Тень луны
Тень луны читать книгу онлайн
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Какая теперь разница? - пожал плечами Хмурый.
...Это было недавно, а как будто в другой жизни
7
Расчистить российские рынки от кавказских преступных группировок, а значит перекрыть и наркоканалы, Каллистратыч предлагал радикальным способом - в течение недели. Просто и понятно для каждого обывателя. Был бы сильный национальный лидер да государственная воля. Как? Первое: закрыть "прозрачные" границы, объявить жителей других республик "бесправными иностранцами" на территории России и обязать их покинуть ее пределы в течение 48-и часов. Второе: при неисполнении приказа № 1, разрешить гражданам России их отстрел по законам военного времени, как шпионов (отличившихся поощрять за счет тех квартир, которые они тут наприватизировали). Третье: всех их помощников, независимо от занимаемых постов судить по самым строгим статьям, вплоть до расстрела, а имущество конфисковать в пользу государства.
Вообще-то, резон в словах Каллистратыча был. Шла война в Чечне, а ее эмиссары продолжали ездить по российским городам, собирая дань на "воинов Аллаха". В Москве ничего не менялось - те же "звери", только чуть-чуть поутихшие, но дело свое криминальное делали. И нефть, и наркотики, и оружие, и русские девушки, сплавляемые за рубеж. И поддержка в высших государственных структурах. Но главное - неприкрытая оголтелая кампания в СМИ, где журналисты из кожи вон лезли, чтобы облить как можно больше всеми нечистотами российскую армию и представить чечей героями. Особенно отличались на НТВ, втыкая нож в спину всем русским солдатам. Спецкор Масюк ездила к полевым командирам и фотографировалась на фоне отрезанных голов. Роман Корочкин из "Свежей газеты" тоже побывал на чеченских позициях и сделал репортаж о храбром "полковнике" - известном криминальном авторитете Мовладе. С непременной фотографией, где он был запечатлен вместе с абреком, возле связанных пленных "первогодок". Много грязи и мерзости несла эта война.
Особую неприязнь вызывал мекающий, обсыпанный перхотью депутат-правозащитник, которого либеральные круги "тянули" в нобелевские лауреаты, да так и не вытянули. Он частил в Чечню, как в дом родной, держал постоянную связь по спутниковому телефону, шел на переговоры с окруженными российскими группами, предлагая сдаваться. "Рус, капут!" Где, в какой другой стране подобное было бы возможным? Все происходящее казалось фантасмагорией, но жизнь в России давно приобретала ирреальные черты. Победные наступления останавливались, загнанные в горы чечи получали передышку и довооружались. Все это делалось с ведома и согласия Кремля. Спустя полтора года мекающий "правозащитник", любитель горцев, влип как последний "лох" в "беспроигрышной лотерее", организованной Хмурым. Человек, которого умиленно называли "совестью России" погнался за дармовым призом, показав всю свою дутую "святость". Возле ВВЦ он с охотой принял из рук Проктора билетик, суливший телевизор "Сони". Депутату вежливо объяснили, что выигрыш он получит в том случае, если "переспорит на деньги" другого покупателя - с точно таким же призом. "Лохотрон" закрутился. Борец за свободу не сомневался, что окажется в масти. Назначает сумму, конкурент (Игорь-маленький) перекрывает. И так несколько раз. Азарт возрастает. Кто-то даже одалживает депутату деньги. Но выиграть в "лохотрон" нельзя. Вся сумма незаметно переходила к Игорю-маленькому, поэтому "правозащитник" мог прийти хоть с мешком купюр - проку бы не было. В итоге он оказался еще и должен около трех тысяч долларов.
- Надо платить, - мягко сказал Серж. Но депутат, проведший свою молодость в лагерях, сам знал, что платить "надо". Пришлось ему в сопровождении Петра и Длинного съездить домой и выложить проигранную сумму. Расстались почти дружески. Уже потом, прейдя в себя от своеобразного транса, посасывая в изумлении палец, правозащитник бегом отправился в милицию, где полдня составлял фотороботы. Но какой тут можно найти состав преступления? Обида у депутата была настолько сильной, что с трибуны Думы он поставил сам себя в глупейшее положение, рассказав про "русских бандитов с веснушками на лице", которые столь коварно и подло "кинули" почти нобелевского лауреата Можно сказать, что после этого случая на карьере политического деятеля был поставлен окончательный крест.
Кононов вспомнил об этом забавном эпизоде, как и о многих других - не столь веселых, а обыденных, не выделяющихся в череде иных, или горьких, трагических, о которых нельзя забыть, но к которым и не хотелось возвращаться. Что хотела узнать Лера, эта милая девушка, когда спрашивала его там, в деревушке под Серпуховом: "Кто ты? Как ты живешь, как жил прежде?" Разве можно и нужно об этом рассказывать? Можно ли отделить твою личную жизнь от того, что все эти годы происходило вокруг, в России? Даже если ты не принимал непосредственное участие в каких-то событиях, но они накладывали отпечаток на всех, протекали через твое сердце и душу. А смерть родителей, которые ушли, как две тени, друг за другом?.. Все прочее перед этим меркнет. И невозможно ответить.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Семнадцатого августа маленький премьер-сайентолог все еще огромной страны с холодной улыбкой на устах объявил о ее фактическом банкротстве всего через два дня после того, как Президент в очередной раз дал всенародную клятву: "Девальвации не будет, я - в отпуске!" Гром грянул, но еще мало кто мог предположить, что самые кошмарные сны "с ягодками" впереди. И даже ставшее модным словечко "де-фолт" пока воспринималось с иронией, как новое заклинание либеральных реформаторов. Не всякий ученый муж-академик взялся бы растолковать его значение, не порывшись предварительно в экономическом словаре. Простительно было и Кононову спросить об этом у Большакова - уж больно тот сам внешне походил на этого премьера-Кириенку:
- Что за "де-фолт"?
- По-моему, это - полный... - по-русски отозвался Геннадий. И попал в самую точку. Августовский понедельник девяносто восьмого года отбросил Россию еще дальше назад, средний класс оказался практически уничтожен, народ стал беднее в пять-десять раз, банковская система и ГКО лопнули, а пронырливые демократы кинули теперь не только "чужих" (российское население), но и "своих" - тех, кто все время поддерживал их на Западе. Доигрались окончательно. Но "мастерство" не пропьешь: ни раскаяния, ни тени смущения, можно уважать.