Свояченица

- Ваш Борис получил некую сумму денег от одного довольно обеспеченного лица. - Сдержанно произнес Тенор. - Он, как нам всем известно, занимался поиском ценностей. Где? Поверьте мне - не только на археологических раскопках. Это было бы смешно... Из последней экспедиции он не привёз обещанные коллекционные экспонаты, на покупку которых и были даны эти средства. Боб сослался на то, что их у него изъяли на таможне при пересечении границы ближнего зарубежья... Однако, нам доподлинно известно, что до границы-то он экспонаты не довез, а спрятал их где-то на бывшей территории бывшего Советского Союза, о чём и оставил ряд записей в своём дневнике. Его предупреждали, что всё это может кончиться плачевно, он голосу разума не внял.

Алексей вступил в разговор:

- То, что ты наврал насчет экспонатов - это ясно! Старая песня! Я слышал её и раньше - на раскопках. Тебе нужны дневники Бориса, где описываются ваши совместные подвиги и где, вероятно, есть прямое указание на то, что ты за персона.

Кофр подумал и решил поделиться новым откровением:

- Ну, хорошо. Я объясню... Я был поручителем за него в одном важном деле и понёс не только материальный, но и моральный ущерб, поскольку все знают, что я - человек слова! Моя репутация - безупречна! Ваша насущная задача - найти этот дневник и доставить его нам, во избежание бесславного конца рода Бориса Арбузова, предавшего самое ценное - веру в него людей!..

Пафосный тон Тенора достиг необозримых высот, но Анна быстро спустила его на землю:

- Гриш, не перед видеокамерой же, уймись, наконец! Или у вас тут тоже где-нибудь запрятано?

Она с интересом оглядела стены. Любитель порноразвлечений в свободное от работы время встревожился (именно его сладострастно обнимала Алёна, именно в нём, увидев с затылка в первые минуты встречи, Анна признала героя-любовника).

Отбросив вежливое "вы", он настороженно уточнил:

- Что ты имеешь в виду?

Анна ответила всем известным стишком. Потом добавила:

- Введу! Только не тебе, а твоим обожателям, которые так ценят тебя за скромность, честность, профессионализм... Введу их в курс дела, насколько ты профессионален во всех смыслах, - Анна блефовала, но шла "ва банк": - в бесценных плёнках, доставшихся мне в наследство от Пышки, есть кое-что еще, кроме твоих сексуальных упражнений, "иконописец" недоделанный. И если, не дай тебе Бог, что-то с детьми приключится, пока я не найду эти бумаги, то... С сегодняшнего дня, ты лично - понял? Лично! (а не подчиненные тебе шлюхи и паразиты) - отвечаешь мне за каждую клеточку моих деток!

Гриб Сергей Львович робко внёс коррективу:

- Я не паразит, а паразитолог!

Многодетная мать предупредила:

- Ещё раз пикнешь - плюну в тебя. У нас в психушке знаешь сколько было туберкулёзниц?! Ты лучше думай, какими витаминами будешь кормить Арбузовых, в каких пенных ваннах купать и какие книжки им читать!.. - Она снова повернулась к Тенору и сказала, подражая интонации сгоревшей вместе с Греком Алёны: - Ты всё понял? Григорий?..

Анна испытала мстительное чувство: Кофру ещё только предстояло узнать о гибели любовницы.

Недоговоренность её обещала очень и очень много. Даже под слоем тонального крема было заметно, что фотограф побледнел, перестал контролировать себя, также заговорил угрожающим тоном. Но при этом явно опять сболтнул лишнего, сам того не желая:

- Учтите, - пригрозил он, - я обратился с просьбой к нужному человеку, имеющему серьезные связи не только у нас, но и заграницей. Уже заправляется бензобак, чтобы отправить вашу Машу к достойным родителям!.. Эксперт ждёт только сигнала и тогда будет дана команда на взлёт. Если хотите увидеть девчонку и мальчишек - гоните документы! Всё, - повысил он голос до женского "меццо", - разговор окончен! - и чуть не сорвался с "высот"...

Анна поморщилась (в третий раз за последние пять минут) и взглянула на зятя, словно прося о помощи. Алексей понял, что запасы энергии в её батарейках иссякают. Он взял Анну за руку, отодвинул кресло, помог встать и решительно поставил точку в разговоре со звёздным негодяем, поскольку Гриб, как собеседник, больше в расчет не принимался:

- Где и как искать интересующие тебя бумаги она знает. Мест несколько, но игра должна быть честной. Раз ты такой "человек слова", должен пообещать: здоровые морально и физически дети - в обмен на бумаги. И никакой слежки! Она будет отвлекать от дела и вас, и нас.

- Тогда давайте договоримся о сроках. - Голос у Тенора всё-таки сорвался, но ему хотелось сохранить хотя бы лицо. - Я не могу ждать до бесконечности!..

Начался торг. Причем, создавалось впечатление, что Тенор нарочно тянет время. За это время научный неудачник успел куда-то выйти и снова зайти. Он кивнул начальнику и сказал:

- Всё в порядке!

Наконец, "договаривающиеся стороны" пришли к единому решению. Неделя... Уходя из зала, Алексей попросил вернуть пистолет, а Анна брезгливо, но уже совсем тихо добавила:

- И шавок своих отзови. Пусть лучше тарелки вылизывают!.. - Из воздушного шарика, только что летавшего ракетой, вышел последний воздух, и он обмякшей сморщенной тряпочкой лёг на плечо Алексею.

* * *

"Нива" Рустама спокойно стояла на том самом месте, где её оставили. Анна миновала переднее сиденье, взобралась назад, откинула раскалывающуюся голову на спинку. Затылок словно кто-то кувалдой проломил. Мерное гудение мотора бормашиной проникало в мозг. Боль давила на глаза, закладывала уши, разрасталась, вбирая в себя каждый звук. Она была такой беспредельной, что Анна вцепилась себе в волосы и рвала их изо всех сил. Она даже не сразу сообразила сказать зятю, что не следует далеко уезжать от особняка.

Алексей протянул ей какую-то таблетку, но запить было нечем. Таблетка застряла в горле, вдобавок снова вызвала спазмы желудка.

Не выдержав пытки, Анна в панике попросила остановиться, чуть ли не на ходу высунулась из окна и вывернула из себя всё содержимое "дружеской беседы" на мостовую. Ей сразу стало легче, боль ослабла, стала проходить.

- Лёша! - тихонько позвала она, отплёвываясь, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. - Нам надо вернуться... Я понимаю, после всего, что я тебе наговорила, ты вправе не захотеть больше...

Алексей оборвал:

- Наговорила, вот и помолчи теперь.

Остановился в глухом переулке.

- Пойдём, выйдем! - Шпана на сельских танцульках. - Вы что-то хочете сказать, мадам?.. - Взяв её под ручку, он "изячно" изогнул туловище и подставил ухо.

- Лёш, я думаю, мальчики остались в том доме.

Он сразу стал серьезным и деловитым:

- Почему ты так решила?

Она быстро пересказала ему то, что происходило на "светской беседе" до его появления.

- "В том доме"? Вон там? - Алексей указал на противоположную сторону.

- Почему ты не сказал в машине, что мы возвращаемся?

Его рука нашла её ладошку, пощекотала, поднесла к губам. Её пальцы нежно пробежались по разбитой разбойничьей личине.

- Во-первых, потому, что мы никуда и не отъезжали. Я так и предполагал, что тебе захочется ещё раз повидать обаятельного доктора.

- А во-вторых?

- Потому, дурочка, что я тебя не мог предупредить: о деле в машине говорить не будем. У меня такое ощущение, что пока мы дебатировали по поводу отвоёванных пяти дней, Рустаму в тачку добавили одну, а может и не одну деталь.

- Это опасно?

- Нет, это забавно! Мы будем говорить всякую чепуху, а они будут думать, как здорово провели нас: отказались от наружного наблюдения, внедрив шпиона в наше временное убежище.

- Они, что же, и... видеть нас могут?

- Не волнуйся, бесценная моя, - он снова дурачился, - целоваться сможем спокойно. Только не очень громко и не сразу: как только губа заживёт!

- Ты, бесстыдник, прекрати свои штучки! Очень больно? Как же ты смог прорваться? Их там столько было...

- Четверо. Мальчишки ещё. Просто Грише с Сергеем Львовичем, небось, очень захотелось услышать через микрофон, как ты станешь меня ругать вот за это!