Бомбардировщик

Бэттерсби, Флэша Гордона и Дигби включили в экипаж другого бомбардировщика. Когда они закончили цикл боевых вылетов, их перевели в учебное подразделение, а затем, еще до окончания войны, возвратили еще для четырех вылетов второго цикла. В последнем из этих вылетов их самолет подвергся ожесточенному обстрелу. Флэш Гордон был ранен в левую руку, и ее пришлось ампутировать. Многие турельные установки на «ланкастерах» были оборудованы смотровым щитком свободного обзора. Командир базы добился в министерстве авиации, чтобы щитку присвоили название «смотровой щиток Суита».

Бэттерсби женился на девушке-водителе из женской вспомогательной службы, с которой он познакомился в ту памятную ночь. После войны он поступил в Лондонский университет, как и планировал его отец, но, к немалому удивлению последнего, стал изучать английскую средневековую историю. Позже он написал книгу о средневековых фортификационных сооружениях, а в настоящее время читает курс лекций в крупном американском университете.

Дигби возвратился в Австралию. Он возглавляет австралийское агентство одного из английских производителей легких самолетов. Разъезжая по стране, он продает эти самолеты фермерам, убеждая их, что уж если он, Дигби, научился управлять таким самолетом, то им сможет управлять каждый. Бывает, что какой-нибудь дотошный покупатель спросит его, не служил ли он во время войны в военно-воздушных силах, но Дигби настойчиво повторяет, что в те времена был еще слишком молод, чтобы участвовать в военных действиях. Теперь он совершенно лысый и носит парик.

Оба родителя Коэна умерли в 1948 году один за другим в течение трех месяцев. Нора Эштон продолжает жить со своей матерью в домике рядом с домом Кознов. Она весьма удивляет некоторых людей тем, что до сих пор не выходит замуж, хотя всем известно, что ей было сделано множество предложений.

Взлетно-посадочные полосы аэродрома Уорли-Фен еще сохранились, хотя увидеть их довольно трудно, так как теперь здесь раскинулось поле. Сохранились здесь и некоторые старые постройки. Барак, где находился лазарет и где скончался Коэн, стал теперь загоном для овец, а из окон помещения, в котором когда-то была сержантская столовая, теперь доносится хрюканье множества свиней. Лишь командно-диспетчерская вышка мало изменилась и сохранилась почти в прежнем виде.