Кузен Марк

Дамарис взяла Плуто на поводок и с беспокойством наблюдала за тем, как он заметался по двору, как это уже проделывали до него его родители. А затем выскочил на дорогу и деловито засеменил, туго натягивая поводок, так что Дамарис приходилось срываться на бег, чтобы успеть за ним. Марк быстро шагал рядом. Щенок перебежал на другую сторону дороги и направился в сторону залива. У Дамарис упало сердце, но к ее большому облегчению Плуто, не отрывая носа отземли, свернул в переулок между двумя домами, уводя их от воды и продолжал путь вверх по склону холма. Теперь дома остались внизц, а туман окружал их со всех сторон, так что нельзя было разобрать, где они находятся и куда идут; единственное, что было бесспорно, так это то, что пес уводил их все выше и выше, заставляя карабкаться вверх по склону. Сухие, колкие листья папортника хлестали Дамарис по ногам, царапая ноги сквозь ткань джинсов, ее пальцы были вкровь исцарапаны острыми камнями, за которые она время от времени хваталась свободной рукой, стараясь удержаться на крутом склоне, надеясь лишь на то, что если она упадет, то следующий за ней по пятам Марк все-таки успеет его подхватить. Седой туман продолжал сгущаться, и они уже не видели, что находится буквально в паре шагов от них.

- Надеюсь, он в самом деле ведет нас к Дэвиду, а не гонится за дикой уткой, - пробормотал Марк у нее за спиной.

- Он знает, что делает, - ответила Дамарис, не сводя глаз с виляющего хвостика и уткнувшейся в землю морды.

- Что-то с трудом верится, что ребенок мог сюда забраться, - возразил Марк и тихо чертыхнулся, когда под ноги ему упал булыжник, о который нечаянно споткнулась Дамарис.

- Извини, Марк, я нечаянно, - ахнула она. - Ничего не видно.

- Не трать силы на разговоры; они тебе еще понадобятся. - Он говорил отрывисто, и в его голосе слышалась тревога.

Внезапно пес с такой силой рванулся вперед, что поводок выскользнул у Дамарис из рук, а сама она растянулась во весь рост на каменистом склоне и начала съезжать назад. Марк подхватил ее и помог снова подняться на ноги. Пес исчез в тумане. Дамарис вцепилась в руку Марка, и истерично воскликнула:

- А вдруг он сорвался вниз и разбился!

- Ничего с ним не случилось, - заверил ее Марк, и в этот момент откуда-то из тумана раздался радостный детский голосок: "Плуто! Это ты!"

Поддерживая Дамарис за талию, Марк пошел на этот крик. И вскоре они набрели на выбоину в скале, где на узком каменном выступе и сидел Дэвид, обхватив руками шею Плуто, который радостно лизал лицо и руки своего маленького хозяина. Дамарис выскользнула из обьятий Марка и бросилась к нему.

- Дэйви, ну зачем же ты нас так напугал?

- Я хотел найти Плуто, - ответил мальчик. - Он часто убегал от нас и забирался сюда, когда мы ходили с ним гулять, но сегодня его здесь не оказалось, а слезть я не смог, потому что ничего не было видно..., - он расплакался. - Мне было так... страшно.

- Ну теперь все хорошо, - сказала Дамарис, прижимая малыша к себе. Она взглянула на Марка, вернее, на его темный силуэт, окутанный туманом. Но только как мы теперь будем спускаться вниз? Забраться сюда было трудно, а слезть будет еще труднее.

Марк опустился рядом с ней, каменный выступ оказался достаточно широким, чтобы на нем смогли уместиться они втроем, и еще осталось немного места для собаки.

- Думаю, нам лучше оставаться здесь, пока нас не найдут, - предложил он. - Мы же не хотим сорваться со скалы, а Плуто, по-видимому, не собирается вести нас обратно.

Щенок, довольный тем, что ему удалось-таки найти своего хозяина, свернулся калачиком на краешке дождевика Дамарис и заснул.

- Конечно, здесь не очень уютно, - продолжал Марк, - а ты промокла и замерзла. Вот, надень мой плащ.

- Нет, он тебе и самому нужен. А мне и в свитере тепло, - отказалась Дамарис, дрожа от холода.

В маленькой пещере было очень тесно, но Марк все-таки сумел снять плащ из добротной ткани и накинул его так, чтобы они оба могли укрыться под ним.

- Мы можем греться вместе, - сказал он, и вот все четверо устроились под одним плащом. Дэвид сидел на коленях у Дамарис, пес лежал рядом, привалившись к ее ноге - теплый, мягкий клубок, от шкуры которого шел пар, а Марк обнимал ее за талию.

- Я есть хочу, - захныкал Дэвид.

- Боюсь, тут мы пока бессильны, - тихо проговорил Марк, - но помощь скоро придет. Постарайся заснуть.

Мальчик задремал, а Дамарис попыталась устроиться поудобнее; Марк притянул ее к себе.

- Можешь опереться на меня, - предложил он.

Она привалилась к нему, положив голову ему на плечо. Его близость и уверенность, что пока он рядом, с ними ничего не случится, действовали очень успокаивающе.

- Полагаю, этот юной джентльмен и есть тот самый Дэвид, от которого ты без ума, - сухо проговорил он. - Но зачем тебе понадобилось вводить меня в заблуждение?

- Я хотела отомстить тебе за Розиту, - призналась она. - Я знаю, что это было очень глупо. Я и сама потом очень сильно пожалела...

- Что ж, твой розыгрыш удался. Что же касается Розиты, то тебе, наверное, никогда не понять, в каком трудном положении оказывается мужчина, когда женщина сама вешается ему на шею, особенно если при этом она еще и гостит в его доме.

- Но... но ведь когда я просила тебя, ты сказал, что собираешься на ней жениться.

- Я не говорил ничего подобного. Я сказал "может быть", а это может означать все что угодно или вообще ничего. Ты ведь тоже не была слишком обходительна со мной, не так ли, дорогая?

- О, Марк, - прошептала Дамарис, - какой же я была дурой... - но затем она припомнила еще кое-что. - Но Элена сказала, что Розита выходит замуж, она даже приглашала меня погостить у них после ее свадьбы, и я, разумеется, подумала, что она выходит замуж за тебя. Разве у нее... есть еще кто-то?

- Определенно. Розита не привыкла терять время даром, - сухо сказал он. - Когда я сказал ей твердо и определенно, что у нас ней ничего не получится, она не сильно-то и огорчилась, заявив мне в ответ на это, что выходит замуж за какого-то Мануэля Рамоса. Этого жениха ей подыскал Педро.

- Но... разве между вам не было романа? Элена говорила...

Он сел поудобнее, притягивая ее поближе.

- А тебе обязательно цитировать мою сестру? То, что она говорит, еще не истина в последней инстанции. Я никогда не стал бы заводить роман там, где меня все знают, я же не идиот какой-нибудь. - Неприкрытая циничность этого замечания лишь прибавил ему убедительности. - Дамарис, а ты что, меня к ней приревновала?

- И что из этого? - с вызовом спросила она.

- Когда человек безразличен, то его ревновать не будут.

- Ты мне никогда не было безразличен, - проговорила она так тихо, что ему даже пришлось наклонить голову, чтобы расслышать ее слова. - Я злилась на тебя, ненавидела, и даже... любила...

- Любила меня?

- Так, глупое девичье увлечение... школьницы всегда в кого-нибудь влюбляются. Я пыталась выбросить эти мысли из головы.

- Но почему?

- Потому что... потому что ты никогда, ни разу, даже не намекнул на то, что любишь меня. - Она замолчала, и уткнулась лицом в его плечо.

Еще какое-то время он сидел молча, а когда все-таки заговорил, то в его голосе послышалась нехарактерная для него робость.

- Я не знаю, что такое любовь, Дамарис. Каждый человек вкладывает в это слово свой собственный смысл, но только того, что я чувствую к тебе, я никогда не чувствовал ни к одной другой женщине - разумеется, я просто обязан был сказать эту банальность, - она рассмеляся. - И тем не менее, это так. У меня были и другие женщины, но все это было так, несерьезно. Я расставался с ними безо всякого сожаления, но когда ты захотела разорвать нашу помолвку, то моя жизнь вдруг стала какой-то пустой и бесцельной. Я решил отпустить тебя лишь потому, что посчитал, что с тем, другим, человеком ты будешь более счастлива, чем со мной.

Ребенок у нее на руках зашевелился и захныкал. Плуто поднял голову и навострил уши. Дамарис это заметила.