"Мерседес" на тротуаре (СИ)

До Лидкиного дома едем в полной тишине. Дважды проезжаем мимо работников ГАИ, нам приветливо машут руками. Кусковские машины автоинспекция знает. Хорошо, что все стекла, кроме ветрового — тонированные. Увидели бы они, кто в салоне, возможно, проявили бы к нам меньше уважения и больше интереса.

Гигантские Лидкины ворота раскрыты настежь.

— Ее дом? — Лешка указывает в сторону распахнутых створок. Молча киваю. — Проезжай мимо. — Брат прав. Сбрасываю скорость и медленно еду по улице. Во дворе, около крыльца в алых озерах лежат Лидкины волкодавы. Свежий, неубранный снег пропитан кровью. Кажется, мы у Лидочки сегодня не первые гости. Кто-то здесь уже похозяйничал.

— Заезжай за поворот. Там оставим машину. — Тихо распоряжается Лешка. Я и сам, в общем, собирался поступить именно так. В узком проулке втискиваю машину между двумя штабелями бревен. Видно здесь кто-то задумывает серьезную реконструкцию дома. Выходим из машины.

— Я с вами. — Катя решительно открывает дверку.

— Катя, посиди здесь. — Нечего ей рисковать. Одному Богу известно, что там, в Лидкином доме, поджидает нас. — Позвони маме: предупреди, что мы немного задержимся. — Андрей прав, Екатерина Владимировна. Пока вы здесь, нам спокойнее. — поддерживает меня Лешка.

— Кстати, и тебе не стоило бы никуда лазить. На костылях ты, конечно, неотразим, но гипс значительно снижает твои скоростные характеристики. Так, что постой на углу. В случае чего-подстрахуешь.

— Обломится. — Самоуверенности у моего младшего братишки хватает. — Тебе без меня скучно будет. — Спорить с ним бесполезно. Оглядываюсь на машину. Грех себя не похвалить: Volkswagen вписан в обрамление из бревен настолько удачно, что с улицы его совершенно не видно.

До ворот доходим без приключений. Около дома следы от шин, множество отпечатков ног и полная тишина. Ни звука. Дери в дом приоткрыты.

— Стань там. — Указываю Лешке за ворота. Сам, стараясь не скрипнуть досками, поднимаюсь по крыльцу. В сенях не то, что бы беспорядок, скорее последствия тайфуна средней силы. Промчался ветерок со скоростью 100 км в час и побросал на пол все, что было на стенах. Удивительно, как сами стены устояли.

В комнатах тайфун порезвился еще лучше. Лидочкина гордость — телевизор Sony уткнулся своей 72-ой диагональю в пол. По его горбатой спине пришелся удар стулом. Не стало стула и горба. И о телевизоре и о стуле Лиде придется забыть навсегда. Примерно с той же степенью деликатности здесь обошлись и с другими вещами.

Мне не очень понятен смысл подобного вандализма. Не в доме же прятали Mercedes?

— А ну-ка, стойте, дамочка. — Доносится до меня через открытые двери Лешкин голос. Быстро выбегаю из дома. У крыльца стоит Лидочка с поднятыми вверх руками. Лехин костыль упирается ей под лопатку.

— Привет. Не чаял тебя увидеть живой.

— Зачем собак убил? — она смотрит на трупы своих верных сторожей. Губы у Лидочки трясутся, холеное лицо оплыло и потеряло обычную привлекательность. Кажется, сегодняшний день, новоявленной Соньке Золотой ручке, дался очень тяжело.

— Это до нас постарались. Не ошибусь, если скажу, что к тебе в гости мальчики Кускова приезжали. — Машу Лешке, что бы он опустил свое оружие. У этой кобры ядовитые зубы жизнь повыдергала.

— Говорила дуракам: не связывайтесь с Куском. — Лида садиться на корточки рядом с телами волкодавов, ревет и гладит их, измазанную в крови, шерсть. — Не послушали, козлы. А мне куда теперь деваться?

— Запирай дом. Пошли. — Дотрагиваюсь до дрожащего плеча экс-бандитки.

— Теперь рассказывай все подробно, и будем решать: что дальше делать. — Мы сидим в уютном теплом салоне. Я и Лешка впереди, дамы сзади. Катя глядит на соседку, не скрывая антипатии. Зуб даю: они подругами никогда не станут.

— А чего это я вам должна рассказывать? — Лидочка почти кричит, обильно смачивая носовой платочек в слезах и соплях.

— Можешь не говорить. — Встреваю я. — Только с Кусковым сама разбираться будешь. На нашу помощь не рассчитывай. Я думаю, он с тобой миндальничать не станет. Что захочет-узнает и спасибо не скажет. Да и тебе его спасибо уже не понадобиться. Никогда.

— Как, впрочем, и ничье другое. Так что говорите все, что знаете. — Заявляет Лешка тоном следователя из милицейского боевика пятидесятых годов.

— Ну, недели три назад Волобуев попросил меня оформить на себя машину. Мол, чтобы с налоговой проблем не было. — Лида в очередной раз сморкается и вдруг начинает всхлипывать. — Зачем они собак?… У Гитки щенки должны были быть… — Черт понес ребенка в криминальные игры играть. Сама на волосок от смерти, а о не родившихся щенках плачет.

Мы молча ждем продолжения исповеди. Лидка собирает в свой бездонный платок еще пару литров влаги и начинает говорить.

— Штуку баксов пообещал.

— Ты же говорила, что это Валера тебя в историю с Мерседесом втравил и обещал свою Toyota подарить? — Перебиваю я Лидочку.

— Мало ли я чего говорила…

— Не мешай, пусть рассказывает. — Останавливает мое любопытство Лешка. — Продолжайте.

— Я согласилась. Тысяча на земле не валяется. Дня через три прокатил меня на новеньком Mercedes'е. Оформили, как полагается, на Гену доверенность. Волобуев пятьсот долларов отдал сразу. Еще пятьсот обещал через неделю принести. Ни у кого платка нет?

Лешка лезет в карман и достает относительно чистый платок.

— Спасибо. — Лидочка аккуратно растирает по платку черную тушь с ресниц, удивленно разглядывает угольные пятна и говорит Лешке:

— Извините. Я отстираю.

— Ладно. Давайте дальше. — Леху разгадка этого кроссворда, кажется, интересует больше, чем меня.

— Потом сидели в сауне. Волобуев, Рыжков и Гитлер с парой охранников, я и еще две девчонки. Оттянулись с кайфом. Я в парилку пошла, а там уже Гена с Валеркой устроились. Что-то обсуждали. Я задержалась у дверей: не знала войти или не мешать. А Волобуев как раз Валерке предлагал угнать машину, а потом на ней кого-то шлепнуть. Обещал двадцать тысяч долларов. Я так и не поняла: кого и за что. Они поторговались и сошлись на двадцати пяти штуках. Видно, важную шишку убрать нужно было. Меня, помню, удивило: зачем свою машину светить на мокром деле.

— Действительно — не ординарное решение! — В отличии от меня, Лешка, кажется, начал расшифровывать логику этой аферы.

— Потом, 17-го, кажется, Волобуев приехал ко мне и сказал, что на следующий день, 18 декабря я должна буду отнести в ментовку заявление об угоне Mercedes'а. И тогда же, он расплатиться со мной полностью. Я согласилась.

— Как легко зарабатываются деньги. — Вставила Катя неприязненно. Мне ее чувства понятны. Она в больнице эту за эту тысячу целый год трупы на ноги поднимает.

— Я восемнадцатого, как договаривались, приехала к Волобуеву в магазин писать заяву. — Лида пропустила Катино замечание мимо ушей. — А он мне с порога: «Все, уже ничего писать не надо. Держи деньги в руке, а рот на замке.». Отдал баксы и сделал ручкой. А я и рада. Мне с ментами лишний раз встречаться, тоже большого счастья нет.

— Некоторым радость только с бандитами по саунам шляться. — Катя не упускает возможности вставить шпильку. Я понимаю, что военный конфликт на заднем сидении стремительно назревает. Пора разводить стороны по углам.

— Заткните рот этой… А то я за себя не ручаюсь! — Лида смотрит на Катю с такой ненавистью, будто все беды сегодняшнего дня, целиком на совести сероглазой врачихи.

— Все, девушки, брэк. Мы в одной подводной лодке. Сначала спасемся, а потом займемся междоусобицами.

Катя демонстративно отворачивается.

— Так кому этот Mercedes принадлежит? — Лешку с мысли сбить невозможно. — Неужели Геннадию Георгиевичу?

— Точно не знаю. — Лида на секунду задумывается. — Нет, Волобуеву с его кошельком такую тачку не потянуть. К тому же, он ни за чтобы не позволил раскидать новый Mercedes на запчасти. — Разве его разобрали? — Это же противоречит логике. В городе подобные экзотические запчасти можно пол жизни реализовывать. А я не видел мерседесовских запчастей ни в гараже Рыжкова. Ни в Людкином авиационном ангаре.