Гончаров разгадывает семейную тайну

- В это верится с трудом. Я впервые встречаю фермера, у которого блестяще идут дела, притом, что ему приходится отдавать бешеный налог государству, развивать производство и платить проценты за кредит.

- Не верьте, воля ваша, но это так.

- Какой ежемесячный доход приносит ваше хозяйство?

- Это коммерческая тайна.

- Сколько денег хранится на счетах вашего покойного отца и сколько на ваших?

- На этот вопрос я тоже отвечать не буду.

- Сколько человек занято на вашем производстве?

- Допустим, двадцать.

- Сколько голов скота содержится на фермах?

- Около пятидесяти коров и сотня свиней.

- Объемы вы наращиваете или наоборот?

- Скажем так, они остаются на одном уровне.

- Тогда не надо быть великим экономистом, чтобы понять, какую сопливую лапшу вы вешаете сейчас на мои уши. Получается, что две коровы у вас могут прокормить одного рабочего? Допустим, но тогда как вы ухитряетесь платить за электричество, за корма, за отопление? Я уже не беру во внимание совершенно сумасшедшие налоги и рэкет. Вам что, Боженька подкидывает?

- Варвара, ты кого пригласила? Сыщика или инспектора налоговой полиции? холодно и въедливо спросила она сестру.

- Танька, но если он об этом спрашивает, значит, ему нужно это знать, оправдываясь, ответила она.

- А я так не думаю. Если бы он хотел разобраться со смертью отца, то не спрашивал бы о наших финансовых делах.

- Извините, уважаемые дамы, за то, что доставил вам несколько неприятных минут. - Улыбнувшись, я допил остатки самогона и, подойдя к двери, отвесил шутовской поклон: - Дай вам Бог, чтобы в вашем подполье больше не появлялись трупы.

- Всего хорошего, бычий лекарь! - смехом прыснула мне вслед Клавка. - Если жопа зачешется, приходи опять, Альфред почешет.

Оскорбленный, униженный и злой, я шагал по деревне в сторону трассы, размышляя о том, что таких дураков, как я, на нашей планете не очень много. Скажите на милость, за каким чертом мне понадобилось тащиться в это Лужино? Только затем, чтобы полудохлый бык мог безнаказанно меня покалечить, а его рябая хозяйка безответно оскорбить? Сидел бы себе спокойно дома, кушал водочку и лениво отбрехивался от надоедливой Милки. Нет же, потянуло на свежий воздух старого идиота, захотелось приключений на собственную задницу. Ну и что? Нашел, причем в прямом смысле этого слова. Чертовы сестры-фермерши! И никакие они не фермерши, а натуральные ведьмы. Особенно старшая. Хозяйка называется! Ведро корявое! А как она засуетилась, когда дело коснулось ее финансов! Надо еще подумать, кто ее папаньку завалил. Уж больно алчная бабенка. Не нравится мне она. Ну это ты, господин Гончаров, конечно, загнул. Не станет же родное дитя на родителя руку поднимать. Хотя как сказать, проломил же этот самый родитель бестолковку своей женушке. А почему ты так уверен, что это сделал он? А кто же еще? Только вот вопрос: зачем он это сделал? Какие мотивы им руководили? Скорее всего, самые древние и примитивные - деньги. Но разве, живя с женой в мире и согласии, он не волен был ими распоряжаться? Конечно волен, если только убиенная им супруга не была бабой практичной и не ставила ему определенных ограничений. Но это только в том случае, если финансы хранились на ее книжке или в ее чулке. Все это я бы мог легко понять, будь у меня в руках их старая домашняя бухгалтерия. Но ее-то как раз и нема. Сгорела она случайно. Случайность, впрочем, тогда хороша, когда приготовлена заблаговременно. А покойный был мужиком неглупым и с хваткой, это понятно из того, что хозяйство своим дочуркам он оставил крепенькое. Кто же его порешил? Может, несчастный случай подстроил электрик Валера? Маловероятно, он же прекрасно понимает, что первым, на кого падет подозрение, будет он сам. Эту простую версию наверняка уже отработала милиция. Да и зачем ему отрубать руку, дающую ему кусок хлеба? Тем более в такое кошмарное время, когда найти работу - все равно что выиграть в рулетку. А может быть, я напрасно ломаю голову и действительно произошел несчастный случай? Но тогда почему это дурацкое совпадение? Почему за четверть века до его смерти покойная супруга по-особому отмечала этот день? Она что же, была всевидящая? Это нынче модно, но в такой канделябр я давно не верю.

- Константин Иванович, вы извините, что так получилось.

Только теперь я заметил, что шагаю уже по трассе, а рядом со мной едет знакомая "Волга" с Варварой за рулем.

- А нет, ничего, спасибо, все было очень вкусно, - продолжая шагать, поблагодарил я ее. - Передавайте большой привет сестренкам.

- Да пошли они в зад. Садитесь, я вас подвезу.

- Ой нет, спасибо, как-нибудь и сам доберусь.

- Да вы же будете полчаса машину ловить, здесь у нас редко ездят.

- А мне спешить некуда, подышу октябрем и деревенским воздухом, это отрезвляет, может быть, поумнею, да и двигаться мне надо побольше. Жирок, знаете ли, появился.

- Константин Иванович, я просто не знаю, как еще перед вами извиняться, но я не понимаю, что с Танькой случилось. Она у нас самая спокойная и добрая, самая вредная и сварливая среди нас это я, а сегодня ее как подменили. После вашего ухода я ее так оттянула, что будь здоров, а Клушке вообще по затылку настучала. В общем, все поставила на свои места, как и было всегда в нашем доме. Я ору, Танька нахохлилась и не разговаривает, а Клушка, наоборот, визжит как недорезанная свинья. Я на них плюнула и за вами. Садитесь, я вас отвезу.

- Как недорезанная свинья, говорите? - переспросил я, вспомнив, что у меня дома находится ее поросенок и его нужно вернуть.

- Ну да. - Засмеявшись, Варвара обрадованно повторила: - Как целое стадо недорезанных свиней. Садитесь, не обижайте меня.

- Ну хорошо, - согласился я, садясь в машину. - Только давайте поскорее, жена, наверное, сходит с ума.

- Это мы можем. - С удовольствием отпустив сцепление, она надавила на газ. - Хорошо здесь, машин мало, можно и похулиганить. Константин Иванович, а что, если вы продолжите работать без ведома моих сестриц?

- Не имею такого желания, - немного соврал я. - Это во-первых, а во-вторых, такое невозможно по той простой причине, что от меня будут скрывать некоторые необходимые мне сведения.

- Но я-то скрывать от вас ничего не собираюсь.

- Я это понимаю, но вы не сможете мне рассказать то, что может Татьяна, и не потому, что не захотите, нет, просто вы тогда были маленькой.

- Ну, не такой уж и маленькой. Все-таки ходила в первый класс.

- У меня, например, от первого класса осталось только одно воспоминание неопрятная, глупая и жирная учительница, которую, кроме наших родителей, не уважал ни один ученик. Но поговорим о дне сегодняшнем. Большое ли наследство оставил вам отец? Я имею в виду и движимость и недвижимость.

- Насколько мне известно, очень большое. То, о чем вам говорила Татьяна, это только верхушка айсберга. Стадо коров у нас гораздо больше, чем она показала. Но разбросано и замаскировано оно настолько хитро, что мы припеваючи гребем деньги уже пять лет. Надеюсь, что это останется между нами.

Теперь о счетах. У нас их несколько и в разных, но вполне жизнеспособных банках, причем на разные имена и различные условия вкладов. Об этом не знает Клушка, но ей еще рано. Вот и все. Мне остается только добавить, что полностью информацией о наших делах я не владею. Но и того, что знаю, вполне достаточно. Если в процессе вашей работы вам понадобятся какие-то детали, то я к вашим услугам.

- Хорошо.

На секунду я задумался, стараясь понять, для чего при первой нашей встрече она разыгрывала из себя деревенскую дурочку.

- Вы хотите меня спросить, почему я играла под дурочку? - прочитав мои мысли, спросила она и сама же ответила: - Я никого не играла. Но до техникума я долго прожила в деревне, общаясь только с бабами и стариками, потому как по понятным вам причинам в молодежный круг меня не принимали, руководствуясь той самой присказкой, где говорится о том, что с грубо тканным лицом не рекомендуется ходить на светские рауты.