Пропавшие

Я поблагодарила и повесила трубку, испытывая нелепое облегчение. До тех пор пока Джефф не умер, есть надежда. А посидеть у его постели, даже если он и не придет в себя сразу, — хоть какое-то занятие. Возможно, оно даже немного приглушит чувство вины.

Больница находилась слишком далеко, чтобы я смогла одолеть этот путь пешком. Вместо того чтобы вызвать такси или выяснить расписание автобусов, я позвонила Джулз. Так мне казалось быстрее. Кроме того, она была у меня в долгу. Я неоднократно забирала ее с вечерних свиданий, которые пошли не по тому сценарию. Она, самое малое, могла отплатить мне той же любезностью.

Когда Джулз подъехала к дому, я сразу же поняла: она не в настроении, поскольку, когда я выбежала к машине, она даже не улыбнулась. Никакой косметики. Спутанные волосы стянуты в хвост. Толстовка с капюшоном и спортивные штаны. Это была Джулз прямо из постели.

— Я так тебе благодарна, — сказала я, садясь на переднее пассажирское сиденье.

Джулз водила «тойоту», знававшую лучшие дни. Заднее сиденье оказалось завалено коробками бумажных салфеток и компакт-дисками без чехлов. На тканевой обшивке у нее над головой виднелись полоски туши для ресниц — результат привычки подкрашиваться во время остановок перед светофорами; щеточка всегда поднята к потолку, когда она отводит ее вверх, разделяя ресницы ногтем. Было похоже, будто она давила там пауков.

— Еще бы. Я глазам своим не поверила, когда посмотрела на часы.

— Прости, — не вполне искренне извинилась я.

— А кстати, на сколько тебе назначено?

— На… девять тридцать.

Я сказала ей, что мне нужно на прием в больницу, а моя машина в гараже. Это показалось проще, чем пытаться объяснить, почему я хочу повидать Джеффа, когда ей известно о моем отношении к нему. При мысли о разговоре, который за этим последует, уровень моего стресса поднялся до следующей отметки. Ложь являлась единственным продуктивным вариантом. Хотя теперь, когда мы сидели рядом, мне подумалось, что я могла бы и положиться на Джулз. Все же она моя приятельница. Единственная трудность состояла в том, что я не представляла, с чего начать. Я никогда не доверяла ей настолько, чтобы рассказать правду о своей семье, о тех вещах, которые сделали меня тем, кем я стала, а теперь на это не было времени.

— Эта твоя машина — просто груда дерьма, — сказала Джулз, с ругательством переключая скорости. — Тебе нужна новая.

Мне нужны были запасные ключи, но тетя Люси их еще не прислала. Она пообещала, что они будут у меня к понедельнику. А пока моя машина предположительно по-прежнему стоит рядом с домом Шефердов. Желания пойти проверить у меня не возникало.

— Ты нервничаешь? — Джулз смотрела на меня с подлинным, хоть и запоздалым сочувствием. Я сообразила, что кусаю нижнюю губу.

— Да не особенно… просто проверю спину.

— Я и не думала, что у тебя проблемы со спиной. Обычно это беда высоких. Но я заметила: ты прихрамывала, когда вышла сейчас из дома. Давно это тебя беспокоит?

— Некоторое время, — туманно ответила я, глядя в окно. Мы уже находились недалеко от больницы. Движение было плотное — ясным субботним утром люди направлялись в магазины. Джулз пристроилась в конец автомобильной очереди и посмотрела на часы на приборной доске.

— Уйма времени.

— Э… да.

Больше я ничего не сказала, и Джулз, включив радио, стала подпевать какой-то незнакомой мне песенке. «О, потому что ты мне солгала… Не пытайся этого отрицать…»

Постепенно, черепашьим шагом мы продвигались вперед, и Джулз наконец смогла выбраться из потока машин, решительно свернув на полосу к больнице. Мы въехали в ворота и остановились перед доской с указателями примерно двадцати отделений.

— Куда?

Я тупо смотрела на указатели, в смятении читая надписи. «Несчастные случаи и скорая помощь» оказались налево.

— Налево, пожалуйста.

Автомобиль не двинулся с места.

— Ты уверена? — Джулз хмурилась. — Я думала, тебе надо в амбулаторию.

Стрелка на амбулаторию изгибалась на манер вопросительного знака и, судя по всему, уводила нас далеко от нужного мне места.

— Мм… нет. Кабинет специалиста, к которому я иду, находится рядом с отделением неотложной помощи, — неуклюже соврала я. — Во всяком случае, мне нужно туда.

— Правда? Как странно. Обычно эти две службы располагаются совершенно отдельно, не так ли?

Я кивнула, надеясь, что она прекратит задавать вопросы и просто отвезет меня туда.

Джулз со вздохом на меня посмотрела.

— Ладно, ради тебя я пожертвую остатком утра.

— Что?

— Пойду с тобой. Ты жутко выглядишь, Сара. Не знаю, нервы это или что-то другое, но выглядишь ты так, будто совсем не спала, и тихая такая. — Она похлопала меня по колену. — Не переживай, я с удовольствием. Только поставлю машину, и пойдем туда вместе.

— Нет! — Я начала паниковать. — Пожалуйста, Джулз. Я хочу пойти туда одна.

— Прости, что предложила. Я думала, это поможет. — С разгневанным лицом она остановилась у места высадки пассажиров перед стоянкой машин «скорой помощи». — Полагаю, тебе по силам будет добраться домой самостоятельно после твоей консультации.

— Со мной все будет хорошо. — Я предпочла оставить без внимания ударение, сделанное ею на последнем слове, и догадалась, она мне не поверила. Она хорошая подруга, лучше, чем я заслуживала, но сейчас для меня важно было только одно: узнать, как Джефф, и выяснить, что произошло. Я взяла свою сумку и открыла дверцу. — Спасибо, что подвезла.

— Не знаю, что все это значит, Сара, — сказала Джулз, глядя прямо перед собой, — но на меня это впечатления не произвело. Чем бы это ни было, постарайся справиться со всем до возвращения на работу, хорошо?

Я ей не ответила, но не стала торопиться входить в здание, а следила, как она отъезжает, надеясь, что Джулз помашет рукой, захочет простить меня. И Джулз — это Джулз: уезжая, она улыбнулась мне.

Внутри я встала в конец очереди, образованной будущими пациентами, которые осаждали регистратуру с ошеломляющим ассортиментом проблем, и для их решения, похоже, требовалось посидеть на оранжевых пластмассовых стульях, дожидаясь, пока тобой займутся. За двустворчатыми дверями лежала земля обетованная, где оказывали медицинскую помощь, но хотя через них непрерывно сновал больничный персонал, словно рабочие пчелы в солнечный день, никого из комнаты ожидания, судя по всему, туда еще не уводили. Стулья заполнялись. Я совершенно не испытывала никакого желания сидеть там и надеялась, что меня ждать не заставят. Это отделение для пострадавших от несчастных случаев превосходило размерами отделение в скромном медицинском центре, куда я обычно ездила с мамой, но по организации процесса большей рациональностью не отличалось.

Взгляд регистратора за защитным стеклом просветлел, когда я наконец-то добралась до ее стола. В отличие от большинства других людей в очереди крови на мне не было и изъяснялась я связно. Даже просьба у меня оказалась простая — я лишь хотела увидеть Джеффа. Тем не менее регистратор, видимо автоматически, попросила меня сесть на один из пластиковых стульев слева, но в этот момент из двустворчатых дверей стремительно вышел врач в измятом голубом хирургическом костюме и перебил ее:

— Карен, тебе удалось разыскать ближайших родственников Джеффа Тернбулла?

— У меня не было возможности, — холодно ответствовала она, взмахом руки указав на очередь. — Я немножко занята.

Врач со вздохом расчесал пятерней свои очень неопрятные волосы.

— Нам нужно будет поставить их в известность, если потребуется операция.

Это был подарок.

— Я могла бы помочь.

— Кто вы? — Врач уставился на меня. У него был длинный острый нос. Я почувствовала себя жуком, которого разглядывает голодная птица.

— Я коллега Джеффа. В смысле… приятельница. Я могла бы раздобыть номер его родителей в школе, где мы работаем. Если хотите.

Врач этот, с огромными мешками под глазами, махнул в сторону Карен.

— О, на сей счет не волнуйтесь. Это ее работа, если только у нее дойдут до этого руки.