Красная звезда юга

Наступил час «сиесты». Рабочие вышли из ворот. Потом солнце спряталось за горами и полдень перешел в вечер… Потом наступила ночь…

Около половины девятого Бишоп услышал, как подъехала какая-то машина и остановилась по другую сторону кустарника. Водитель оставил работать мотор на малых оборотах. Бишоп выполз из своего убежища и подошел к машине сзади. Ему показалось, что это была та же самая, которая приезжала утром.

— Добрый вечер, сеньор. Вы случайно не ждете кого-нибудь?

Шофер был совсем молодым парнем, не старше 20 лет. Он ответил, не поворачивая головы:

— Да, если вы тот, кого я жду. Поскорее влезайте. Скорее! И ложитесь на пол. Оставайтесь там до тех пор, пока я не скажу вам.

В течение дня Бишопу удалось освободиться от веревок, связывавших его руки, но кожа была содрана и изъедена насекомыми. Он открыл заднюю дверцу машины, влез в нее и уселся на пол.

— Куда мы едем?

— Вам это необходимо знать?

— Нет.

Ни тот, ни другой не произнесли ни слова, пока машина не достигла окраины Коралио. Тогда водитель, все еще не поворачивая головы, спросил:

— Что же произошло сегодня утром? Почему вы не прыгнули в автомобиль?

Бишоп хотел сказать, что Кончита не сказала ему про машину, но раздумал.

— Я немного оплошал и побежал не в ту сторону, а когда туман поднялся, решил что это будет опасно и нужно подождать.

— Мы тоже об этом подумали, — сказал молодой человек. — Но мне хочется сказать, что вы здорово заставили нас поволноваться. Вы очень нужны нам. — Он протянул Бишопу пачку сигарет. — Курите?

Бишоп с трудом ворочал языком, ему казалось, что он превратился в шершавую тряпку.

— Спасибо. Нет ли у вас капли воды?

— Очень сожалею, но я об этом совсем позабыл.

— Тем хуже. Потерплю.

Бишоп слышал смех и шутки, они неслись по Коралио. Они теперь ехали по дороге, идущей из порта и направляющейся в горы. Он еще ниже прижался к полу. Когда поднял голову, огни Коралио уже были позади и машина ехала вдоль аэродрома, заросшего сорняком и плохо содержащегося. Он выпрямился и перекинул свои длинные ноги через спинку переднего сидения, чтобы сесть рядом с шофером.

— Надеюсь, что это вас не стеснит, — сказал он. — Там, сзади, немного тесновато. По правде говоря, из-за заключенных, которые проходили мимо меня, и играющих детей я не имел никакой возможности вытянуть ноги. Это было очень неприятно. А с кем я говорю, мой спаситель?

— Меня зовут Мигуэль, но все называют Майк.

— А я — Джим Бишоп.

Майк притворился удивленным.

— Не может быть!

По тому, как его молодой спутник произносил испанские слова, Бишоп старался определить его национальность. Он не говорил, как житель этой страны. Бишоп заметил то же и в отношении Кончиты. Молодая девушка и Мигуэль говорили на чистом кастильском наречии, с примесью акцента Нового Света и небольшого арго, — для усиления впечатления. Ему показалось, что он догадался.

— «Портенос», да?

Майк нахмурился.

— Откуда вы узнали, что я аргентинец и именно из Буэнос-Айреса?

— Послушайте, малыш, — сказал Бишоп, — я же так давно болтаюсь по небу над банановыми, кофейными странами и пампасами, что мне не нужно туристической брошюры, чтобы ориентироваться.

По мере того, как они поднимались вверх, становилось холодней. Рубашка и брюки из полотна плохо держали тепло. Даже с поднятыми стеклами и включенным отоплением в машине было холодно. В какой-то момент, когда Майк делал особенно крутой поворот, Бишопу показалось, что он увидел фары другого автомобиля.

— Кажется, за нами следят, — сказал он.

— Возможно, — невозмутимо ответил Майк.

Через несколько километров машина свернула на частную дорогу и остановилась перед домом, сильно освещенным и прилепившимся наподобие карниза у крутой горы. Бишоп знал лишь один такой дом, который принадлежал гватемальскому генералу, игравшему важную роль в политической жизни страны своими вхождениями и выходами из правительства, пока в один прекрасный день эта игра не закончилась справедливым возмездием.

Из темноты возник мужчина, его правая рука была опущена в карман толстого теплого пальто. Он открыл дверцу автомобиля со стороны Бишопа.

— Не слишком ли поздно, черт возьми! У тебя, что были неприятности с его доставкой?

Майк выскочил из машины.

— Нет. Он провел весь день в кустарнике в двухстах метрах от тюрьмы.

— Неплохо. Но если вспомнить о всех тех деньгах, которые мне пришлось заплатить Рейсу, то тот должен был подать нам его на серебряном блюде.

Бишоп увидел, как следовавшая за ними машина свернула на аллею и тоже остановилась перед домом. Затем он последовал за Майком в патио.

Внутри дом вполне отвечал его наружному виду. Гостиная, с ее открытыми балконами, была огромна. В ее глубине большая деревянная лестница вела на следующий этаж. С другой стороны, громадный каменный камин занимал целую стену. В камине пылал яркий огонь, а молодая женщина с черными волосами, одетая в вечернее, очень открытое платье без плечиков, грела руки перед огнем.

Ему показалось, что это Кончита. Потом молодая женщина повернулась и посмотрела на него. Нет, это была не Кончита, но тоже очень красивая.

Майк устремился к лестнице, не представляя Бишопа. По дороге он сказал:

— Вы познакомитесь со всеми сразу, когда приведете себя в порядок.

Он открыл дверь одной из комнат. На кровати лежали приготовленные для него вещи: белье, верхнее платье. Бишоп прикинул на глазок и решил, что все это будет ему в пору.

— Можно подумать, что меня ждали.

— Да, несколько недель, — сказал Майк. — К сожалению, мы вынуждены были ожидать дня вашей казни… Ванная комната находится здесь, — добавил он, открывая дверь.

Бишоп пустил горячую воду в ванну.

— Кого нужно будет повидать, когда оденусь?

— Вам нужно будет только спуститься вниз. Мы будем все ожидать вас… Пожалуй, и все, — закончил молодой человек немного неуверенным тоном.

Бишоп снял с себя тюремные одежды и погрузился в ванну. Уже шесть месяцев он не испытывал такого удовольствия. Он намылился и долго лежал в воде, потом закончил мытье и, наконец, расстался с ванной. Обнаружив на столике бритву, стал бриться, завершая операцию, которую проделал накануне.

Закончив свой туалет, посмотрел в зеркало. Шесть месяцев, проведенные в тюрьме, уничтожили его загар, он потерял несколько килограммов. Его лицо немного изменилось: появились морщины, в волосах светлые пряди. Но, за исключением этих изменений, он не потерял своей привлекательности.

Одежда, лежавшая на кровати, была новой и дорогой. Он обнаружил пару верховых сапог, зашнуровал их и спустился вниз.

Там было четверо мужчин: Майк, парень немного старше его, старик с седыми волосами, и небольшого роста элегантный мужчина, с черепом, гладким, как биллиардный шар.

Бишоп посмотрел на лица, поднятые к нему. Ему показалось, что все они родственники. Потом он сообразил, что сходство между ними вызвано одной причиной: они все боялись… И, вероятно, жили под этим страхом долгое время…

4. Предложение о бегстве на самолете

Бишоп продолжал спускаться по лестнице. Майк представил его обществу.

— Вы уже знаете Кончиту, а вот сеньорита Вальдер, — сказал он, указывая на молодую женщину.

Та пожала руку Бишопу.

— Я очень рада познакомиться с вами, сеньор Бишоп.

Майк продолжал представлять дальше:

— Вот Джеймс, мой брат…

Потом он добавил, что человек с белыми волосами — это дон Диего, а плешивый — сеньор Кредо. И добавил:

— Есть еще двое. Вы их увидите позже.

Молодая, темноволосая женщина и сеньор Кредо, единственные, кто пожали ему руку. Рука Кредо была вялой и потной.

— Значит, вы тот Джим Бишоп, знаменитый «пилото», которого вся пампа вознесла до облаков?

— Я не знаю, возносил ли меня кто-нибудь до облаков, — возразил Бишоп, — но, мне кажется, в последний раз я упал слишком уж низко. Спасибо за то, что вы вытащили меня оттуда.