Казнить нельзя помиловать

А если здесь такой же замок, как и там? Как я выберусь отсюда? Заколдованный круг. Зачем такие крепкие замки в квартире с ободранной мебелью? Кто мне объяснит это? Еще немного, и я бы заорал что есть мочи от дикого отчаяния.

Но в двери торчала защелка с внутренней стороны. Она выпукло блестела, обещая мне скорое освобождение.

— Слава богу! — воскликнул я и испугался собственного голоса.

К тому же в коридоре промелькнула тень, и я резко отшатнулся. В голове что-то замкнуло от страха, точнее, от неожиданности.

— Кто здесь? — заорал я благим матом.

И тут же увидел, что этот «кто» — я сам, собственной персоной. В коридоре висело зеркало в старинной раме с завитушками.

— Тоже мне, любители антиквариата, — проворчал я, мельком взглянув на бледное лицо Дениса Александровича Белова.

Довольно странно. При полном отсутствии страха внутри из зеркала смотрело на меня вытаращенными глазами отражение бледного, испуганного парня. И этот бледный парень был тот самый Денис Белов, тезка знаменитого Сани Белого из сериала «Бригада».

— Вот такие дела, брат Саня! — произнес я вслух и весело заржал.

После короткого эндорфинного всплеска я снова взялся за щеколду. Круть — и дверь открылась.

А в этот момент за моей спиной кто-то сказал сдавленным шепотом:

— Ну, ни хрена себе! Вздремнул, называется!

Я обернулся, но никого не увидел и пулей вылетел на площадку. Сбегая по лестнице — вызывать лифт в подобной ситуации мог позволить себе только самый настоящий идиот, — я восстановил в памяти смутный облик, промелькнувший за моей спиной.

Наверное, хозяин, упившись пивом, прилег вздремнуть. В это время в его квартиру проник некто в лице Дениса Александровича Белова, и мужик вышел на шум в коридор.

Ему показалось, что у него начались глюки, успокоил я себя и нажал кнопку лифта, посмотрев на стену. Четвертый этаж, ни хрена себе скорость у меня! Космическая, не иначе.

Во дворе никого не было, белесая ночь смутно освещала улицу. Я потрогал карман джинсов.

Хрустят бабуленьки-то, хрустят милые! Не выпали при незаконном переползании из одного частного владения в другое, обрадовался я.

Да и было чему радоваться: остаться без денег среди ночи в Питере — последнее дело. Кто пережил этот ужас, тому не позавидуешь.

На проспекте Просвещения вовсю бурлила ночная жизнь. Дискотеки зазывно светили разноцветными маячками, отовсюду неслась музыка, толпы гуляющих перемещались от одной пивной точки к другой, словно, кроме пивных ларей, не было в их жизни ничего светлого.

Отбросив интеллигентские мысли в духе Васисуалия Лоханкина о судьбах русского народа, я принялся настойчиво махать обеими руками, останавливая проезжающие такси. Но все они прошмыгивали мимо меня, битком забитые подвыпившими пассажирами.

Завтра же Пасха, вот все и гуляют, осенило меня. У добрых людей началось весеннее возрождение, а я маюсь по чужим балконам. Неужели на мою долю ни одного такси не осталось?

Стоило мне подумать о тяжкой доле интеллигента в российской действительности, как возле меня чиркнуло шинами по асфальту новенькое такси с ярко-желтой вывеской: «Казино «Фортуна».

Прав Васисуалий Лоханкин — тяжкая доля выпадает далеко не каждому, развеселился я, шустро прыгая на заднее сиденье.

— Далеко едем? — спросил водитель не оборачиваясь, он лишь слегка изогнулся.

Наверное, водитель от разговоров с пассажирами нервный тик заработал. Профессиональное заболевание. Я сочувствующе покивал ему головой и вслух сказал:

— Веселый поселок!

— Ну, ты даешь, шеф! — присвистнул водитель, всем телом налегая на спинку сиденья.

Он повернулся, чтобы внимательно разглядеть бледное лицо Дениса Александровича Белова, тезки знаменитого Сани Белого.

Как вы думаете, что мог ответить тезка народного героя? Правильно, тезка ответил, как и подобает отвечать брату знаменитого героя. В эту минуту я ощущал себя уже не тезкой, а настоящим родным братом Сани Белого…

— Гони, шеф! Никаких бабок не пожалею!

Да и куда я мог помчаться, освободившись из заключения?

К Стрельникову? К маме?

Нет, мне нужно самому разобраться во всей этой истории. И разобраться в ней я смогу, если припру Юлю к стенке.

Как я это сделаю, я еще не знал. Меня не остановило одно небольшое обстоятельство: ведь к Юле уже уехали Ковалев и его друзья, разные по окраске — белесый и чернявый. Кто из двух последних пресловутый Гуров, я пока не знал, только догадывался. Может быть, они оба Гуровы? А звонить, — значит, потерять время, от меня незамедлительно потребуют явки в отдел.

Явка с повинной головой, той самой, которую даже меч не сечет.

Но я ни в чем не провинился! И в чем мне виниться?

В Веселом поселке повсеместно развернулось бурное веселье, праздновали Пасху — праздник весеннего возрождения, повсюду бродили люди, медленно прогуливаясь по затемненным тротуарам. Ярко освещенные окна выхватывали из темноты парочку-другую подгулявших прохожих, чтобы тут же спрятать их за углом, где торчала пустая стена. Смутные пятна людей всплескивались то тут, то там. Где-то чиркали зажигалкой, кто-то разжигал костер, некоторые сами стремились на свет, как бабочки-однодневки.

Я рассматривал развеселые улицы Веселого поселка, развалясь на заднем сиденье такси. В голове что-то гудело и бренчало, отдаваясь пустым звоном. Я чувствовал, что в моем черепе перемещается странный шар: наклоню голову влево — шар катится влево и вниз, повернусь направо — шар стремится в ту же сторону и тянет череп вниз. Откуда взялся этот шар и почему он катается вправо-влево и тянет вниз, я не знал. Впервые я переживал подобные эмоции. Моя голова за один день накачалась огромным количеством ощущений, начиная от сладкого чувства победы и заканчивая смертельным поражением. Сегодня за меня дрались два основных начала — жизнь и смерть, они бились на шпагах, пистолетах, дубинах, не щадя друг друга. И, кажется, сегодня побеждала жизнь!

Вдруг я отключился, шар медленно закатился под ноги и затих. И мне приснился сон, странный и сладкий одновременно, такие сны снятся только в детстве. Наверное, когда человек взрослеет, жизнь отнимает у него эти маленькие радости, она не дает человеку возможности даже ночью уйти в другой мир. Я всегда жалел взрослых за то, что им не снятся странные и смешные сны. Иначе с чего бы эти взрослые люди так обозлились на весь мир?

Мне снилось, что я бреду по воде, где-то высоко летают и кричат пронзительными голосами белоснежные чайки, мама где-то рядом, но я ее почему-то не вижу. Я чувствую ее руки, ее нежные прикосновения, даже слышу ее дыхание, но самой мамы не видно. Мой крик похож на крик чаек, голос пронзителен и свеж, как морская вода. Плеск волн бьется в уши, заглушая остальные звуки.

Мама! Мама! Мама!

— Эй, парень, ты чо, охренел? Маму зовешь, мать твою!

Пришлось открыть глаза, хотя расставаться с детским сном мне до жути не хотелось. Таксист обалдело глядел на меня. Его ошалелый взгляд напоминал рачьи глаза, такие же выпученные и круглые, и в них застыл ужас.

— Ты орешь уже десять минут, я тебя добудиться не могу! — Водитель сердито засопел, шевеля ноздрями. — Лечиться надо, — сердито добавил он и отвернулся. — Приехали, выходи!

Я вытащил пятьсот рублей и кинул их на сиденье.

Как объяснишь водителю такси, что мне снился детский сон и во сне меня поманило счастье, но оно не показалось мне, чего-то испугалось и спряталось.

Почему счастье в образе невидимой мамы? Так это же просто! Мама, море, чайки, счастье! Чувствуете музыку слов? Так-то…

— Забери деньги, пригодятся, — буркнул водитель, поворачивая ключ зажигания.

Дожил я до светлых времен, уже шофер такси сострадает мне, даже денег от меня не берет, думает, деньги на лечение пригодятся. Совсем я стал убогонький, а все из-за того, что мой молодой неокрепший организм свесился ненароком головой вниз с девятого этажа. Но ведь не по своей же воле! А это очень вредно для неокрепших организмов начинающих юристов.