Ошибка Либермана

— Я знаю, — подтвердил Либерман. — Лехаим. Что в этих таблетках?

— Травы, женьшень, оленьи рога, разное другое, — ответил Хуанг. — Возьмите эту бутылочку себе.

— Спасибо, — сказал Либерман, сунул флакон в карман брюк, а из кармана рубашки достал слегка смятый сложенный лист бумаги. — Я собираюсь пойти в тот дом напротив, Чу Чин. Если через полчаса я не вернусь, позвоните по девять-одиннадцать и скажите, чтобы они приехали в квартиру, номер которой указан на этом листке.

Чу Чин посмотрел на бумагу и кивнул, показывая, что он все понял.

— Скажете им, что полицейский попал в беду. И если со мной что-нибудь случится, пусть они прочтут остальное, что здесь написано. Хорошо?

Хуанг снова кивнул:

— Хорошо.

— Вы знаете фильм «Ровно в полдень»? [48]

— Да, там играл Гэри Купер, — ответил Хуанг с улыбкой. — «Не покидай меня, милая».

Либерман встал и протянул Хуангу руку. Тот тоже поднялся и пожал ее. Рукопожатие оказалось удивительно крепким для человека его телосложения, роста и возраста.

— «Тяжко выбирать между любовью и долгом», — сказал Либерман.

— Тоже близко к «Ровно в полдень», — отозвался Хуанг.

— «Это может стать началом прекрасной дружбы», — сказал Либерман.

— «Касабланка». — Хуанг покачал головой.

Либерман пошел к двери.

— «Давайте попробуем трудный путь, — сказал он, глядя через улицу на вход в высотку. — Зло есть. Зло действительно существует».

— «Список Адриана Мессенджера», — торжественно произнес Хуанг.

Либерман открыл дверь.

— Билл Хэнраган — хороший человек, Чу Чин.

Хуанг улыбнулся, пожал плечами и поднял обе руки, чтобы показать, что он готов рассмотреть такую возможность.

И Либерман ушел. Подождал просвета в потоке машин и пересек улицу, разорванные брюки терлись о перевязанное бедро. Потом прошел через парадную дверь высотки, где швейцар — не Билли Тартон, а белый толстяк постарше с волосами, выкрашенными чрезмерно черной краской, — приветствовал его улыбкой, открывшей искусственные зубы.

— Могу я… — начал швейцар, с откровенным подозрением глядя на разорванные брюки Эйба.

Либерман показал ему жетон и попросил сообщить о своем приходе мистеру Хьюзу. Швейцар кивнул и открыл дверь во внутренний вестибюль. Либерман медленно подошел к ожидавшему лифту и поднялся наверх. Доехав до третьего этажа и выйдя из лифта, он повернул направо и увидел, что дверь в квартиру Хьюза открыта и Хьюз его ждет. На капитане был костюм и галстук. Он впустил Либермана в квартиру и закрыл за ним дверь. Выглядел капитан озабоченным.

— Мне позвонил Бриггс, — сказал Хьюз. — Я перезвонил начальнику полиции и сказал, что ты застрелил парня, который убил Эстральду Вальдес и стрелял в Хэнрагана. Шеф хочет видеть нас завтра. Я думаю, он доволен. Что у тебя с ногой?

— Царапина. Капитан, мы можем сесть? — спросил Либерман.

Хьюз посмотрел на часы:

— Я боюсь…

— Я знаю, — сказал Либерман, повернул направо и вошел в кухню. Там он сел за небольшой белый стол. — Вы не попросите вашу жену выйти к нам на минуту?

— Что? — спросил Хьюз, наклонив голову. — Мою…

— Вашу жену, — повторил Либерман. — Женщину с фотографии у вас в холле. Сестру Эстральды, Гваделупе. Я слышу, что она в спальне.

Хьюз покрылся испариной. Он напряженно обдумывал варианты. Потом попробовал улыбнуться насмешливой терпеливой улыбкой — показать, что Либерман, видимо, спятил от жары и тяжелого дня. Но когда их глаза встретились, Дейл Хьюз понял, что все кончено.

— Лупе, — позвал капитан. — Подойди сюда на минутку.

Либерман почувствовал усталость. Он потер глаза.

— Я оставил другу записку, в которой изложил все, что знаю. Если я не появлюсь у него в течение получаса, эта записка попадет к начальнику полиции и…

В кухню вошла Гваделупе Хьюз в голубом платье.

Она была того же роста, что Эстральда, такого же телосложения и с таким же оттенком кожи, но немного старше. Она подошла к Хьюзу, и муж обнял ее.

— Хотите что-нибудь сказать? — спросил Либерман.

— Говори сам, — предложил Хьюз.

Настала очередь Либермана пожать плечами. Он переступил с ноги на ногу и почувствовал, как перекатываются таблетки во флаконе, который дал ему Хуанг.

— В пятницу вечером все пошло не по плану, который был разработан заранее. Вы условились с Фрэнком Дюпри, что он придет сюда. Фрэнк должен был встретиться с вами в квартире Эстральды и получить деньги, которые он вымогал. Только денег он бы не получил. Вы перевернули все вверх дном в комнате Эстральды и запустили туда Ван Бибера. Предполагаю, что вы дали Ван Биберу бутылку спиртного и позволили пить до тех пор, пока он не отключился. Скорее всего, вы справились о прошлом этого бродяги и знали, что на нем висит убийство, за которое он не понес наказания. Предполагаю, что вы хотели создать видимость, будто таксист попытался изнасиловать Эстральду. Предполагаю, что вы собирались зарезать Дюпри и вложить нож в руку Ван Бибера. Эстральда должна была подать сигнал Хэнрагану, который прибежал бы на место преступления и стал бы свидетелем. Но план обернулся против вас самих. Дюпри и Эстральда подрались. Эстральда была убита. Пока все правильно?

— Продолжай свои догадки, — сказал Хьюз мягко.

— Может быть, в это мгновение вошла Лупе. Может быть, Дюпри увидел беспорядок и Ван Бибера и заподозрил неладное. Так или иначе — Эстральда погибла.

— Муж ничего обо всем этом не знал, — решительно вмешалась Гваделупе. — Все это придумали мы с Эстральдой. Дюпри сказал, что сдаст меня полиции за то, что мы натворили в Техасе, если я его быстро не выведу из здания. Платье Эстральды лежало на полу. Я надела его, вышла с Дюпри, помахала рукой полицейскому, который сидел в китайском ресторане, села в такси Дюпри, и он поехал.

Либерман покачал головой и посмотрел на Хьюза.

— Не могу поверить, что вы ничего не знали. Вы не случайно ответили на звонок об убийстве свояченицы в пятницу ночью, — сказал Эйб.

— Нет, — запротестовала Гваделупе, стоя рядом с мужем. — Дейл не знал. Все сделали мы с Эстральдой. Он…

— Все в порядке, Лупе, — сказал Хьюз, прижимая ее к себе. — И где мы в результате оказываемся, Либерман? Дюпри мертв. Ты даже не сможешь доказать, что моя жена и Эстральда — сестры.

— Никки Моралес, — произнес Либерман. — Эстральда представила ей вашу жену как свою сестру, и Моралес готова удостоверить ее личность.

— Либерман, — сказал капитан, — у тебя нет свидетелей, никакого преступления здесь нет, есть только подозрение в заговоре с целью сокрытия убийства.

— И ордер штата Техас на арест вашей жены.

— Мне… нам надо подумать, — сказала Гваделупе.

— Тут не о чем думать. Вы использовали меня и моего напарника. В результате мой напарник ранен, ваша сестра убита, а я застрелил Фрэнка Дюпри.

Хьюз и Гваделупе переглянулись. Либерман наблюдал за ними.

— Моя жена беременна, Либерман, — сообщил Хьюз.

Либерман глубоко вздохнул:

— Это всегда нелегко, не так ли?

— Всегда, — согласился Хьюз.

Либерман встал со стула. Его слегка подташнивало. Причин тому могло быть множество. Он не стал их исследовать.

— Я иду домой, — сказал Либерман, проходя мимо Хьюза и его жены к нише у входной двери. — Вы, возможно, захотите серьезно подумать над тем, чтобы сдать жетон полицейского и найти другую работу. Если послезавтра вы появитесь в участке, я подам рапорт о досрочном выходе в отставку и пошлю письмо мэру и в «Чикаго трибюн».

За его спиной голос Хьюза произнес:

— Либерман.

Оружия у Эйба не было. Он медленно повернулся, готовый напомнить этой женщине и своему начальнику о записке, которую оставил Хуангу, но в этом не было необходимости.

— Спасибо, — сказал Хьюз.

Либерман пожал плечами и вышел. Он пересек Шеридан-роуд, пропустив автобус, и направился к «Черной луне». Не успел он постучать, как из двери вышел Чу Чин Хуанг.