Убийство в «Долине царей»

Детектив снял с полки портфель, попрощался с попутчиками и вышел в тамбур.

— Почему у нас все поезда зеленого цвета? — в ожидании платформы заговорил он с проводницей.

— Шоб, кода состыкуешь вагоны, у сцепщиков не рябило, — объяснила проводница — простая баба, вытащенная каким-то развратным типом из деревни совсем недавно, брошенная без жилплощади в городе и теперь коротающая ночи в поездах дальнего следования, — наметанным глазом определил детектив.

— А я думал, чтобы люди по зеленому цвету могли отличать поезда от других предметов.

Открылась дверь, и Черепов с грехом пополам сполз вниз. В кармане зашуршали небрежно сложенные бумажки: десять ордеров на обыск, пять — на арест и двадцать повесток на допрос, — оставалось лишь вынуть ручку и вписать фамилии.

Детектив вышел на привокзальную площадь, миновал наискось газон с проборами тропинок и залысинами по углам, остановился у киоска и передернулся: думал-то, что едет на юг, греться, а тут, как и в Москве, был месяц март и кошачий холод. «Разживусь-ка местной газетой, — подумал Черепов. — Если городские следопыты пронюхали о Чернилове — все дело насмарку. Мне шума не надо, я в тишине люблю брать преступника, лишь бы у того шиворот был пришит суровыми нитками».

Среди всевозможных «Организация купит», «Продам дешево», «Пущу на койку двух студенток», «Меняю марки и прочую дребедень» он с трудом отыскал колонку «Хроника происшествий» и облегченно вздохнул. Упоминаемое происшествие под названием «Цена баловства» не касалось смерти Чернилова и случилось в другом конце города:

«В 14 часов 38 минут на пульт дежурного поступил сигнал, что в дом № 8 по улице Ал. Матросова ворвался грабитель с самодельным ножом, находящийся в стадии алкогольного возбуждения. Уже через пять минут участковые Аможнов и Анельзин прибыли к месту происшествия. Однако подняться на 8-й этаж, где бесчинствовал преступник и откуда неслись крики о помощи, милиционерам не удалось, так как оба лифта были заняты. Битый час протолкались участковые в парадном, ожидая лифта, и что же?! Оказалось, пятиклассник Павлик Корчажкин, один (!!!) катался (!!!) сразу на двух лифтах (!!!), таким вот образом заполняя пионерский досуг и растлевая в себе остатки коммунистического воспитания. Юный хулиган доставлен в детскую комнату милиции. Остается спросить: до каких пор от безалаберности учителей и родителей будут грабить неповинных граждан?

Дежурили Ф. Коехчук и Ф. Коехгек».

«Ишь пострел! Вылитый я! Надо его найти и рогатку смастерить», — улыбнулся Черепов, хотя в этот момент думал о другом, о том, что на местную, запуганную бандитами милицию надежды никакой и от непорочного в поступках Павлика Корчажкина будет больше проку.

Правда, детектив еще в поезде решил обходить боком городские власти: на курортах — кругом мафия, воры и лихоимцы. И вот небольшая заметка подтвердила дедуктивность его решения.

Черепов смял газету, уготовив ей другое применение, и пошел в гору, в Дом творчества, — дорогу он знал…

Администратор сидела в холле за столом и ковыряла в носу от безделья. «Сама вся в бриллиантах и конфеты жрет приличные, — профессионально зафиксировал детектив. — Надо ее потрясти в негромкой беседе без посторонних, тем более фамилия всплывала в деле — Алевтина Тимофеевна Чуждая, сорока лет, разведена, один беспризорный ребенок, не курит, но балуется, не пьет, но выпивает, питается сладким и горьким, по ночам принимает гостей на рабочем месте».

Он показал администратору удостоверение, не выпуская из своих рук, и сказал:

— Вам должны были позвонить и предупредить.

Чуждая жеманно улыбнулась и вынула палец из носа:

— Они все такие скучные, эти телефонные «должны»…

— Я не шучу и не играю. Вам звонили или нет? Отвечайте без проволочек!

— Ну звонили, звонили, пять раз уже звонили с утра, — выдавила администратор как признание.

— Мне нужны ключи от номера Чернилова, от пятьсот третьего, — подсказал он.

Чуждая сунула ему ключ, как взятку, и полезла пальцем в нос. Брелок с выцарапанными цифрами 503 оказался чугунной заготовкой для колокольчика: при желании такой болванкой вполне можно было убить или ранить. На всякий случай Черепов осмотрел брелок, но ничего интересного не обнаружил, кроме сгустка запекшейся крови, и спросил:

— А где буду жить я?

— Там и будете, — сказала Чуждая. — Вы там записаны.

«Странная запись. По меньшей мере странная и многообещающая», — подумал детектив, хотя думать и не оставалось времени, надо было воспользоваться расслабленностью администратора, взять ее с пылу, с жару, атаковать до победы.

— Два вопроса, — предложил он, как билеты в кино.

— Хоть десять, — легкомысленно отозвалась Чуждая.

— Когда вы последний раз видели Чернилова?

— Во сне. Два дня назад. Вернее, две ночи: я дежурю через сутки, — объяснила она. — Чернилов поругался с фантастом Чеймберсом, номер шестьсот третий, и крадучись пошел в номер Ниночки Чайкиной на глазах у всех участников скандала.

— Это все, что вы можете сообщить следствию?

— А-а-а! — улыбнулась Чуждая и засунула второй палец в нос. — Вы следователь?

Черепов сообразил, что проговорился, и с досады прикусил язык до крови.

— Продолжайте рассказ, — выкрутился он.

— Ничайкина его выставила. И правильно сделала, одобряю! Совсем стыд потерял, кобель литературный! Разве к дамам ходят с гнусными намерениями при честном народе!.. Потом все разошлись и к ней заглянул Чудачкава с бутылкой. Только не подумайте чего-нибудь плохого, хоть Ничайкина не ангел, если не сказать прямо. Он просил статью о своем творчестве в центральной прессе и, напросившись, ушел резвиться к юным фантасткам, допился там до того, что надел платье и с воплем: «Я в скафандре! Полет проходит нормально!» — упал с лестницы.

«Знаю я эти заказные статьи! Тут бутылкой не отделаешься, — подумал Черепов. — Тут и ящик вряд ли поможет».

— Вы кому-нибудь давали ключ от номера Чернилова?

— Нет. А у горничной свой ключ. Впрочем, может, сменщица вчера давала. У нее спросите…

Черепов поднялся на пятый этаж и замер перед табличкой «503». Откуда-то из стены, из неприметной двери выпорхнула женщина цвета спелой сливы и, легонько хлопнув детектива по щеке, спросила:

— Почему вы забываете бриться, сосед?

«Действительно, — подумал Черепов, — почему я забываю бриться?» — и тут же забыл об этом. В голове вертелась юлой дилемма: вызвать милицию и понятых или самому осмотреть труп и номер в тишине и спокойствии? Как лицо должностное и ответственное, Черепов выбрал вторую посылку, хотя был убежден в ее ошибочности. Он оторвал кусок от газеты, запихнул в рот и нажевал два катыша, какими в детстве пулял из рогатки. Но теперь — взрослым — Черепов засунул их в ноздри, спасая обоняние от трупного запаха.

Наконец, собравшись с духом, а мужества ему было не занимать, Черепов на цыпочках проник в номер. Интуиция не подвела его и на этот раз, зато подвел разум, потому что труп не валялся посреди комнаты. Детектив высморкал катыши в ладонь и первым делом обнюхал ванну: кислотой не пахло, никто не растворял тело Чернилова. Но детектив нутром чувствовал: труп где-то рядом, может быть, доспевает в соседнем номере в полиэтиленовом мешке, хотя именно этому чувству нутра детектив доверял меньше, чем разуму, которому никогда не доверял. «Сам найдется, — подумал Черепов. — И часа не пройдет, как кто-нибудь завизжит на этаже или гаркнет в парке», — и вернулся в прихожую, внутренне напрягшись и сосредоточившись перед осмотром места происшествия.

В прихожей валялись тапочки. Черепов взял их двумя пальцами и, не обнаружив ничего интересного, смутился по привычке, как мальчик в гостях. А привычка такая выработалась, когда он по долгу службы приходил в чужие дома и мялся в коридоре, не зная, разуваться или нет, — и хозяин мялся вместе с ним, не зная, предлагать официальному гостю переобуться или протянуть запястья для наручников. Черепову очень хотелось — был такой грех — сбросить с ног дерматино-бетонные кандалы фабрики «Скороход», юркнуть в теплые домашние туфли преступника и торжествовать, развалившись в мягком кресле, которое наутро будет конфисковано, но он топил свое желание, как нагулянных котят. Теперь ничего топить не требовалось, кроме батарей, тапочки остались в наследство от жертвы, — и, боясь наследить в комнате, Черепов переобулся. Простая мысль, что тапочки могли быть не Чернилова, принесены извне или брошены преступниками, — не посетила утомившуюся голову детектива, тем более и размер совпал.