Последствия греха

— Как вы думаете, мой отец считал Рэдклифа виновным в убийстве?

Лорд Розем помедлил, прежде чем ответить.

— Да. Хотя он и говорил мне, что, по его мнению, Рэдклиф был болен — возможно, даже не в своем уме, — когда писал это письмо. Он говорил, что экспедиция сильно изменила Рэдклифа. У полковника случались припадки, во время которых он запирался в своем кабинете на несколько суток, отказываясь от пищи и воды. Мистер Марлоу был единственным человеком, которого он допускал к себе. Ваш отец все рассказал Андерсону и остальным. Они поклялись молчать. Когда Андерсон обнаружил в столе это письмо, он удивился, что мистер Марлоу вообще его сохранил.

— Мой отец подозревал, что Бейтс и моя мать… — начала Урсула, но лорд Розем быстро ее прервал:

— Полагаю, ваш отец считал, что Рэдклиф был слишком взволнован… одержим случившимся. Но его не в чем винить. Будьте уверены, в покушении на жизнь Бейтса мистер Марлоу не замешан. Не важно, что думал по этому поводу сам Бейтс, но ваш отец не приказывал Рэдклифу убить его.

— Я бы никогда в это и не поверила, — с негодованием отозвалась Урсула.

Лорд Розем отошел от иллюминатора и сел в кресло рядом с ней.

— Ваш отец поступил правильно. Он знал, что Рэдклиф уже достаточно выстрадал и без того, чтобы оскорблять его расспросами о случившемся.

— Может быть, он и сам понимал, что действия Рэдклифа были оправданы, — сдержанно ответила Урсула.

Лорд Розем задумчиво взглянул на нее.

— Возможно, — сказал он. — Нам ли судить?

Настало третье утро на борту «Лузитании», море было спокойным и безмятежным. К полудню поднялся ветер, на воде появились белые барашки. Шторм тем не менее не разразился, ветер снова стих, волнение улеглось. Океан напоминал Урсуле угрюмого юношу, который то и дело готов дать выход своим бурным чувствам.

Разглядывая свое отражение в огромном зеркале, которое висело на стене в каюте, Урсула была поражена устремленным на нее взглядом — взглядом незнакомки. Она не узнавала себя в девушке, на которой свободными складками висело серебристо-зеленое платье. Она отказалась от услуг горничной, которую нанял на время путешествия лорд Розем, сказала: «Я ни в чем не нуждаюсь» — и вынула цветы, которыми служанка заботливо украсила ей волосы.

Лорд Розем проводил большую часть дня в библиотеке за чтением. Именно там Урсула нашла его незадолго до ужина: он сидел в широком кожаном кресле и читал «Нью-Йорк таймс» — как всегда безукоризненный, в черном фраке и жилете, с белым отложным воротничком, при галстуке.

Урсула села на кушетку рядом с его креслом и принялась рассеянно перебирать журналы, лежавшие на столике. Наконец она остановилась на экземпляре «Уюта».

Лорд Розем взглянул на нее поверх газеты и, улыбнувшись, негромко произнес:

— Как, вы читаете это? А я думал, современные женщины избегают подобных вещей.

Урсула пропустила шпильку мимо ушей и перелистнула несколько страниц.

— А вы не надели свой значок с эмблемой «Карлтона», — заметила она.

Лорд Розем погрузился в чтение. «Карлтон» был любимым клубом представителей консервативной партии.

Не считая их двоих, салон был пуст; большинство пассажиров все еще переодевались к ужину.

— Это похоже на наши вечера в гостиной Бромли-Холла, — задумчиво произнесла Урсула.

— С той разницей, что там присутствовала моя мать, — отозвался из-за газеты лорд Розем.

— Да, ваша мать… Она теперь в Лондоне?

— От души надеюсь, что нет. Если да, то я разорюсь.

Урсула замолчала. Она могла стараться сколько угодно, но ей не под силу было вновь стать прежней. Праздная болтовня и шутки, которые занимали ее в прошлом, теперь казались и глупыми, и нелепыми.

За ужином Урсула и лорд Розем сидели друг против друга за длинным столом, стараясь не обращать внимания на остальных.

— Как вы себя чувствуете сегодня? — поинтересовался он. — Лучше?

— Немного лучше, — вежливо отозвалась она.

— Может быть, ради разнообразия прогуляетесь со мной по палубе после ужина? — спросил лорд Розем.

Урсула отпила вина.

— Возможно.

Оба ели молча. Время от времени их взгляды встречались, и каждый раз Урсула подозревала, что лорд Розем делает это намеренно. Выражение его лица было загадочным. Появился стюард; гостям предложили десерт и кофе.

За столом шел оживленный разговор, и молчание двоих не обращало на себя внимания. Звучали тосты, поднимались бокалы — пассажиры пребывали в наилучшем настроении.

Урсула встала, собираясь уходить. Лорд Розем, обогнув стол, подошел к ней, чтобы предложить руку, и шепнул:

— Американцы…

— Несомненно, — ответила она с едва заметной улыбкой.

С верхней палубы открывался прекрасный вид на ночное небо; Урсула посмотрела вверх, а лорд Розем взял ее за руку и подвел к борту. Они облокотились на поручни и принялись рассматривать непроницаемо-черную воду. Поднялся ветер, Урсула вздрогнула.

— Я видел, сегодня утром вы получили телеграмму. — Это было скорее утверждение, нежели вопрос.

— Да, — подтвердила она. — Том настаивает, чтобы я назначила день свадьбы. — Урсула с тоской смотрела на необъятную гладь океана, расстилавшуюся перед ней. — Я согласна, мы должны пожениться как можно скорее, сразу после моего возвращения в Англию. Я предложила ему первое воскресенье марта.

Лорд Розем молчал.

— Мое решение удивляет вас? — спросила она.

Ее слова как будто вывели его из задумчивости.

— Нет, — кратко ответил он. — Вы человек слова.

Его невозмутимость рассердила Урсулу. Девушке захотелось пробить брешь в его броне. Разрушить стену, которая мешала ей понять этого человека.

— Вам вовсе не обязательно выходить за него, — негромко добавил лорд Розем.

Урсула отвела взгляд. Она пыталась удержать слезы, но они покатились по щекам.

— А какой у меня выбор? Я должна исполнить долг перед отцом. И потом, какая разница? Если не Камберленд, то кто?

— У вас значительное состояние, Урсула, — напомнил лорд Розем.

Урсула схватилась за поручень.

— Стало быть, вы с Андерсоном подсчитали мою стоимость и полагаете, что я достойна лучшей партии? Думаете, если я совсем одна на целом свете, то мною можно торговать? — Урсула глубоко вздохнула.

Лорд Розем побледнел.

— Урсула, я…

Девушка пытливо взглянула на него.

— Как я могу выйти за человека, который меня не любит? — спросила она. — Сумеете ли вы найти двух более несхожих людей, чем я и Том? Как я могу…

Урсула не смогла закончить.

— И невзирая на все это вы решились вступить в брак?

Было бесполезно скрывать слезы. Они ручьями текли по ее лицу.

— А если и так — какое вам дело?

Лорд Розем отвернулся. Завыл ветер; пронзительные звуки еще сильнее подчеркивали их молчание.

— Никакого, — наконец ответил он. — Мне нет никакого дела.

Она едва могла поверить, что он произнес эти слова. Боль была такой острой, словно Урсулу ударили ножом в грудь. Она взглянула на лорда Розема, ожидая какого-нибудь знака, но тщетно. Девушка собралась с духом. Буря чувств улеглась, Урсулу охватило пугающее оцепенение.

— Я устала. Уже поздно. Спокойной ночи, лорд Розем.

И оставила его, не дожидаясь ответа.

В каюте Урсула медленно разделась. Собственное отражение в зеркале вновь испугало ее. «Я не смогу жить обычной жизнью после того, что произошло, — подумала она. — Для всех я теперь посторонняя».

Урсула принялась расстегивать корсет.

— Можете идти, — сказала она, обращаясь к горничной, выглянувшей из смежной каюты. Служанка кивнула и скрылась.

Взобравшись в кресло с ногами, Урсула принялась расчесывать свои стриженые волосы, глядя в зеркало. Она сделала то, что и собиралась. Оцепенение прошло, и у нее болела душа — при мысли об Уинифред, при мысли о лорде Роземе.

Часы в углу пробили полночь; Урсула поняла, что просидела во мраке больше двух часов. Зажгла лампу, потянулась за ночной рубашкой, которую оставила на спинке кресла, а потом подошла к туалетному столику и протерла под глазами огуречной водой. Затем, решительно взглянув в зеркало, девушка надела бирюзовый шелковый халат и покрепче затянула поясок. Она сунула ноги в домашние туфли и направилась к двери.