Последствия греха

— Завтра я уезжаю в Ирландию.

— В Ирландию? — воскликнула Урсула.

— Да. Завтра в Дублине начинается важный судебный процесс, на котором я должен присутствовать в качестве адвоката. — Лорд Розем открыл дверь.

— Когда же вы вернетесь? — спросила Урсула.

— Не знаю. Харгривз сообщит вам.

И с этими словами лорд Розем покинул девушку, предоставив ей мечтать о том, чтобы он не уходил…

23

На следующее утро Урсула встретилась с Алистером Фенвеем и Джерардом Андерсоном в конторе «Андерсон и Стоун» на Треднидл-стрит. Мужчины с видимой неохотой выслушали слова Урсулы о том, что она собирается самостоятельно заняться делами. Фенвей предложил, чтобы лорд Розем на правах опекуна продал фабрику, а вырученные деньги куда-нибудь выгодно поместил на ее имя. Урсула отказалась. В утомительных спорах прошло два часа, прежде чем мужчины начали осознавать всю степень ее решимости. Наконец, сдавшись, Андерсон вытащил гигантский гроссбух и начал объяснять Урсуле суть различных операций, лежащих в основе финансовой империи Марлоу. Девушка провела пальцем по списку британских поставщиков — всё это были знакомые ей с детства имена, — когда ее внимание привлекла краткая запись: речь шла об уплате некоторой суммы какой-то немецкой фирме.

— Что это? — спросила она.

Андерсон и Фенвей переглянулись.

— Я не знала, что у отца были поставщики в Германии. Это как-то связано с ламбетской фабрикой?

Андерсон почесал нос.

— В общем, нет.

— Тогда что это? — настаивала Урсула.

Андерсон обернулся к Фенвею, и тот, поколебавшись, ответил:

— «Бормейер» — это фармацевтическая компания. Они исследуют химические соединения и проверяют, можно ли применять их в медицине.

— Но при чем здесь мой отец?

Андерсон вздохнул.

— Мы надеялись, что ты никогда этого не увидишь… — Он вытащил из ящика стола папку. — Прочти сама.

Урсула взяла у него бумаги и начала читать их — с возрастающим ужасом. Одно из первых писем было адресовано мистеру Марлоу и написано по-английски.

«Препятствием?!» Урсула пришла в ужас. Значит, это и было вещество, обнаруженное экспедицией Рэдклифа, о котором твердил Бейтс. Казалось почти невозможным поверить в то, что ее отец вынашивал столь гнусные планы. Неужели любящий и снисходительный человек, которого она знала, мог быть повинным в гибели двух женщин — а может быть, и не только двух?

Урсула взглянула на Андерсона. Он отвел глаза и жестом показал, чтобы она читала дальше. Фенвей встал и подошел к окну. Урсула видела, что бизнесмен в замешательстве.

Девушка просматривала остальные письма, пока не нашла нужное. Ответ был написан небрежным почерком мистера Марлоу.

Когда Урсула отложила письмо, у нее дрожали руки.

— Кто еще об этом знал? — тихо спросила она.

Фенвей ответил, не отходя от окна:

— Все друзья вашего отца. Но Эббот и Андерсон согласились с ним, а Доббс хотел продолжить исследования за пределами Европы — для этого он учредил то самое предприятие в Южной Америке и требовал, чтобы мистер Марлоу продолжал его финансировать.

— Вы или лорд Розем знали об этом? — прямо спросила Урсула.

Фенвей повернулся к ней, залитый падающим из окна светом.

— Мы оба ничего не знали до гибели вашего отца. Видимо, лорда Розема, как опекуна, пришлось поставить в известность.

В голове Урсулы был полный сумбур. Но по крайней мере ее вера в человечность отца не была полностью разрушена. Конечно, он не был тем чудовищем, каким его представлял Бейтс. Хотя Урсула никогда не соглашалась с его воззрениями, она знала, что у отца были благие намерения. Он сам вырос в бедности и знал, что это такое — лишний рот в семье. Но у нее до сих пор замирало сердце, когда она думала о несчастных погибших женщинах и о той опасности, которую может принести подобный препарат в руках бесчестных людей.

— Мне нужно время, чтобы все обдумать, — кратко сообщила Урсула и встала. Андерсон поспешно подошел, чтобы снять с вешалки в прихожей ее пальто и шляпку. Ни он, ни Фенвей не знали, что и сказать. Мужчины неловко стояли бок о бок, когда она уходила.

Сэмюэльс привез Урсулу домой около четырех. Она поднялась к себе, села за туалетный столик и умылась теплой водой. Собственное лицо в зеркале казалось ей бледным и усталым. Урсула провела пальцами по волосам. Они немного отросли и беспорядочно вились, закрывая уши, отчего она стала похожа на средневекового пажа. Девушка достала шкатулку матери, надеясь утешиться воспоминаниями.

Она вынула медальон и открыла, чтобы взглянуть на фотографию отца. В шкатулку Урсула еще раньше спрятала несколько фотографий матери, которые нашла на чердаке, и теперь принялась рассматривать их, ища утешения в прошлом, а потом бережно положила назад, рядом с ниткой жемчуга, которую отец подарил ей на четырнадцатилетие.

Потом она взяла позолоченную подвеску, найденную на чердаке, и задумчиво покрутила в руках.

Стук в дверь спальни испугал ее — Урсула уронила подвеску, и та закатилась под кровать.

— Войдите, — сказала она.

В спальню заглянула Джулия.

— Простите, что побеспокоила вас, мисс, но Биггз отправился навестить свою больную мать, а миссис Стюарт спрашивает, спуститесь ли вы ужинать. Я могу принести еду сюда, если вы… — Джулия не договорила.

Урсула покачала головой.

— Скажите миссис Стюарт, что я буду ужинать в столовой. Пусть подадут только чай и тосты. Сейчас у меня нет аппетита.

— Как угодно, мисс.

Джулия повернулась, собираясь уходить.

— Пожалуй, завтра утром я навещу Фредди, — сказала Урсула вдогонку. — Приготовьте, пожалуйста, костюм с меховым воротником.

— Конечно. Угодно вам будет надеть к нему черную шляпку и перчатки?

Урсула согласилась. Поддернув юбку, она опустилась на четвереньки и попыталась отыскать под кроватью подвеску. Та закатилась едва ли не в самый угол, и дотянуться до нее было невозможно.

— Позвольте мне, мисс, — попросила Джулия, подбегая к другому краю кровати и опускаясь на пол. Она встала, держа подвеску в руках.

— А я и не знала, что она открывается, — не скрывая любопытства произнесла горничная.

— Я тоже не знала, — сказала Урсула, поспешно подходя к ней; от падения хрупкая вещица раскрылась.

— Так это… у вас здесь фотография вашего мистера Камберленда!

— Чепуха, — заявила Урсула, поднося подвеску к свету.

Внутри оказался портрет мужчины, который, разумеется, не был ни Томом Камберлендом, ни ее отцом. Невероятно красивый юноша, со светлыми волосами, зачесанными назад, бесстрастными темными глазами и насмешливой улыбкой. Урсула положила подвеску на узкий подоконник, у нее перехватило дыхание. Ошибки быть не могло. В подвеске Изабеллы был спрятан портрет Рональда Генри Бейтса — молодого и красивого. Без шрама и без растрепанной бороды он как две капли воды был похож на человека, который до вчерашнего дня считался ее женихом.

— Но если это не мистер Камберленд, то прямо-таки его копия, — лукаво сказала Джулия.

— Этого не может быть, — с трудом выговорила Урсула.