Не гаси свет
Не гаси свет читать книгу онлайн
Еще пару недель назад Кристина, ведущая на местной радиостанции в Тулузе, не могла и представить, что ее жизнь, такая безоблачная и размеренная, за короткое время превратится в дикий кошмар. Вокруг нее стали происходить странные и до смерти пугающие события, совершенно расшатавшие ее рассудок. Анонимные письма, мерзкие надписи на стенах ее квартиры, подброшенные на рабочий стол наркотики, клевета со стороны коллег… И, самое главное, присылаемые ей музыкальные диски с операми, каждая из которых посвящена самоубийству главной героини. В результате Кристина потеряла работу, ее личная жизнь разрушена, здоровье пошатнулось. Чей-то жестокий расчет толкает журналистку к краю пропасти, полагая, что ее рассудок не выдержит этой пытки. Но Кристина не из таких, она никогда не сдавалась без борьбы. Ей во что бы то ни стало нужно понять, кто добивается ее смерти…
+18
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Снова снег, поверить не могу! — произнес знакомый голос у него за спиной.
Сервас обернулся и улыбнулся, глядя на молодого человека в мятом плаще «Барберри», который деловито отряхивался, что-то недовольно бурча себе под нос. У него было пухлое толстощекое лицо сладкоежки, светло-каштановые волосы и безалаберный вид подростка, который слишком много времени проводит за компьютером, видеоиграми и комиксами. Лейтенант Венсан Эсперандье в свои тридцать два года имел двоих детей — один из них был крестником Серваса — и красавицу-жену, одну из самых блестящих женщин Тулузы. Ту самую, с которой недавно встречался сыщик, ту самую, которой только что звонил.
— Привет, — сказал Венсан.
Из висевших у него на груди наушников доносилась музыка. «Смахивает на треск сверчка…» — подумал Мартен. Эсперандье вытащил из кармана айфон и ткнул пальцем с обгрызенным до мяса ногтем в кнопку, перекрыв кислород группе Killers, оравшим «All These Things Iʼve Done». [49]
— Шарлен сказала, что ты заходил, интересовался художницей — той, что убила себя в гостинице… — сказал он. — Что происходит? Узнал что-то новое?
Сервас посмотрел на своего заместителя, а потом достал жемчужно-серую коробочку и протянул ему:
— Вот, держи. Может, сумеешь разузнать, где ее сделали и где продали? Внутри есть марка.
Венсан нахмурился:
— Это официальный запрос? Ты ведешь расследование? Решил вернуться?
— Не сейчас…
— Я навел справки. Дело закрыто, Мартен. Это самоубийство.
— Знаю. Как в деле Аллегра.
— Так, да не так. Здесь вскрытие делал Дельмас.
— Это я тоже знаю. Он уверен, что художница покончила с собой.
— Дельмас с тобой говорил? — Эсперандье не сумел скрыть изумления. — Когда?
— Не имеет значения. Мог кто-нибудь подтолкнуть ее к самоубийству?..
— Так ты общался с Дельмасом или нет? — не успокаивался лейтенант. — Чем ты в действительности занят?
— Что, если за всей этой историей кто-нибудь стоит?..
— О чем ты?
— Преследование, манипуляция, насилие…
— У тебя есть доказательства?
— Пока нет…
— Черт возьми, что ты творишь, Мартен?! Ты в отпуске по болезни, не забыл? Тебе запрещено проводить следственные действия.
— А ты явился, чтобы мне об этом напомнить? Мог бы позвонить… Я ничего не расследую — просто уточняю некоторые моменты.
Эсперандье укоризненно покачал головой:
— Спасибо за «теплый» прием, господин майор… Ладно, расскажи, как у тебя дела?
Сервас сразу пожалел, что сорвался: Венсан был единственным, кто регулярно навещал его «в заточении».
— Шарлен тебя просветила? — спросил он уже более спокойным тоном.
— Ну… Она сказала, что ты очень неплохо выглядишь.
Майор коротко кивнул:
— Не сердись, Венсан, ты знаешь, как я к тебе отношусь… как ценю, что ты сюда таскаешься — не то что другие…
— У этого заведения не самая лучшая репутация…
— Неужели? Интересно, почему? — съязвил Сервас. — Кормят тут отвратительно, но в остальном жизнь вполне сносная: занимаешься спортом, дышишь свежим воздухом, сгребаешь сухие листья, играешь роли в современных пьесах… Наши коллеги что, боятся заразиться?
Эсперандье кивнул:
— Сорок самоубийств полицейских в год, это настораживает.
Затем он кивнул на коробку:
— Откуда это?
— Получил сегодня по почте. Внутри была фотография, — объяснил Мартен и протянул подчиненному снимок космической станции. — А четыре дня назад мне прислали электронный ключ от гостиничного номера. В точно такой же коробке… От номера, где покончила с собой Селия Яблонка…
Глаза лейтенанта загорелись, как две тысячеваттные лампочки.
— Ты поэтому ввязался в расследование?
— Да…
— Есть идеи насчет личности отправителя?
— Ни одной.
— Если об этом узнают, Мартен…
— Будешь ты мне помогать или нет?
— Говори, что делать…
— Нужно узнать, подавала ли Селия Яблонка куда-нибудь жалобу, заявляла ли, что ее преследуют, угрожают, делилась ли опасениями с кем-нибудь из близких; в деле таких данных нет. Необходимо выяснить, была ли девушка склонна к депрессии, совершала или нет попытки самоубийства. И наведи справки насчет коробки: это ширпотреб или же такие выпускают маленькими партиями, кто их делает…
— Ладно, предположим, я соглашусь помогать тебе; но не суйся, куда вздумается, и не заявляй, что ты при исполнении и ведешь официальное расследование! Рано или поздно это дойдет до ушей начальства.
— Начальства? — Сервас помрачнел. — Думаешь, наши шефы часто здесь бывают? А ведь мы все еще полицейские — насколько мне известно… Члены большой дружной семьи. — Последние слова он произнес с горьким сарказмом. — Как бы ты охарактеризовал эту «семейку»? Она дружная или неблагополучная? Сказать, что я думаю? Большинство легавых, которые обретаются в этом заведении, хоть раз да совали дуло пистолета в рот. Что в такие моменты делали их начальники?
Лицо Венсана потемнело:
— И все равно ты не можешь переть напролом.
— Он прав, патрон.
Майор резко повернул голову и встретился взглядом с уродливой молодой девушкой. «Как же давно мы не виделись, — подумал он. — Так давно, что я успел отвыкнуть от ее внешности». Самира Чен, дочь китайца из Гонконга и франко-марокканки, пришла в его отдел последней, отличалась невероятным талантом и была единственной, кто называл его патроном.
— Я все тут обошла, — сообщила Самира. — Миленько, почти как в доме престарелых… — Она достала платок и шумно высморкалась.
— Почему ты ко мне не приезжала? — поинтересовался Мартен.
Девушка улыбнулась (ее улыбка больше напоминала гримасу) и покраснела.
— Мне сказали, вы не в форме, патрон, — прогнусавила она. — Я не горела желанием видеть вас таким… Для меня вы — воплощение «отцовского начала», если можно так выразиться. Придется поработать с моим эдиповым комплексом, понимаете?
Это была шутка — и ее шеф улыбнулся:
— Неужели я такой старый? Отцовское начало… Надо же…
— Ладно, пусть будет… мастер Йода.
Нос у Самиры был баклажанового цвета, а глаза слезились. Она снова высморкалась.
— Мастер что? — не понял ее майор.
— Это из «Звездных войн», — пояснил Венсан.
Сервас перевел взгляд с лейтенанта на девушку, покачал головой и решил не вдаваться в детали.
— Что это такое? — поинтересовалась Самира, кивнув на снимок в руке лейтенанта.
Эсперандье повторил все, что услышал от майора. Пока он рассказывал, Сервас наблюдал за обоими. Придя в отдел, и Венсан, и Самира подверглись более или менее завуалированным нападкам коллег. Девушку невзлюбили расисты, ненавидевшие арабов или китайцев — или тех и других, вместе взятых. А Эсперандье доставали гомофобы: некоторые старожилы отдела подозревали, что лейтенанта привлекают не только женщины, хотя он и был женат на потрясающей красавице. Все дело было в манере поведения Венсана и его вкусах в одежде. Что же до Самиры, то никто не хотел признавать, что молодая девушка из семьи иммигрантов может быть лучшим сыщиком, чем опытные офицеры.
— Есть идеи насчет этого снимка? — спросил лейтенант, помахивая фотографией, как делают, когда достают оттиск из ванночки с проявителем.
— Ни одной, — признался его шеф.
— А ты случайно не знаешь, была Селия Яблонка как-то связана с космическими исследованиями?
— Шарлен сказала, что предпоследнюю выставку она сделала именно на эту тему.
На лице Эсперандье появилось хорошо знакомое Сервасу выражение: так коллекционер смотрит на заинтересовавший его предмет.
— Я не поняла, патрон, эта девушка убила себя или нет? — спросила Самира, убирая платок.
— Убила. И это так же верно, как то, что у тебя сильнейший насморк, — ответил Мартен.
Конец 2010 года. Прием в Зале Великих Людей Капитолия. Один из тех, где непременно следует быть. Длинная галерея, перегруженная позолотой, картинами и лепниной по моде буржуазно-помпезного XIX века. Приглашенных очень много, люди здороваются, раскланиваются, радуются, что попали сюда. Что добились высокого положения, завели нужные связи и их позвали — «отметили». Что они — сливки общества. Разумеется, все — липа. Нет, не так: несколько подлинных деталей и масса подделок — в том числе мраморные колонны. Кристина знала, что подлинные только четыре, другие сделаны из искусственного камня и внутри они полые. Почти как собрание гостей в этот вечер. Несколько дорогих украшений и платьев от великих кутюрье, а все остальные — фальшивый шик, имитация. Так же и с людьми: на фоне бюстов прославленных деятелей прохаживаются настоящие знаменитости и «полузнаменитости», политики и юристы, архитекторы и журналисты, артисты и спортсмены, влиятельные персоны и «паразиты». Штайнмайер прекрасно понимала, что и сама играет привычную роль: радиоведущая, местная знаменитость. Она зовет на эфир самых разных людей, порхает по сюжетам — от серьезного (но не слишком) к легкому и веселому (чаще всего). Медийный мотылек…