Поражающий агент

В о п р о с. Что вы вкладываете в эти слова?

О т в е т. У него в темпераменте существовала какая-то аритмия. Едва ли это были перепады настроения. По крайней мере, работу свою он всегда делал отменно. Даже представить себе не могу, как мы без него теперь обойдемся.

No 2

В о п р о с. Представьтесь, пожалуйста.

О т в е т. Ирина Борисовна Вознесенская, старший лаборант, 27 лет, кандидат биологических наук.

В о п р о с. Что вы думаете об Абашидзе?

О т в е т. Виталий Иосифович – замечательный человек. Это несчастье – это просто ужасно, не знаю, что сказать…

В о п р о с. Какие отношения были у Абашидзе с Баткиным?

О т в е т. Как у всех.

В о п р о с. То есть?

О т в е т. Он им восхищался и гордился. Абашидзе – Баткиным, я имею в виду. Он говорил, что Баткин – инопланетянин, что понять логику его мысли невозможно, но она неизменно гениальна.

В о п р о с. А как Баткин относился к Абашидзе?

О т в е т. Довольно сдержанно. Он никогда никого не выделял. Кроме профессора Будникова, разумеется.

В о п р о с. Не замечали ли вы, что Абашидзе в последнее время нервничал?

О т в е т. Он всегда нервничал.

В о п р о с. И во время работы?

О т в е т. Нет. Тут он был спокоен. В остальном все, что касалось реальной жизни, любая аномалия приводила его в лихорадочное состояние.

В о п р о с. Вы давно работаете в лаборатории?

О т в е т. Два года. Я давно хотела сюда попасть, но это не так просто было сделать. Наконец освободилась вакансия, отсюда ушел завлабораторией и все остальные заняли следующие ступеньки. Кроме Сережи Борисова. Ему карьерный рост до одного места.

В о п р о с. С Абашидзе вы были знакомы до того, как пришли в лабораторию?

О т в е т. Нет, мы познакомились два года назад.

В о п р о с. Вы знаете его семью?

О т в е т. Формально.

В о п р о с. Что вы думаете о его жене?

О т в е т. Истеричка.

В о п р о с. Вот как. Вас связывали с Абашидзе личные отношения, не так ли?

О т в е т. Если вы об этом знаете, так зачем спрашивать? И потом, уже давно все прошло.

В о п р о с. Как вы думаете, почему Абашидзе оказался на Анненской улице? Вы знаете кого-нибудь, с кем он мог встречаться именно там?

О т в е т. К сожалению, нет.

Ай да стажер, подумал Турецкий, лихо барышню раскусил. У парня определенно есть нюх.

No 3

В о п р о с. Назовите свое имя и должность.

О т в е т. Борисов Сергей Васильевич, 31 год, лаборант.

В о п р о с. Научной степени у вас нет?

О т в е т. Кандидатская.

В о п р о с. А почему сразу не сказали?

О т в е т. Это имеет особое значение для следствия? У нас в институте докторов и академиков человек двадцать, а уж кандидатов – как тараканов.

В о п р о с. Сколько лет вы работаете в бактериологической лаборатории?

О т в е т. Десять.

В о п р о с. Сколько сотрудников здесь за это время сменилось?

О т в е т. Я не отдел кадров.

В о п р о с. А за последние три года?

О т в е т. По-моему, ни одного. Ну если не считать, что ушел Линников, прежний завлаб, и Будников занял его место.

В о п р о с. Вы знаете, почему он ушел?

О т в е т. Так Будников же его выжил отсюда, тоже мне, большой секрет. Старик как-то пытался их мирить, а потом махнул рукой.

В о п р о с. Старик – это Баткин?

О т в е т. Ясное дело.

В о п р о с. А где сейчас этот Линников? Остался в институте? Насколько я понял с ваших слов, Баткин к нему неплохо относился?

О т в е т. Линников наплевал на науку в нашем представлении и формате – и правильно сделал. В результате вот у него-то и получилась карьера. А что теперь будет с Будниковым – еще вопрос.

В о п р о с. Теперь – это когда?

О т в е т. Ну Баткина же нет.

В о п р о с. Вы полагаете, что он не вернется?

О т в е т. Откуда я знаю?! Фээсбэшники, которые нас инструктировали, перед тем как в Стокгольм двойника посылать (тоже идиоты приличные, между нами), вообще запретили о Баткине с кем бы то ни было говорить. А у нас ФСБ круче, чем Генпрокуратура?

В о п р о с. А вы как думаете?

О т в е т. Мне плевать.

В о п р о с. А на что вам не плевать, Сергей Васильевич?

О т в е т. Ну есть пара формул в молекулярной биологии, которые меня занимают.

В о п р о с. Так кто теперь бывший завлаб?

О т в е т. Линников? Главный санитарный врач Москвы, хлебное местечко. Самое смешное, что теперь-то у них с Будниковым никакой неприязни. Оно и понятно – нечего делить.

В о п р о с. Вы работаете в лаборатории десять лет, а Ирина Борисовна Вознесенская – гораздо меньше. Тем не менее она оказалась старшим лаборантом, а не вы.

О т в е т. Ей надо в армии служить, там хоть погоны дают, сразу видно, кто есть кто, вот она была бы счастлива.

В о п р о с. Вы бывали в семье Абашидзе?

О т в е т. Конечно.

В о п р о с. Что вы думаете о его отношениях с женой?

О т в е т. Она в нем души не чаяла, это точно. А он хаживал, конечно, налево, все же южный человек, что ни говори, темперамент, но тоже, думаю, ее сильно любил. А что, разве это не обычное ДТП?

В о п р о с. Водитель уехал с места происшествия.

О т в е т. Эка невидаль.

В о п р о с. А вы можете объяснить, почему Абашидзе, ни разу не опоздавший в институт, оказался на улице Анненской? Это может быть связано с любовным похождением?

О т в е т. Нет… Все же женщины в его галактике вращались гораздо дальше, чем работа.

В о п р о с. Сколько времени занимает у вас дорога от дома до института?

О т в е т. Около часа. А зачем это?"

Прочитав сообщение помощника, Турецкий рассуждал так.

А если это просто случайность? Почему, если Абашидзе не поехал на работу, это обязательно должно быть связано с нашим делом? Мало ли что может происходить с сотрудниками лаборатории?! И что, это всегда теперь по определению будет иметь отношение к делу Баткина? Но это же абсурд. Что, если через полчаса Слава найдет Баткина, живого и невредимого (да хоть покалеченного на сексуальном фронте – на здоровье, не жалко), – тогда окажется, что у страха глаза велики… Но если не найдем Баткина? Если он пропал не просто так, не сам по себе, не случайно, а намеренно, если его украли, сперли, похитили, слямзили, стибрили, спионерили, скоммуниздили?! Тогда есть значительные шансы за то, что все события – звенья одной цепи, пусть запутанной, замысловатой, но сплетенной единственным хитрым пауком. И отмахиваться от них, – мягко говоря, неразумно. Как говорили раньше, нас могут не понять.

Позвонил Меркулов;

– Чем похвастаешься?

Турецкий с облегчением рассказал историю Абашидзе. Хорошо, когда есть такой громоотвод. Меркулов, против ожидания, выслушал ее с превеликим вниманием и почти сразу спросил:

– А ты сам-то что думаешь по поводу этой цифры? Что он имел в виду?

– Я надеюсь, что-то связанное с работой. Поговорю с Будниковым – узнаю.

– Саша, извини меня, ты осел.

Меркулов крайне редко позволял себе перейти на личность, так что Турецкий не обиделся, а обрадовался:

– Почему, Костя?

– Ты машины их проверил? У них есть машины, у его сотрудников? Кто из них на чем ездит?

Турецкий хлопнул себя по лбу. Собственно, время даже не потеряно. Миша Федоренко составил отчет только час назад, а сейчас пошел обедать. Турецкий спустился в столовую, отыскал Мишу взглядом. Присел рядом:

– Ты не торопись, тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь Генеральной прокуратуре, понял?

– Понял.

– Но и не делай из еды культ, понял?

– Понял.

– Значит, так. Пообедай и выясни, кто из них на каких машинах ездит. Только аккуратно. Возможно, Абашидзе пытался сообщить именно об этом. Если «шестерка» объявится – сразу сигналь. И еще, позвони его жене, то есть вдове, извинись и попроси о последних словах мужа никому не говорить. Вообще никому.

– Сан Борисыч… Он хотел сказать «шестая… модель»? Вы гений!

– Стараемся помаленьку, – поскромничал Турецкий.