмурил лоб.

- Нет, не все в порядке. Далеко не все. Недавно она выписала довольно много чеков на небольшие суммы, но в совокупности они значительно превышают её обычные расходы.

- Мы выясним, обналичены чеки или нет. - Рейнолдс сунул книжку в карман, чтобы не забыть позвонить в банк, и снова полез в ящик, в котором уже почти ничего не осталось. И все же лейтенант исхитрился сделать открытие: он извлек на свет стопку машинописи, сколотую скрепкой.

- Похоже, какая-то пьеса, - сказал он.

- Я и не знал, что она упражнялась в драматургии.

- А она и не упражнялась. Вот имя и адрес автора, вверху слева на титульном листе. Рэнди Прайс. Знаете такого?

- Не припоминаю.

- Поехали, посмотрим, что за птица.

Мы спустились вниз. Уилл Бэрк говорил с кем-то по телефону. Положив трубку, он двинулся нам навстречу. Теперь Уилл был собран, деловит и не чувствовал ни малейшей растерянности. Типичный молодой председатель совета директоров. Таким он и останется, пока студент в его душе не проснется вновь и не пошлет председателя куда подальше. И тогда Уилл опять устроит себе веселый отпуск на два-три дня, забыв о своих многочисленных заботах, чопорности и важном виде.

Я представил его Рейнолдсу и ушел, дав им возможность поговорить. Мне не хотелось заглядывать в гостиную, где отирались доброхоты, поэтому я покинул дом через заднюю дверь.

Солнце уже припекало, небо было синим и чистым. Вокруг благоухала умытая дождем зелень. Я заставил себя не думать о том, как обрадовалась бы такому славному деньку Морин.

Я на минутку остановился возле угла, чтобы понаблюдать за Пенни и Вики. Последняя сидела на краю песочницы, прикрыв колени узорчатым подолом юбки. Слегка подавшись вперед, она увлеченно возводила какое-то песчаное сооружение. Пенни сидела на корточках и следила за ходом строительства.

Я шагнул вперед, и моя тень упала на песочницу. Вики поднялась. Утренний ветерок играл её волосами. Сообщив Пенни, что мы скоро вернемся, я отвел Вики в сторону.

- Спасибо, - сказал я. - Благодаря вам её утро превратилось в настоящий праздник.

- Мое тоже. Пенни просто замечательная. Надеюсь, я все сделала правильно. Мы говорили о её матери. Думаю, мне удалось внушить ей, что мамы несколько дней не будет дома. Когда она начнет скучать чуть меньше, можно будет мало-помалу открыть ей правду.

- Я обязан вам даже больше, чем думал поначалу, мисс Клейтон.

- Пустяки. Я люблю детей. Ведь я учительница.

- Я этого не знал.

- Разумеется, коль скоро Морин никогда не упоминала обо мне.

- Я уезжаю вместе с сыщиками, - сообщил я ей. - Но прежде освобожу вас от забот о Пенни. У нас есть приходящая нянька.

- А стоит ли? Я совершенно свободна. Впрочем, извините, забыла. Я ведь чужой человек. Возможно, вы не хотите, чтобы я осталась с Пенни.

Я принял решение без малейших колебаний. Посмотрев на дочь, я строго сказал:

- Пенни, слушайся мисс Клейтон.

- Хорошо, папочка.

Рэнди Прайс обретался в Тенистой Дубраве, недалеко от Мид-Парк. Но здесь была самая что ни на есть настоящая деревня. История Тенистой Дубравы началась во время строительного бума между двумя войнами и тогда же закончилась: местный подрядчик обанкротился, успев лишь вымостить улицы и возвести несколько дешевых лачуг. Потом город начал стремительно расти, но в другом направлении, а в Тенистой Дубраве асфальт пошел трещинами и долговязые заплесневелые фонарные столбы с разбитыми плафонами торчали, будто скелеты сказочных часовых, которым ровным счетом нечего охранять.

Мы миновали два-три деревянных домика, которые, похоже, никто никогда не ремонтировал и не подкрашивал. Во дворах стояли ржавые колымаги, а на задах одного из домов паслась корова.

Обитель Прайса выгодно отличалась от других местных хибар. Впрочем, не так уж и разительно. Позади его дома не было любопытных коров, а возле боковой стены стоял более-менее приличный автомобиль, вот и вся разница.

День был знойным, а неумолчное жужжание всевозможных насекомых делало его ещё и каким-то вялым. Мы с Рейнолдсом лениво поднялись на парадное крыльцо, и лейтенант постучался в дверь.

Довольно долго нам никто не открывал, и лишь когда Рейнолдс постучался снова, из недр дома донесся тягучий сонный голос, которому наверняка предшествовал зевок:

- Иду, иду, подождите, я сейчас.

Наконец Прайс добрел до двери и воззрился на нас сквозь забранную сеткой раму. Он был молод, смугл и очень хорош собой. Кабы не бородка и аккуратно подстриженные усики, я сказал бы, что передо мной отрок.