Чистая правда

– Ты не возражаешь, если я задам тебе личный вопрос?

Тот напрягся.

– Попробуй.

– Надеюсь, ты правильно меня поймешь…

– Что-то я уже в этом сомневаюсь.

– Почему вас с Майклом связывали не слишком близкие отношения?

– Нет закона, требующего, чтобы братья были близки.

– Но мне кажется, у вас с ним было так много общего. Он очень высоко тебя ценил, а ты явно им гордился. И все же я чувствую, что вам мешали какие-то разногласия. Я просто не могу понять, что пошло не так.

Фиске заглушил мотор, предоставив лодке дрейфовать по течению. Потом он выключил все огни, и единственным источником света осталась луна. Река была очень спокойной, и они находились в самом широком ее месте. Джон закатал штаны, подошел к борту, сел на край и свесил ноги в воду. Сара присоединилась к нему, слегка задрала подол платья и тоже опустила ноги в воду.

Джон смотрел на реку и потягивал пиво.

– Джон, я действительно не пытаюсь выведать ваши секреты.

– А я не в том настроении, чтобы это обсуждать, ладно?

– Но…

Он рубанул по воздуху рукой.

– Сара, это неподходящее место для таких разговоров и, черт побери, совсем не то время.

– Ладно, извини. Просто я к вам хорошо отношусь, ко всем…

Лодка дрейфовала на спокойной воде, и тишину нарушал лишь едва слышный стрекот цикад на берегу.

Наконец Джон пошевелился.

– Знаешь, Вирджиния – такое красивое место… Здесь есть вода, горы, пляжи, история, культура, центры высоких технологий и старые поля сражений. Люди здесь двигаются немного медленнее, немного больше радуются жизни. Я даже представить не могу, как жил бы где-то еще… Проклятье, я и не был больше нигде.

– И у них невероятно замечательные парки для трейлеров, – сказала Сара.

Фиске улыбнулся.

– И это тоже.

– Значит ли твой туристический экскурс, что тема ваших с Майклом отношений официально закрыта? – Сара прикусила язык, когда произнесла последнее слово; дура, выругала она себя.

– Думаю, да.

Джон резко встал, лодка покачнулась, и Сара чудом не свалилась в воду, но он успел ее поймать. Сильно сжав плечо, посмотрел на нее сверху вниз. Она подняла голову, и Фиске увидел огромные, точно луна у них над головами, глаза, ноги, опущенные в воду, и мокрый подол платья там, где его касалась река.

– Не хочешь искупаться? – спросила Сара. – Чтобы немного охладиться.

– У меня нет плавок и купальника для тебя, – сказал он.

– Ну, моя одежда уже все равно промокла.

Он затащил ее в лодку, потом подошел к мотору, и его рев разогнал тишину.

– Почему бы нам не искупаться здесь?

– Слишком сильное течение.

Джон развернул лодку в сторону причала. Когда до него оставалась примерно четверть пути, он направил ее к берегу, где тот постепенно спускался к воде, и, когда они оказались совсем близко, Сара разглядела пятидесятигаллоновые бочки, закрепленные примерно в двадцати футах друг от друга и связанные веревками, так что получился бассейн прямоугольной формы.

Джон заглушил мотор рядом с одной из бочек, позволив инерции толкать их вперед, пока не смог протянуть руку и достать до большого контейнера. Затем он привязал веревку к крючку, приделанному к бочке, и для надежности бросил через борт маленький якорь – на самом деле галлонное ведро от краски, заполненное бетоном.

– Внутри веревок в самом глубоком месте восемь футов. Всю территорию окружает проволочная сетка, которая идет до самого дня. Это чтобы, если тебя подхватит течение, ты не оказалась в Алабаме.

Когда Сара начала снимать платье, Джон быстро отвернулся, и она улыбнулась.

– Джон, не будь ханжой. Мой купальник открывает гораздо больше.

Оставшись в лифчике и трусиках, девушка спрыгнула за борт и через мгновение появилась над водой.

– Я отвернусь, если ты такой стеснительный, – крикнула она.

– Думаю, я посижу в лодке.

– Да ладно тебе, я не кусаюсь.

– Я немного староват для купания нагишом, Сара.

– Вода просто замечательная.

– Похоже на то.

Джон по-прежнему не шевелился и не попытался к ней присоединиться.

Не в силах скрыть разочарования, Сара наконец отвернулась и поплыла прочь, сильными гребками вспенивая воду.

Наблюдая за ней, Джон рассеянно провел пальцем по всей длине шрама, прикоснувшись к двум выпуклостям, оставшимся после того, как в его тело вошли пули. Сообразив, что делает, он быстро убрал руку и сел.

В голове у него то и дело возникало имя «Хармс». Заявление in forma pauperis, скорее всего, поступило от заключенного, если написанный от руки документ являлся заявлением. Джон поерзал на своем месте и снова посмотрел на Сару. Он едва различал ее в лунном свете, но видел, что она лежит на воде на мелководье. А вот наблюдает она за ним или нет, понять не смог.

Фиске смотрел на реку, медленно возвращаясь в прошлое. Он мысленно услышал плеск воды и увидел, как двое мальчишек плывут изо всех сил: один немного впереди, другой за ним. Иногда побеждал Майк, в другие разы – Джон. А потом они так же отчаянно плыли назад. День за днем пацаны становились все более загорелыми, худыми и сильными. Как они тогда радовались жизни… Никаких забот и сердечной боли. Плавали, исследовали лес, поглощали сэндвичи с колбасой и майонезом на ланч; на обед насаживали сосиски на выпрямленные металлические вешалки и жарили их на углях, пока те не лопались. Сколько было тогда радостных моментов… Джон отвернулся от воды и заставил себя сосредоточиться.

Если Хармс заключенный, найти его не составит труда. Будучи бывшим копом, Фиске знал, что ни одна категория людей в Америке не контролируется больше, чем заключенные, которых насчитывается около двух миллионов. Страна может не знать, где находятся все ее дети или бездомные, но с религиозным фанатизмом следит за теми, кто сидит в тюрьме. И бо€льшая часть информации сейчас содержится в базах данных…

Джон оглянулся и обнаружил, что Сара плывет к лодке. Он не заметил огонька сигареты мужчины, который сидел на берегу и наблюдал за ними.

Через пару минут Фиске уже помогал Саре забраться в лодку, и она, тяжело дыша, села на палубу.

– Давно я столько не плавала…

Джон, не глядя на нее, протянул полотенце, которое достал из маленькой каюты; Сара быстро вытерлась и надела платье. Когда она отдавала ему полотенца, их руки соприкоснулись, и это заставило Джона посмотреть на нее. Она все еще не отдышалась, и его загипнотизировали ее едва заметно трепетавшие веки.

Джон молча, мгновение не сводил с нее глаз, потом взглянул на небо, и она повернула голову, пытаясь понять, что он там увидел. Вокруг темных участков начали расцветать розовые пятна – начался рассвет. И куда бы они ни посмотрели, все вокруг окутывало мягкое сияние нового дня. Лодка тихонько покачивалась на воде, а деревья, листья и реку окутывало мерцающее покрывало.

– Как красиво, – едва слышно проговорила Сара.

– Да, очень, – сказал Джон.

Снова повернувшись к нему, девушка протянула руку, сначала медленно, пытаясь понять, как он отреагирует на то, что она делает, пальцами прикоснулась к подбородку, потом положила на него ладонь, чувствуя уколы щетины. Ее рука начала подниматься по щеке к глазам, дотронулась до волос – каждое движение мягкое, неспешное, исполненное нежности.

Когда Сара прижала руку к затылку Джона и потянула его к себе, она почувствовала, что он дернулся назад, и у нее задрожали губы, когда она увидела его блестящие глаза. Сара убрала руку и отошла на шаг.

Джон неожиданно посмотрел вдаль, на воду, будто снова увидел двух парней, плывущих куда-то изо всех сил, и, повернувшись к ней, сказал просто, хотя его голос слегка дрогнул:

– Мой брат умер, Сара. Мне сейчас очень паршиво.

Он попытался еще что-нибудь сказать, но не нашел подходящих слов.

Девушка медленно отошла и села на одно из сидений. Она вытерла глаза, потом смущенно вцепилась в подол юбки, попыталась ее разгладить и отжать воду. Ветер задул сильнее, и лодка закачалась на волнах.