Волк насторожился

Зато Капитана он лицезрел в свое время на протяжении доброй пары месяцев. Помимо всего прочего, была одна старая история, когда некий полковник из ограниченного контингента захотел разбогатеть р е з к о. И знал, сколько обещали обосновавшиеся в Пакистане белозубые англосаксонские ребята за новейший вертолет огневой поддержки, среди своих прозванный «Барракудой». Из-за его тяги к обогащению получилась длинноватая и склочная история, способная кое-чему научить бравых сценаристов кинотриллеров – если бы они об этом слышали. Но услышать им не довелось, вертолет, так и не упорхнувший за кордон, сгорел в одном маложивописном ущелье, а Данил с Капитаном вместо обещанных Самых Высоких орденов получили регалии поплоше – из-за живого характера Капитана, который златолюбивого полковника, взятого на горячем, живым вести назад не стал, а поступил с ним довольно скверно, и подыхал полковник долго и беспокойно. Он, хоть и сволочь, оказался чьим-то племянником, кто-то из группы стукнул, они бы и этого не получили, но командующий встал в амбицию и сделал, что мог…

Капитан, правда, немного погодя, едва подвернулся случай, вылетел в отставку – дядя был злопамятный. А когда дядя сам в результате хитрых игр вынужден был застрелиться из двух пистолетов сразу, Капитан в армию уже не вернулся…

Вокруг сгущалась темнота, машины по переулку почти не проезжали, и Данил подумал, что капитан Довнар уже наверняка отчалил.

– Взял бы ты меня с собой в тайгу, – сказал «бухгалтер». – Скоро геморрой наживу.

– Сиди уж, – отмахнулся Данил. – Было бы за что башку подставлять… Жена успокоилась?

– Да она давно успокоилась. Переживает только, как бы меня злые рэкетиры не пристукнули, газет начитается и сидит с трагическим взглядом…

– Вот и сиди себе. Потому что…

Он замолчал – вверху, на пригорке, мигнул фонарик. Рядом в полумраке пошевелился Капитан, медленно расстегнул «молнию» на сумке.

Значит, зашевелились, что-то такое Урядник засек… Обзор у него с верхотуры гораздо лучше.

Вновь мигнул фонарик – тире, точка, точка. Рыла вылезли из «хонды», вот что это означало…

– Ты тачку носом к дороге поставил? – спросил Данил.

– Обижаете, ваше благородие… Естественно.

Меж киоском и стеклянной витриной продуктового магазина на той стороне улицы почти бесшумно проплыл темный «таурус». Свернул к подъезду, исчез за углом дома с магазином внизу.

– Давай рискнем, – сказал Данил. – Вряд ли сейчас эфир слушают.

Капитан вытащил рацию, повозился в темноте:

– Что там, казаче?

– Четверо вышли из «форда». Потолковали с хондовскими, пошли в подъезд…

– Держишь «хонду», – распорядился Данил. – Если брыкнут, клади сразу – и к тачке…

– Понял.

– Пошли, – сказал Данил, снимая с предохранителя китайскую «глушилку». – Началося… Где же этот хрен?

Он старательно запер киоск, быстро пошел, почти побежал к подъезду. Рядом бесшумной летучей мышью несся «бухгалтер», он же Капитан, держа под полой куртки «скорпион» с глушителем. Ничуть не похож был он сейчас на замотанную жизнью канцелярскую крысу – собранный, резкий, опасный, как гремучая змея…

В холле – тишина, только гудит лифт. Шагов на лестнице не слышно. Стол в углу пуст, нигде не видно нанятого «дворянами» милицейского сержанта. Что еще ничего не доказывает, конечно…

Они остановились у лестничного марша, прислушались, задрав головы. Ни малейшего шума вверху. Данил покачался с пятки на носок, переступил, примеряясь, как он должен двигаться, чтобы не производить ни малейшего шума.

Вверху щелкнули, расходясь, дверцы лифта. Едва погасла прозрачная кнопка, Данил нажал ее, вызывая лифт, кивнул на дверцы и показал Капитану девять пальцев. Тот достал чешскую машинку и отодвинулся, на всякий случай взяв под прицел лифт.

Нет, кабина пуста. Капитан поехал на девятый этаж. Данил пошел вверх, не производя ни малейшего шума. Руки у него были свободны – еще выйдет кто-нибудь навстречу, увидит пистоль, поднимет шум…

Добравшись до четвертого этажа, он явственно расслышал глуховатую трель звонка и узнал – глаголевский. Пошел вверх, а там звонили уже беспрестанно. Должно быть, отвечая на вопрос Лары, кто-то сказал в полный голос:

– Откройте, милиция!

Тишина. Шестой этаж. Кнопка не горит – Капитан уже на месте… Никто, конечно, не встревожился – мало ли что с этими лифтами бывает…

И вновь:

– Откройте, милиция!

Данил, которому до площадки седьмого этажа оставался один пролет, уже различил перешептывание:

– Да не брякнет она, я провод перекусил…

– А рация?

– Откуда у этой биксы рация?

– Откройте, милиция!

– Пристав, не гомони. Не откроет. Надо ломать.

– А соседи?

– Куртяк сними, чтобы мундир видели… Дернутся они, жди!

– Ломик где?

Данил, бесшумно переместившись вправо из-за бетонной коробки шахты, поднял пистолет.

– Стоять, орлы! – сказал он негромко. – Ручки на виду!

Четверо обернулись к нему, как ужаленные. Один и в самом деле в милицейской форме, только без фуражки, длинную кожаную куртку держит в руках, вот и прекрасно… Второй чуть заметно пятится, стараясь уйти под защиту шахты, площадка с тремя дверями обширная, хоть пляши, тут такой маневр мог бы и пройти…

– Стоять, ты! – приказал Данил тому, что пятился. – Руки, кому сказал!

Лица у них были напряженно-злыми. Лихорадочно искали выход. Вполне возможно, мент у них и настоящий…

Тот, что в форме, ожил первым:

– Брось пушку. Посмотри, что у тебя за спиной…

– Мне этот фокус в детсаду показывали, – сказал Данил, не шелохнувшись. – Где я тебя мог видеть, капитан?

– Тебя, мужик, в морге увидят, – бросил тот, что стоял у самой двери, уже с коротеньким ломиком наготове. – Вали отсюда.

– Считаю до трех, – сказал Данил. – Потом начну простреливать коленные чашечки. Это больно.

Капитан – должно быть, он и был Пристав – вдруг схватил за ворот соседа, развернул вправо, прикрылся им, уже тускло блеснул ствол…

И они нелепо задергались под серию негромких хлопков – словно с десяток стрелков палили из воздушек – стали заваливаться, пули звонко рикошетили от бетонных стен, смачно ударяли в добротные деревянные двери. Данил ушел влево, прикрываясь шахтой, нажал на спуск, целя в того, кто оказался к нему ближе всех, успел еще увидеть, как тот головой вперед рухнул на ступеньки, что-то мерзко, хлюпающе стукнуло…

Тишина. Короткий посвист Капитана. Удушливо воняло пороховой гарью.

Данил выглянул – и бросился наверх, перепрыгивая через три ступеньки. На площадке ни малейшего шевеления – трупы, и на головы их лучше не смотреть, Капитан, учитывая повсеместную моду на бронежилеты, на всякий случай лупил по черепушкам… Данил кивнул на милицейского, сделал понятный обоим жест и позвонил, крикнув что есть мочи:

– Ларка, это мы!

Дверь распахнулась, выскочила Лара с сумкой в одной руке и газовиком в другой, Данил отобрал его, швырнул прочь, не глядя. Захлопнул дверь квартиры. Глаза у Лары закатывались – узрела жмуриков. Данил схватил ее за руку и поволок вниз по лестнице, боясь только одного – чтобы не начала блевать и не вырубилась.

У входной двери остановил жестом – падать в обморок, она, слава богу, не собиралась, хоть и заводила глаза под лоб, словно умирающий лебедь, – выскочил первым. Огляделся, махнул ей рукой. Сзади показался Капитан.

Две плечистых фигуры кинулись из глубины двора им наперерез, но за спинами у них мелькнули желтые вспышки, и оба, подламываясь в коленках, опустились на чисто подметенный асфальт. Перепрыгнув через одного, подбежал Урядник.

– В тачку! – прошипел Данил.

Прыгнул за руль, всадил ключ зажигания в замок. Двигатель завелся с полоборота, визгнули тормоза – «жигуль» вылетел на улицу, свернул, еще свернул, промчался проходным двором. Через три квартала Данил аккуратно затормозил у дома рядом с областным УВД, подвел машину к подъезду. Все по законам психологии, темнее всего под пламенем свечи, никому и в голову не взбредет…