Уличный адвокат

Я записал инструкцию слово в слово - как если бы опасался запутаться. Владелец ресторана должен был заплатить Уэйлин за две недели работы двести десять долларов. В последнем деле, над которым я работал, речь шла о девятистах миллионах.

Второй посетитель был не в состоянии связать двух слов, либо псих, либо пьяный. Либо и то и другое вместе. Похоже, ему просто хотелось почесать языком. Мордехай вежливо сопроводил его на кухню и налил кружку кофе.

- Кое-кто из этих несчастных не может побороть соблазна присоединиться к любой очереди,- пояснил он мне.

Под третьим номером шла жительница приюта, так что путаница с адресом ей не грозила. Пятидесятивосьмилетняя чисто и опрятно одетая вдова вьетнамского ветерана. Из официальных справок, вываленных на стол, следовало, что вдова имеет право на ветеранские льготы. Но чеки отсылались на недоступный для бедной женщины банковский счет в Мэриленде. Пока я читал бумаги, вдова растолковывала Мордехаю причины недоразумения.

- В Ассоциации ветеранов сидят приличные люди,- успокоил он женщину.Мы попросим их переслать чеки сюда.

Несмотря на взятый нами хороший темп, очередь росла.

В бедах, с которыми приходили к нам люди, для Мордехая не было ничего нового: из-за отсутствия постоянного адреса перестали приходить талоны на питание; вынужденному съехать с квартиры домовладелец отказался вернуть страховой залог; кому-то не выплатили субсидию на ребенка; кто-то не получает законного пособия по инвалидности. Приняв за два часа десять посетителей, мы разделились, я пересел к краю стола.

Моего первого клиента звали Марвис. В приюте он живет неделю. Чисто одет, трезв, горит желанием работать.

Требуется развод. (Как, собственно, и мне.) Однако, выслушав печальное повествование, я был готов ринуться домой и припасть к ногам Клер, умоляя о прощении. Супруга Марвиса была проституткой и сначала, если так можно выразиться, вполне благопристойной. Потом она попробовала крэк. Зелье привело к наркоторговцу, тот свел с сутенером, а последний послал на панель. Жена Марвиса продала все, что было ценного в доме, и наделала долги, с которыми он оказался не в состоянии расплатиться. Банкротство лишило средств существования и ее и его. Супруга подхватила детей и перебралась к сутенеру.

Марвиса интересовал механизм процедуры расторжения брака, а поскольку я не успел стать докой в данной области, то проявил чудеса изворотливости, дабы не разочаровать клиента. Я делал торопливые записи в блокноте и вдруг застыл: воображение услужливо подсунуло мне Клер, сидящую в этот самый момент у адвоката и уточняющую последние детали похорон нашей совместной жизни.

- Сколько на все про все уйдет времени?- вернул меня к действительности Марвис.

- Шесть месяцев. Если она не будет оспаривать.

- Что оспаривать?

- Супруга согласна на развод?

- Мы еще не говорили.

Жена, бросившая мужа год назад. Бесспорная и очевидная измена. В суде Марвиса ждет верная победа.

Получасовая беседа принесла мне истинное наслаждение, и я очень надеялся, что он от развода получит не меньшее.

Время бежало к полудню; мучившей меня утром нервозности как не бывало. Я занимался настоящим делом, помогал реальным людям решать реальные проблемы. Кто, кроме меня, защитит их интересы в мире, полном суровых, подчас бессмысленных законов, инструкций и положений, кто поможет противостоять всесильной бюрократической машине? Многие клиенты извинялись, что не в состоянии заплатить. Деньги не имеют значения, отвечал я.

В двенадцать мы освободили стол, за которым жильцам пора было обедать: столовая заполнялась людьми, разливался теплый запах супа.

Перекусить мы решили неподалеку, выбор пал на гриль-бар, расположенный рядом с Флорида-авеню. В переполненном зале единственным белым оказался я. Но вопрос о Цвете кожи начал терять остроту. До сих пор никто так и не покусился на меня. Даже не посмотрел в мою сторону.

София под горой папок умудрилась отыскать несломанный телефонный аппарат. Рассыпавшись в благодарностях, я скрылся в сомнительной тиши своего кабинета. Восемь посетителей терпеливо дожидались, когда София - не юрист!

- Даст рекомендации очередному страждущему. По совету Мордехая вторую половину дня я посвятил девятнадцати вопросам, собранным в "Добром самаритянине". Мордехай намекнул, что при достаточном прилежании я смогу не только закончить дела, но и помочь Софии справиться с потоком клиентов.

Предполагая, что рабочий темп в конторе на Четырнадцатой улице будет более размеренным и спокойным, чем в "Дрейк энд Суини", я здорово ошибся. На голову мне обрушилась лавина людских проблем. К счастью, способность отдаваться работе без оглядки, превратившая меня в трудоголика, не позволила спасовать.

Расправившись с делами, я позвонил в "Дрейк энд Суини" и попросил соединить меня с Гектором Палмой из отдела недвижимости. Телефонистка предложила подождать. Пять минут я внимал гудкам и положил трубку. Заново набрал номер. Повторил просьбу. Опять прослушал серию гудков и чрезвычайно удивился, когда Брэйден Ченс рявкнул прямо в ухо:

- Чем могу быть полезен?

Я судорожно сглотнул и шепеляво пробормотал:

- Мне нужно поговорить с Гектором Палмой.

- Кто его спрашивает?- требовательно осведомился Ченс.

- Рик Гамильтон, бывший однокурсник.

- К сожалению, ваш приятель больше здесь не работает.

В недоумении я положил трубку. Мелькнула мысль позвонить Полли и попросить ее разузнать, что случилось с Гектором,- на это у нее не ушло бы много времени. А может, стоит связаться с Рудольфом или Барри Нуццо? На худой конец, с собственным помощником? Тут я осознал, что друзей в фирме у меня не осталось. Майкл Брок превратился в опасного преступника, и фирма запретила сотрудникам всякие контакты с отщепенцем.

В телефонной книге значились три Гектора Палмы. Янова поднял трубку, однако линия оказалась занятой. В конторе их было две - на четыре сотрудника.

Глава 19

Я не торопился домой. На чердаке размером чуть больше семейной клетушки в "Добром самаритянине" меня ждали спальня без постели, гостиная с телевизором без антенны и кухонька без холодильника. Мысли относительно меблировки спартанской обители у меня лишь начинали шевелиться.