Двойник китайского императора

За час до начала официальной траурной церемонии через калитку Халтаева в дом вошел местный мулла, Хамракул-ака, тот самый, что много лет работал садовником в усадьбе Махмудова. Его ждали в большой зале, где на специальной похоронной доске лежал обряженный секретарь райкома. Вокруг, на ковре, поджав ноги, как в мечети, сидело человек десять-двенадцать наиболее приближенных людей полковника. Войдя, мулла степенно поздоровался с каждым в отдельности и, получив от полковника знак, начал читать молитвы. Ритуал этот у христиан называется отпеванием. Хамракул-ака имел высокий, хорошо поставленный голос, набиравший от аята к аяту силу и мощь. И вдруг, когда отпевание, казалось, достигло кульминационного момента, случилось непредвиденное…

В коридоре послышались шум, возня, и на пороге, резко распахнув дверь, появилась заплаканная Миассар; не успела она сказать и нескольких слов, как на ней повисли какие-то тетки и стали выпихивать ее из залы.

– Прекратите этот балаган, прогоните муллу. Он был настоящий коммунист, не то что вы, двурушники. Слышите! – кричала Миассар, вырываясь и захлебываясь от слез. – Он был Купыр-Пулат… Купыр-Пулат…

Мулла на секунду сбился, но под взглядом полковника продолжил еще энергичнее.

– Уберите ее! Вы же видите, она от горя потеряла разум, – прошипел полковник сидевшему с краю детине, и тот, ловко поднявшись, вытолкал женщин из комнаты. Не успел мужчина вернуться на место, как Халтаев отдал новый приказ:

– Пусть включат похоронную музыку, кажется, начал народ стекаться. Потом стань за дверью и не пускай сюда никого, пока мулла не закончит обряд. Я теперь ответчик за его душу на земле, и я похороню своего лучшего друга и соседа, как настоящего мусульманина.

Мужчина молча выскользнул из залы, и через две минуты над махаллей поплыл усиленный мощными динамиками реквием Верди, – и об этом позаботился начальник милиции. А в доме Хамракул-ака, склонившись над раскрытым Кораном, продолжал свое дело.

Еще через два часа, после панихиды, в доме, где было произнесено много всяких скорбных речей и приезжими, и местными руководителями, товарищами, соратниками по партии, тело Махмудова вынесли на той же доске и поместили на украшенную машину. Траурная процессия медленно двинулась к кладбищу. Впереди всех нес красную бархатную подушечку с орденами и медалями скоропостижно скончавшегося секретаря райкома полковник Халтаев. Время от времени он утирал мощной ладонью слезящиеся глаза, и всякому становилось ясно, в каком безутешном горе этот сильный и волевой человек.

Чуть поодаль, за руководителями из области, соблюдая субординацию, скорбно шла халтаевская рать. Из обрывков разговоров важных товарищей из Заркента они поняли, что лучшей замены Купыр-Пулату, чем полковник Халтаев, не найти.

1988г. декабрь, Ташкент, Малеевка