Кот госпожи Брюховец

– Мы помешали Муре наслаждаться обществом крымского коммерсанта, –сехидцей заметила Брунгильда, обиженная невниманием грека к собственной персоне.

– Меня не оставлял своим вниманием и заботой Клим Кириллович, – поспешила внести ясность Мура, – а когда приехала Глаша, мне стало еще спокойнее.

– Клим Кириллович человек достойный, если б он чаще цитировал Гомера... – профессор не без лукавства подмигнул младшей дочери.

– Мурочка, Клим Кириллович помогал тебе в расследовании твоего первого дела? – прервала мужа Елизавета Викентьевна.

– Оно не стоит выеденного яйца. Мне даже было стыдно Климу Кирилловичу о нем говорить. – Поглядывая на старшую сестру в ожидании насмешки, Мура все-таки рассказала домашним о своих поисках. – Я никогда не думала, что в Петербурге так много котов, особенно черных, – сказала она в завершение. – Подозреваю, что клиентка имеет психические отклонения. Жду сегодня известий от Софрона Ильича. Если он появится, то мы сможем спокойно ехать на дачу.

Бричкин явился не один. У парадной дома Муромцевых начинающий детектив встретил Вирхова и доктора Коровкина, направлявшихся к профессорскому семейству.

– Простите, что прервали вашу беседу, – сказал следователь Вирхов, когда после всех приветствий гости расселись, – о чем вы говорили?

– О котах, – буркнул профессор, разглядывая представленного ему Софрона Ильича.

Помощник дочери показался ему невзрачным, несколько женоподобным, тучноватым. Выглядел он неважно рядом с доктором Коровкиным, а если б тут был Эрос Орестович, то вообще бы потерялся.

– За последние дни я их возненавидел, – сказал Клим Кириллович, – у меня создалось ощущение, что живу я не в столице Российской империи, а в столице империи кошачьей. Теперь-то я понимаю, – доктор перевел взгляд на Муру, – что вы, хоть и скрывали, но занимались поисками кота. Но откуда я мог это знать?

– Дело завершено, – робко заметил Бричкин. – Клиентка велела поиски прекратить. Кот Василий найден ею самой.

– Интересно, и где же? – поднял брови профессор.

– На Луне, – ответил серьезно Бричкин. – Она считает, что французские авторы фильмы «Полет на Луну» отправили туда кота в летательном снаряде. Желание клиента для нас закон. – И, обращаясь к владелице детективного бюро, добавил: – Госпожа Брюховец выезжает в Париж.

– Так фамилия вашей клиентки Брюховец? – озадаченно спросил Вирхов. – Любопытно. Господин Оттон приходится ей племянником. И кот у него есть, омерзительно подвывает романсам Вяльцевой.

– Про романсы наша клиентка ничего не говорила, – Бричкин огорченно понурился, –а скандинавские познания у нее есть. Господин Вирхов, а у кота господина Оттона вы не заметили ошейник с топазом?

– Черт знает что! – пробурчал профессор. – Для котов топазов не жалеют, а для науки... В них же фтор!

– Ошейника не видел. – Вирхов пропустил тираду профессора мимо ушей, его беспокоило безразличие хозяйки детективного бюро. – Если б знал, что вы разыскиваете кота, давно бы поделился своими наблюдениями.

– Карл Иваныч, я просила вашей помощи, тогда, ночью, – вяло подала голос Мура.

– Припоминаю, – неохотно согласился Вирхов, – но не сообразил, виноват. Господин Оттон во время моего визита обмолвился, что родственники хотели всучить ему еще одного кота, но, по-моему, он сумел его кому-то подбросить.

– И как же мы не заметили сходства господина Оттона и госпожи Брюховец? – печально спросила Мура. – У обоих близко посаженые глаза, маленькие ушки, толстый нос. Наверное, господину Брюховцу не нравилось, что кот спит в его постели.

– Сговор родственников? – заключил Вирхов. – Муж избавился от кота, вытеснившего его из супружеской постели? Надеюсь, господин Брюховец отоспался, а кот ловит мышей в магазине или в гостинице.

– Когда я служил в артиллерии, – начал Бричкин, – кот полковника подстерегал хозяина, и стоило тому лечь, устраивался на его правой ключице, грел старую рану. И ведь вылечил. Черный кот. У черных особый дар врачевания.

Софрон Ильич очень жалел, что не захватил с собой куклу для Марии Николаевны, глубоко переживающей, как он думал, потерю Рамзеса. Вирхов встал и заходил по гостиной.

– Господин Оттон личность непростая. Мой помощник Тернов обнаружил в тайнике у Оттона поддельные аккредитивы банка Вавельберга. Оттон пересылал их социалистам, которым сочувствовал. Скупал цветные металлы, ворованные, по дешевке, переправлял за границу: деньги снова шли в фонд социалистов. Делом Оттона займется охранное отделение. Несомненно, Оттон был связан и с Васькой-Котом. Думая о социалистах, не забывал сей голубчик и себя. Я сразу отметил, что живет он не по средствам: телефон, дорогие пластинки, модная мебель. К сожалению, злодей успел скрыться. Скорее всего, умчался за границу, там готовится съезд сообщников Ленина и Аксельрода.

Мура, нахмурив соболиные брови, внимательно слушала разглагольствования Карла Ивановича.

– Мы с господином Бричкиным допустили ошибку, – заявила она, когда Вирхов остановился. – Нельзя было слепо следовать капризам клиентки. Следовало думать самим. Теперь понятно, что многие бредовые идеи, где искать кота, ей подсказывал тот же Оттон: масоны, канализация, возможно, и цирк. Я так и думала, что господин Оттон занимался банковскими махинациями, а деньги добывал для Ленина и Аксельрода. Он и не скрывал, что социалист, носил в петлице красный бант.

– Это была красная гвоздика, – озадаченно возразил Вирхов, глядя на бесстрастное лицо девушки.

– Какая разница? – пожала плечами юная сыщица. – Я вас предупреждала, я говорила вашим сотрудникам.

– Когда? – Вирхов недоуменно уставился на Муру.

– Ваши люди все запротоколировали, тогда, ночью...

– Протокол есть, но писался он со слов какого-то юнца. Если красный бант и красная гвоздика одно и то же, то, возможно, вы и тот юнец тоже?

Возмущенный Вирхов оглянулся на доктора, ища у него поддержки. Клим Кириллович незаметно подмигнул, и следователь с опозданием вспомнил о родителях девушки – стоит ли их огорчать, у профессора слабое сердце. Но Николай Николаевич Муромцев пришел к неожиданному выводу:

–Ты посылала к господину Вирхову какого-то неизвестного юнца, да еще ночью?

– Нет, – в голосе Муры послышались слезы, – я никого не посылала, я просто искала этого несчастного кота.

– Довольно о котах, – пришла ей на помощь мать, – есть и более важные вещи. Господин Вирхов, кто же все-таки виновник этих страшных взрывов?

– Вы совершенно правы, Елизавета Викентьевна, довольно о второстепенных вещах. Самое главное, что мы спасли от верной гибели Клима Кирилловича. – Вирхов дождался своего звездного часа. – Сегодня утром мы: Клим Кириллович, Тернов и я, уничтожили содержимое посылки из Екатеринбурга. В ней был деревянный портсигар с кнопкой для открывания, а внутри портсигарчика сильнейший заряд жидкого динамита. Нажмешь на кнопочку, пружина соскакивает, жмет на ударник – и сильнейший взрыв. Подобные коробочки стали причиной взрыва и в Воздухоплавательном, и на Сенной...

– Но при чем здесь Клим Кириллович? – с ужасом спросила Брунгильда.

– Я сравнил почерк надписи на бандероли с образчиками почерков на протоколах во время дознания. Шутником оказался господин Фрахтенберг. Железнодорожному инженеру посылочку в вокзальное почтовое отделение подкинуть несложно. Вскрыть пакет он категорически отказался. И за это ему надо было сказать большое спасибо. Если б он это сделал, все здание Окружного суда взлетело бы на воздух.

– Зачем же господин Фрахтенберг хотел взорвать доктора? – удивилась Мура.

– Сегодня ночью преступник во всем признался, – горделиво приосанился Вирхов. – Это он вручил аналогичную адскую машинку Степану Студенцову, это он заплатил нищему, чтобы тот преподнес взрывное устройство господину Магнусу. Следует тщательней работать с протоколами, Фрахтенберг на первом же допросе заявил, что Степан – орудие в чьих-то руках.

– Я только не понимаю, какое отношение имеет Клим Кириллович к отцу Онуфрию и банкиру Магнусу? – спросила Мура.