Дамам на все наплевать

Глава 15

ВСЕ ЗВЕНЬЯ ЦЕПИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ СОМКНУЛИСЬ

Я обошел вокруг стола и остановился около Полетта. Кажется, что она нам сейчас выдаст двойную порцию истерики.

Я поднял ее, распростертую на полу, и понес к стулу. Пока я ее нес, она бешено сопротивлялась и пыталась вырваться. Лежа в моих объятиях, она не сводила с меня глаз, полных глубокой ненависти, которую она испытывала ко мне. Я думаю, что эта дама с радостью согласилась бы отдать десять лет своей жизни за то, чтобы ее взгляд обрел силу, способную прожечь меня насквозь. Жуткий взгляд, от которого мне даже стало нехорошо.

Я бросил ее на стул.

— Успокойся и веди себя прилично, Клеопатра, — сказал я ей, — потому что крики и истерика помогут тебе не больше, чем компресс из красного перца от флюса, раздувшегося на щеке.

Итак, очаровательная леди, твое дело капут. Конечно! Ты сейчас как полудохлая рыба в водосточной трубе. Ты сейчас никчемный человек, как затерявшееся письмо или скомканная старая газета. А прикончил тебя тот самый федеральный легавый, которого ты ни в грош не ставила. Ах Бог ты мой, мне просто тошно смотреть на тебя. И даже если бы ты была во сто крат красивее, ты бы все равно не вызвала у меня симпатии!

Она покраснела, как рак. Но, во всяком случае, моя издевательская речь излечила ее от истерики. Она наконец взяла себя в руки.

— Ты сволочь и подлец, — прошипела она. — Как жаль, что я не убила тебя, когда у меня была такая возможность. Но ты, гад, запомни, что тебя все равно накроют. Есть люди, которые выдадут тебе все, что тебе полагается.

— Нет, ягодка моя, ты жестоко ошибаешься, — сказал я ей. — Если ты перестанешь хлопать своими совиными глазами и придумывать для меня все новые и новые кары, то сама поймешь, что такой человек еще не родился. А кроме того, я нисколько не боюсь твоих дружков, и если для тебя они кумиры, то для меня они просто зловонная падаль. И еще одно. Если бы всем твоим мошенникам и убийцам, которые грозились прикончить меня, удалось исполнить свои угрозы, я бы давно уже превратился в частое сито для крупчатки.

А теперь сиди спокойно и слушай, что будет сказано дальше.

Я повернулся к Генриетте. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, пытаясь понять, что происходит. Никогда в жизни я не видел более удивленных глаз, чем сейчас у Генриетты.

— Ну, Лемми, — воскликнула она, — вы говорите, что это Грэнворт убил Руди Бенито. Что же тогда произошло? Я ничего не понимаю. Что ж, значит, Грэнворт сам в конце концов все-таки покончил с собой?

— Не спешите, радость моя, — сказал я ей. — Вы еще не слышали и половины моего рассказа, а когда я его закончу, вы поймете, какой подлец был ваш муж и сколько бед может причинить такая тварь, как Полетта.

О'кей! Давайте вернемся к нашему рассказу. Итак, бедняга Руди Бенито лежал на полу мертвый. Вокруг него стояли Грэнворт, Лэнгтон Бэрдль и Полетта. Они переглядывались между собой, стараясь придумать, что же им теперь делать. И тут Полетту осенила блестящая идея. Она вспомнила, что Грэнворт когда-то, два года тому назад, пытался покончить жизнь самоубийством. О'кей! В Нью-Йорке немногие знали Руди в лицо, а так как он собирался уехать в Мексику, никто не обратил бы внимания на его внезапное исчезновение. И она предложила переодеть Руди в одежду Грэнворта, впихнуть труп в машину, а потом устроить так, чтобы машина свалилась где-нибудь в реку. Все подумают, что Грэнворт покончил с собой, а между тем настоящий Грэнворт смоется с Полеттой в Мексику и выдаст там себя за ее мужа.

Единственное затруднение вызвало опознание трупа в полиции. Но им было известно, что Генриетта вернулась в Хартфорд, и, если им удастся подольше задержать ее там, то Лэнгтон Бэрдль возьмет на себя труд опознать труп и заявит, что это действительно труп Грэнворта Эймса. Все будет в порядке. Понимаете?

Грэнворту эта идея понравилась. По его словам, это было наилучшим выходом из создавшегося положения. Ему нужно только смыться из Нью-Йорка в какое-нибудь место, где его никто не знает. Там он сможет жить абсолютно спокойно. К тому же это позволит ему отделаться от Генриетты. И поскольку он по своей натуре был законченный подлец, он готов был сделать все, что ему скажет Полетта. Поэтому он быстро поменялся одеждой с Бенито, поскольку они были примерно одного роста. Потом они изуродовали лицо Руди Бенито до полной неузнаваемости. Затем Грэнворт пишет записку, что он кончает жизнь самоубийством, кладет ее в свой бумажник и прячет этот бумажник в карман Бенито.

У преступников возник вопрос: как теперь отделаться от трупа? Тут Полетте приходит в голову еще одна идея. Она предложила отвезти труп Бенито в машине Грэнворта на пристань Коттон Уорф, а так как многим было известно, что Генриетта должна была встретиться с Грэнвортом, все решат, что в машине с ним была именно Генриетта.

Грэнворт и Бэрдль берут труп, спускаются с ним в грузовом лифте и прячут его в машине, где уже за рулем сидит Полетта. Они едут к пристани Коттон Уорф. Там она выходит из машины, включает передачу, захлопывает дверцу и отбегает в сторону. Машина грохается прямо в реку.

Все это видел ночной сторож. Полетта возвращается к Грэнворту и Бэрдлю. Бэрдль успокаивает ее и заявляет, что он берет ночного сторожа на себя.

О'кей! Полетта и Грэнворт смываются из Нью-Йорка. У них на руках 200 тысяч долларов. Они расплатились с Бэрдлем и оставили денег для Фернандеса, горничной и дворецкого.

Наконец в Мексике они вздохнули свободно. Но Полетта все-таки боялась, как бы кто-нибудь не узнал Грэнворта. И тогда ей в голову опять приходит блестящая идея. Она разыскала доктора Мадралеса и за довольно крупный куш уговорила его сделать Грэнворту пластическую операцию, чтобы его никогда никто не мог узнать.

Но вернемся к Бэрдлю. На другой день, рано утром, Бэрдль направился к пристани Коттон Уорф, чтобы увидеться с ночным сторожем. Он дал ему 1000 долларов и велел помалкивать о том, что тот видел накануне выпрыгнувшую из машины женщину. Сторож сказал «о'кей».

Полиция нашла автомобиль и начала расспросы. Бэрдль поспешил в морг и подтвердил, что это действительно труп Грэнворта Эймса. В кармане пиджака утопленника была записка, написанная рукой Грэнворта, в которой он сообщает о своем самоубийстве. Следователь, естественно, приходит к заключению, что это действительно акт самоубийства. Разве это не естественный вывод?

Ведь два года тому назад Грэнворт уже пытался покончить с собой.

Я уселся на край стола и поглядел на присутствующих. Полетта была в явном смятении. Генриетта нервно сжимала и разжимала пальцы. Меттс до того разволновался, что пытался зажечь трубку давно потухшей спичкой.

Я продолжал:

— Хорошо! Все шло по плану. Через некоторое время Бэрдль позвонил Генриетте в Хартфорд и сообщил ей, что ее муж покончил жизнь самоубийством. Он нарочно медлил с этим сообщением, чтобы тело успели похоронить.

Затем он велит Фернандесу, дворецкому и горничной никому не говорить, что Генриетта была в тот вечер в Нью-Йорке. И не потому, что он хотел уберечь Генриетту от неприятностей, а потому, что он не хочет, чтобы стало известно, что в машине была вообще какая-то женщина. В данном случае он заботился о Полетте.

Кажется, все шло как по маслу, но Бэрдль все еще не был удовлетворен. Хотя он получил во владение контору Эймса и мог теперь сам зарабатывать деньги, жадность не покидала его. Разбирая в столе бумаги Эймса, он наткнулся на страховой полис Грэнворта Эймса на 200 тысяч долларов, по которому страховка могла быть выплачена только в случае естественной смерти Грэнворта, но никак не в случае самоубийства. Кроме того, он нашел три письма Генриетты к Грэнворту, в которых она обвиняла его в связи с другой женщиной, в третьем письме она требовала свидания и обещала устроить ему скандал.

И тут у Бэрдля возникла идея. Самая подлая идея, которая когда-либо рождалась в голове человека. Он решил, что если будет доказано, что Грэнворт Эймс был убит своей женой, то есть Генриеттой, то тогда страховая компания должна будет выплатить эту страховку. Деньги будут вложены в недвижимую собственность Эймса, а это — гасиенда Алтмира, заложенная Перейре. Значит, страховые выплаты получит тот же Перейра.