Гориллы

Шорт возвращался домой поездом в четыре двадцать; до­рогой он просматривал свои заметки, лишь иногда бросая беглый взгляд на пейзаж за окном, знакомый до скуки, и на соседей по купе, погруженных в чтение газет. Мирное зрели­ще это внушало чувство уверенности и постоянства, столь редкое в ненадежном, переменчивом мире.

Хэмпстед был дорогим пригородом, гораздо дороже то­го, что мог позволить себе Шорт, но ему не хотелось опус­каться ниже этого уровня. Вдобавок ко всему он оплачивал полный пансион, хотя далеко не каждый день пользовался кулинарными услугами хозяйки, да и не испытывал в этом ни малейшей необходимости.

Сейчас он старался не думать о том, что будет, когда у него кончатся деньги, а этот момент — если дела и дальше пойдут так — наступит очень скоро.

Миссис Ипсом подавала ужин в семь часов. Велик был соблазн улизнуть из дому пораньше, поскольку хозяйка го­товила отвратительно; в ее полусырых бифштексах Шорту мнилось одно из проявлений английского пуританства. Из дома он вышел лишь после восьми, одолеваемый сомнениями, прилично ли наносить визит в столь позднюю пору, не залег ли старина Дир спать. Пол понятия не имел о частной жизни Дира, не знал даже, живет ли тот один или с семьей, в лоно которой возвратился после того, как энное количество лет обучал молодых парней приемам бесшумного убийства. Пол гнал машину. Старенький "геральд" шестидесятых годов — двухместный спортивный автомобиль, чем-то напо­минающий коренастого, плотного мужчину, — не утратил своей прыти и стремительно поглощал километры. Шорта охватило предчувствие приключений. Он ощущал под рука­ми вибрацию старомодного руля; приборная доска, оправ­ленная в дерево и усаженная рычажками и кнопками, по­блескивала перед ним, когда на нее в очередной раз падал свет рефлекторов обгоняемой им машины.

К девяти он добрался до Менстока. Припарковался на главной площади, вышел из машины, похлопал ее по разо­гретому капоту и потянулся всем телом. Мирный провин­циальный городок. Паб, где мужчины коротают время в раз­говорах за кружкой пива и метанием в цель стрелок, цер­ковь, где положено появляться раз в неделю, тщательно ухо­женные старинные дома. Мисс Марпл, героиня детективных романов Агаты Кристи, чувствовала бы себя здесь в своей стихии. Ну а Дир?

Шорт вошел в пивную. Все внутри выглядело так, как он себе и представлял; словно бы в угоду иностранцам обору­довали подлинную английскую корчму в старинном духе, где есть все, чему надлежит быть согласно путеводителям. Но здесь туристов не было и в помине, здесь все было ПОД­ЛИННЫМ. Один он выбивался из общего стиля. Пар тридцать глаз одновременно повернулось в его сторону, чтобы вни­мательно разглядеть чужака. Пол понимал, что слишком хо­рошо одет для этой обстановки и, должно быть, выглядит в глазах окружающих адвокатом или министерским служа­щим.

Он заказал кружку имбирного пива и, получив, сразу же выпил ее. Сделал знак налить еще одну и, лишь взяв в руки вторую кружку, задал бармену вопрос:

— Вы знаете мистера Дира?

Бармен промолчал, словно и не слышал вопроса. Шорт поставил кружку и наклонился над стойкой бара.

— Я, кажется, спросил вас о чем-то.

Бармен не выказал ни малейших признаков страха. Он невозмутимо продолжал протирать стаканы, из-под засучен­ных рукавов рубашки виднелись крепкие мускулы.

— Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы.

Шорт стал вполоборота, чтобы видеть посетителей. Пре­пирательства с барменом положили конец деликатному раз­глядыванию незнакомца, теперь уже на него откровенно пя­лились во все глаза, и выражение этих глаз было отнюдь не дружелюбным. Н-да, если завяжется потасовка, перевес на их стороне будет значительный.

— Не может ли кто из вас сказать, где мне найти Томаса Дира? — обратился он к посетителям.

— Что вам от него нужно? — поинтересовался один из них.

— Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы, — ух­мыльнулся Шорт.

Мужчина встал и медленной, тяжелой походкой напра­вился к нему. Шорту сделалось его жаль: местный силач, ко­торый обязан отстаивать собственный престиж. Сила, добы­тая физическим трудом на протяжении всей жизни, движе­ния, погрузневшие от возраста, усталости, бесчисленных кружек пива и бифштексов, самоуверенность, приобретен­ная в стычках на ярмарках и в пивных. Совесть Шорта утихла, когда он увидел, что многие последовали примеру силача и медленно, но неотвратимо приближались к нему. Эти типы готовились не к рыцарскому поединку. Они рассчитывали на одностороннее удовольствие, и Шорт со своей стороны по­старается им его обеспечить. Правда, не так, как те предпо­лагают.

— Эй, Джон, Фред! Что здесь происходит? Спятили вы, что ли?

Голос был уверенный, привыкший повелевать. Шорту так и не удалось узнать, который из мужчин был Джон, а кото­рый Фред: все они застыли на месте. Правая рука Пола скользнула обратно к ручке зонта, и с этого мгновения пред­мет, который он держал в руке, перестал быть оружием, вновь превратившись в обыкновенный черный зонтик.

В дверях стоял Дир. Не похоже было, чтобы он постарел. Уже в ту пору, когда Пол впервые встретил его, он был под­жарым, жилистым человеком с усами и с колючим взгля­дом. Правда, волосы у него вроде бы чуть поредели, да и в усах прибавилось седины, ну и, конечно, вместо униформы защитного цвета сейчас на нем был старомодный серый костюм, а на голове кепка.

— Вы ко мне?

Пол кивнул, не зная, как начать разговор.

— Вы меня наверняка не помните, но...

— Я помню вас.

— Понятно, — Пол выждал, пока Дир подойдет к нему. — Вот уж не думал, что так опасно наводить о вас справки.

По лицу Дира скользнула слабая улыбка.

— Что там, внутри? — Он едва уловимым кивком указал на зонтик Шорта.

— Ничего. Обыкновенный зонт. Просто ручка удобная: дерево твердой породы, добротная ручная работа. Ну и центр тяжести подходящий.

Дир удовлетворенно кивнул.

— И каким же ветром вас занесло сюда? Уж не привали­ло ли мне наследство?

— Я ведь не адвокат. Гм... мне подумалось, вдруг да вы согласитесь свести меня кое с кем. — Дир не перебивал его вопросами; его словно бы и не интересовал предмет разго­вора. —  Мне бы надо кое-что поразузнать о профессии те­лохранителя. Потолковать с человеком, который на этом де­ле собаку съел... который занимается охраной важных ши­шек.

— Зачем вам это?

Шорту неохота было выкладывать всю правду.

— Это необходимо в качестве общей информации для работы, какой я сейчас занят.— При виде замкнутого выра­жения на лице Дира он вздохнул и добавил: — Я работаю над книгой. Материал подвернулся отличный, не тема, а кон­фетка, но для того, чтобы из этого получилась книга, мне не­обходимо знать все о профессии телохранителя. Понимаете, это мой последний шанс. Если к тридцати годам не добиться определенных успехов, то на мне уже можно ставить крест. Так и останусь безвестным бумагомарателем, буду пробав­ляться крохами с чужого стола. Тридцать лет мне стукнет че­рез полгода. До тех пор я просто обязан написать свою кни­гу или, по крайней мере, собрать материал. — Он не стал уточнять, что к тому времени останется без гроша.

— Ну, а если у вас не получится?

— Заброшу это ремесло.

— И чем же тогда займетесь?

— Пока не знаю, — Пол улыбнулся. — Возможно, по­дамся в "гориллы".

Дир сделал знак бармену.

— Эта работа не для вас, — сказал он, вновь повернув­шись к Шорту. — Вам не хватает терпения. Раз к тридцати годам не выбился в офицеры, то не надейся, что тебя когда-нибудь произведут в генералы... Но если следовать этому принципу, я давно должен был бросить армию, не так ли?

— Не знаю, — пробормотал Пол, испытывая крайнюю не­ловкость.

— Ну прямо, не знаете! Ведь я никаких высот не достиг. Вышел в отставку безвестным тренером в звании сержанта. И все же пользуюсь уважением. — Он окинул взглядом сидящих, словно ждал от них подтверждения своих слов, а точнее, это был взгляд, каким властитель взирает на своих подданных. Шорту не давало покоя некое смутное беспокой­ство. Он припомнил недоверчивое выражение лиц, когда по­интересовался насчет Дира, припомнил враждебные взгля­ды, когда не пожелал ответить, зачем ему нужен Дир. Разве так приняли бы человека, разыскивающего всеми уважаемо­го, благочестивого прихожанина, который увлекается разве­дением роз и не прочь опрокинуть кружку-другую пивка в компании завсегдатаев? Шорту вспомнилось, с какой готов­ностью все снова расселись за столики по единственному окрику Дира и никто не задал ни единого вопроса. А голос Дира... звучал в точности так, как в былые времена на трени­ровках.