Благодарю за любовь

— А где же ему быть! Да, он у меня запрятан в пианино, сейчас я вам его достану…

— Нет-нет, мы сами его достанем. Вы только подскажите нам, где именно он лежит.

— Нужно открыть нижнюю доску инструмента.

Берг подошел к пианино, отодвинул круглый стул и стал осматривать доску под клавиатурой.

— Там вверху клапан, — подсказал Георгий.

Берг нашел нужный клапан, нажал его, и доска откинулась ему на руки.

— Но тут ничего нет!

— Как это «ничего нет»! Не может быть. — Георгий подошел к инструменту, наклонился и заглянул в открывшееся пространство. — Черт возьми! В самом деле нет…

— Да что ж это такое? Ничего не понимаю… — Он в растерянности оглядывал пустое пространство, в котором ничего, кроме натянутых струн, не было. — Мама, мама, поди сюда! — В гостиную тотчас вошла Ирина Фаддеевна, успевшая надеть поверх нарядного костюма кухонный фартук, впрочем, тоже нарядный. — Мам, ты никуда не перекладывала отсюда мой пистолет?

— Перекладывала. Еще в позапрошлом году.

— А зачем? Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты к нему даже не прикасалась! Переложила, а мне не сказала.

— Ну, я забыла! Жорж, я же не могла оставить его тут, когда ты вызвал мастера, чтобы посмотреть колки: у тебя тогда колки ослабли.

— У меня вот тут колки ослабли, мама! — Георгий постучал себе по лбу. — Пистолет — это не музыкальный инструмент, это боевое оружие.

— А я сколько раз тебе говорила, что он тебе совершенно не нужен и его надо сдать в полицию. Тем более теперь, когда в России идет перестройка и КГБ вот-вот распустят…

— И куда же ты его дела?

— Куда дела? Погоди, дай вспомнить… — Ирина Фаддеевна задумалась. Все напряженно ждали ответа. — А, ну да! Я его сунула в верхний ящик твоего письменного стола — в самый конец, под бумаги!

— Спасибо, маменька! — саркастически поклонился Георгий.

— Пожалуйста, сынок! — пожала плечами Ирина Фаддеевна и удалилась на кухню.

— Сейчас я его принесу! — Георгий направился было в свою комнату.

— Подожди, Жорж! — остановила его Апраксина. На ее щеках пылал румянец, глаза блестели. — Сядь, пожалуйста, и расскажи инспектору и нам, что происходило в твоей комнате в тот день, когда от вас съехал Виктор Гурнов.

— А пистолет?

— А пистолет — потом. И его, если он там, достанет инспектор или господин Берг.

Георгий хлопнул себя по лбу и сел.

— Так вот, значит, что случилось в тот день… — произнес он растерянно.

— Спокойно, Жорж, спокойно. Расскажи нам не торопясь и обстоятельно, что именно произошло в тот день.

— Теперь только я и сам понял, что тогда произошло на самом деле. В общем, дело было так. Я вошел в свою комнату и застал Виктора, когда он рылся в моем столе. У него в руках была пачка писем, и я подумал, что он искал письма от его бывшей жены ко мне. У нас с его бывшей женой действительно были романтические отношения…

— Были? — тихо, но живо переспросила Апраксина.

— Да, были. — твердо ответил Георгий. — Я потому и поехал с вами сюда, тетя Лиза, что понял: мои отношения с Жанной не имеют шансов на продолжение, слишком в них много накопилось всякой мути.

— Так что было дальше с Виктором? — перебила его Апраксина.

— Он сказал, что искал у меня в столе зажигалку, быстро сунул письма на место и задвинул ящик. Но я сразу же увидел его собственную зажигалку на краю стола. Я, естественно, вспыхнул, ну и наговорил ему… разных слов… Конечно, не стоило мне выгонять человека на улицу перед самым Новым годом. Но ведь не бездомный же он был! Хотя, конечно, от матери мне за это здорово попало!

— Пусть этот эпизод вас больше не тревожит, господин Измайлов, — сказал инспектор, грузно поднимаясь с дивана. — Виктор Гурнов все равно ушел бы отсюда в тот день, и сейчас вы поймете, почему. Давайте пройдем в вашу комнату. Но пистолет будет искать в ящике вашего стола господин Берг, а вы стойте в стороне и ни к чему не прикасайтесь.

— Я понял. Вы думаете, что пистолета там уже нет.

— Это нуждается в проверке, — уклончиво пробурчал инспектор Миллер.

Все прошли в комнату Георгия, и Михаэль Берг, предварительно надев тонкие резиновые перчатки, взялся за ручку верхнего ящика письменного стола, вытянул его и поставил на стол. Ящик был доверху набит бумагами. Затем он стал осторожно брать бумаги небольшими пачками и перекладывать их на стол. В углу ящика показался край кожаной кобуры.

— Так вот же он! — воскликнул Георгий и сделал шаг к столу. — А мы все подумали…

— Стой, Жорж! Тебе ни к чему нельзя прикасаться!

Георгий кивнул и остался на месте, глядя, как Михаэль Берг берет кобуру и раскрывает ее. Она была пуста.

— Все-таки он его украл, подлец! — сказал Георгий.

— Но чтобы точно знать, что это сделал именно Виктор Гурнов, мы сейчас же проведем маленькую экспертизу, — сказал Берг, держа в руках пустую кобуру. — Освободите мне половину стола, пожалуйста!

Георгий двумя руками сдвинул все бумаги на самый край стола, часть из них при этом посыпалась на пол, и он задвинул их ногой под стол, чтобы они не мешали Бергу работать. Михаэль Берг уложился в десять минут.

— Да, здесь отпечатки нескольких лиц. Но два типа отпечатков старые, и только пять отпечатков одной руки совсем свежие. Вот они.

— Инспектор, отпечатки Виктора Гурнова у вас собой? — спросила Апраксина.

— Конечно, графиня! — Инспектор сходил в гостиную и вернулся со своим объемистым портфелем; порывшись в нем, он достал плотный конверт, извлек из него другой — пластиковый, прозрачный, с листами отпечатков внутри, и протянул его Бергу.

— Да, отпечатки на кобуре несомненно принадлежат одному лицу — Виктору Гурнову, — сразу же сказал Берг, взглянув на отпечатки и сравнив их с полученными только что.

— Ну, вот и все, — сказал инспектор, убирая конверт обратно в портфель. — И собственно, на этом наш обыск закончен, господин Измайлов. Вам только надо будет явиться в полицию и дать показания по поводу случившегося. Когда вам будет удобно это сделать?

— Да вот попьем чаю с пирожками и можно ехать! Не хочется оставлять это сомнительное удовольствие на потом. Тетя Лиза, вы тоже поедете с нами в полицию?

— А как же! — радостно воскликнула Апраксина. — У меня ведь тоже могут быть к тебе вопросы, дорогой. Как-никак, а дело это веду я!

— Ну, ясное дело! — засмеялся Георгий. — Какое же русское криминальное дело может обойтись без графини Апраксиной!

И все направились в гостиную, откуда уже доносился аромат пирожков Ирины Фаддеевны.

ГЛАВА 12

РАЗГАДКА

Допрос Георгия Измайлова в полиции занял всего полчаса, после чего он распростился с инспектором и Апраксиной.

— С вами мы увидимся завтра в храме, тетя Лиза, а вы, инспектор, заходите к нам как-нибудь с тетей Лизой на мамины русские пирожки, ладно?

— С удовольствием! — сказал инспектор, пожимая ему руку.

Он проводил Измайлова и вернулся в кабинет. Апраксина сидела в кресле, откинув голову на спинку, глаза ее были закрыты, на лице блуждала легкая самодовольная улыбка.

— Устали, графиня? — участливо спросил Миллер.

— Скорее измучилась. Мы с Ириной учились в детстве в одной гимназии и всю жизнь ходили в один храм.

— Но вы верили, что Георгий Измайлов не убивал Виктора Гурнова?

— Верила. Но криминалистика не религия, здесь одной веры недостаточно.

— Вы правы. Кстати, о вере — у вас ведь завтра Сочельник, а послезавтра Рождество?

— Да. И поэтому мне хотелось бы закончить наше дело еще сегодня.

— Вы забыли о характере рокового выстрела: если это самоубийство, его мог произвести только левша, а его дамы показали, что Гурнов не был левшой — а значит не был и самоубийцей.

— Они ошиблись.

— Все трое?

— Двое. Я допустила непростительное легкомыслие, инспектор: допросив на этот счет Регину Равич и Жанну Гурнову, я настолько была убеждена, что Гурнов правша, что перестала задавать этот вопрос другим свидетелям. Но Георгий Измайлов случайно подсказал мне, что они обе могли ошибаться.