Неуловимая Констанция Данлап

— Надо же! — издевательски осклабился Драммонд при виде Констанции. — Вам не хватало только спутаться с теми, кто нарушает новый закон о запрете наркотиков!

Констанция ничего не ответила, решив сперва заставить Драммонда раскрыть карты.

— Что ж, — продолжал тот, — на сей раз я собираюсь взять преступников. В данном случае я действую по поручению медицинского общества и отдела здравоохранения. А эти люди переданы под мое начало специальным уполномоченным. Перед вами отряд по борьбе с наркотиками, леди. И нам нужна девушка, живущая в этой квартире. Кое-кого мы уже взяли, и они дадут показания, но она нам тоже нужна.

Все это Драммонд выложил с хвастливым пафосом, превратившим полицейскую облаву в подобие театральной постановки.

Констанция не стала долго размышлять над его словами. Дверь наконец-то слетела с петель, и она вслед за полицейскими быстро вошла в квартиру. Если Адель и вправду была дома, она, возможно, нуждалась в помощи подруги.

В маленькой гостиной Констанция увидела то, чего больше всего боялась: Адель неподвижно лежала поперек дивана.

Констанция подбежала, наклонилась над ней и взяла ее за руку. Рука была очень холодной. И, насколько Констанция могла судить, Адель не дышала и сердце ее не билось!

Всего пару мгновений Констанция стояла в ужасе и замешательстве, а потом вспомнила про брошюрку, прочитанную в одной из городских больниц, когда лежала там на обследовании. В книжке говорилось про аппарат, который мог спасти Адель.

Констанция молнией метнулась к телефону в вестибюле и позвонила в больницу, умоляя срочно прислать врача.

Она не очень четко помнила, что случилось потом — события развивались слишком сумбурно и быстро. Машина «Скорой помощи» подлетела к дверям, и молодой врач в белом халате, с тяжелым чемоданчиком в руке вбежал в квартиру.

Кинув лишь один взгляд на несчастную девушку, он пробормотал:

— Паралич респираторных органов — слишком большая доза наркотиков. Вы вовремя меня позвали. — И принялся распаковывать чемоданчик.

Теперь, в решающие минуты, Констанция обрела сверхъестественное спокойствие. Стоя рядом с врачом, она помогала ему так же проворно, как если бы была профессиональной медицинской сестрой.

Доктор привез любопытное приспособление из трубок и клапанов, с большим резиновым мешком и маленьким насосом. Он быстро положил прикрепленную к прибору чашку на нос и рот бесчувственной девушки и взялся за дело.

— Ч-что это? — Драммонд разинул рот, когда увидел, как до сих пор недвижная грудь танцовщицы поднялась и снова опустилась.

— Аппарат искусственной вентиляции легких, — ответил доктор, работая быстро и осторожно, — искусственное легкое. Иногда он может оживить даже того, кто с медицинской точки зрения уже мертв. Последний шанс для этой девушки.

Констанция подняла пакетик, лежащий рядом с диваном Адель, и молча протянула врачу.

— Почти чистый кокаин, — заметил доктор, попробовав порошок. — Гидрохлорид, крупнокристаллический, высококачественный. Обычно его разбавляют. У нее была привычка принимать именно такой кокаин?

Констанция промолчала. Она видела, как Мюллер дал ее подруге этот пакетик, вынув его не из коробки, а из склянки. Вместо разбавленного наркотика аптекарь дал Адель чистый препарат. Почему? Мюллер хотел, чтобы какой-то секрет навсегда умер вместе с Адель?

Аппарат равномерно подавал воздух. Удастся ли спасти девушку?

Констанция снова мысленно прокрутила все, что видела через детектоскоп, событие за событием… и внезапно вспомнила о странном письме и деньгах.

Оставив доктора сражаться за жизнь пациентки, она поспешила в аптеку. Мюллера уже увели, и не успел вмешаться оставленный за главного полицейский, как Констанция схватила использованный листок копировальной бумаги, перевернула и поднесла к свету.

В изумлении она прочла отпечатавшиеся на черном листке слова. Это было признание. Мюллер признавался доктору Мореланду Прайсу, что возглавлял своего рода наркотрест, рассылал повсюду курьеров вроде Бубенца, часто добавлял наркотики в выписанные доктором лекарства и неоднократно нарушал закон, выдавая лекарства по таким рецептам повторно. Признание было полным и убедительным.

Однако оно не удовлетворило Констанцию. Она не могла поверить, что Адель совершила самоубийство. Наверное, ее подруга знала какую-то тайну… Какую же?

Констанция вернулась в квартиру, где врач все еще трудился над своей пациенткой.

— Есть изменения? — тревожно спросила Констанция.

Вместо ответа доктор кивнул на неподвижную девушку на кровати и на мгновение остановил аппарат.

Механическое движение груди прекратилось, ему на смену пришла слабая дрожь губ. Адель шевельнулась… и судорожно глотнула воздух!

— Адель! — негромко вскрикнула Констанция, нагнувшись к ней. — Адель, ты меня слышишь?

Что-то промелькнуло на лице девушки — возможно, узнавание. Доктор отложил аппарат.

— Адель… Ты меня узнаешь? — настойчиво спросила Констанция.

— Да, — прошептала Адель. — Там… Что-то не то… Они…

— Что? Ты о чем? — настаивала Констанция. — Я тебя не понимаю!

Девушка беспокойно шевельнулась. Доктор помог ей привстать, и она, широко открыв мутные глаза, начала говорить — сбивчиво и путано. Констанция наклонилась, чтобы лучше слышать слабый шепот, неразличимый для остальных.

— Он… обманывает… Отдел здравоохранения… — выдавила Адель. Собралась с силами и продолжала: — Мюллера и Бубенца арестуют и накажут. Их сумели поймать с поличным. Но его — нет… Все было устроено так, чтобы дело поручили тому детективу. Деньги… будут уплачены обоим, Мюллеру и сыщику, чтобы увести расследование в сторону и защитить его. Он заставил меня молчать. Я видела детектива, даже танцевала с ним и согласилась… согласилась никому ничего не говорить. Я бы сделала что угодно… Я послушное орудие, когда у меня есть наркотик. Но… на этот раз… все было…

Она забормотала совсем бессвязно.

— Кто заставил тебя молчать? Кто? — поторопила Констанция. — О ком ты?

Адель застонала и конвульсивно вцепилась в ее руку. Констанция не остановилась, чтобы подумать, этично ли расспрашивать полуживую девушку. Она думала лишь о том, чтобы докопаться до правды.

— Кто это был? — повторила она.

Адель слабо повернула к ней голову.

— Доктор Прайс, — пробормотала она в ухо нагнувшейся к ней Констанции. — Он рассказал мне… обо всем… прошлой ночью… в машине.

Констанции все стало ясно. Адель была единственной посторонней, узнавшей секрет. Она могла разладить тщательно отрегулированный механизм, защищавший настоящего главу наркотреста, щедро платившего за спасение собственной шкуры.

Констанция выпрямилась и резко повернулась к Драммонду.

— Вы признаете виновным и доктора Прайса, — негромко сказала она. — И не втянете в дело эту девушку. Вы оставите ее в покое. А еще вы оба — и вы, и мистер Мюллер — дадите ей деньги на лечение от наркотической зависимости.

Драммонд сердито шагнул к ней, но быстро отступил, когда Констанция добавила все так же негромко, но более твердо:

— Или я обвиню вас в покушении на убийство.

Драммонд угрюмо повернулся к оставшимся в комнате полицейским из своего отряда по борьбе с наркотиками.

— Можете идти, парни, — грубо сказал он. — Произошла ошибка. Эта девушка нам не нужна.

Глава 12

Хищение

— Фотографии в газетах редко похожи на оригинал, — небрежно заявил Лоренс Маккей.

Констанция Данлап, не обращая внимания на окружающее, не сводила глаз с человека, сидевшего за столом напротив. А их окружал захватывающий вид театрального разъезда — красивые лица и роскошные платья, изысканная музыка, яркий свет и веселье. Она не зря выбрала именно это место и время. Констанция надеялась, что контраст того, что она собиралась сказать, с роскошной жизнью вокруг усилит впечатление от ее слов.

— И все равно я узнала фотографию, — настаивала она. — И на этой фотографии изображен Грэм Маккензи.