Гнев Шибальбы

Я прошла через небольшую площадь, где я побывала накануне ночью, мимо кафе «Пахарос», еще закрытое в этот час. Я направилась по другой небольшой улочке, не зная, куда она меня приведет.

В конце концов я вышла на главную дорогу, остановила такси и назвала водителю единственное место, куда я могла податься.

Спустя почти час такси остановилось у маленького домика Джонатана, и я бросилась к двери. Дверь открыла Эсперанса и искренне обрадовалась, увидев меня. Она провела меня в маленький кабинет, расположенный вдали от спальни, где работал Джонатан.

— Дорогая, я так рад, что ты пришла, — сказал он. — Я надеялся, что ты появишься.

Тут же вся моя одежда была передана в стирку Эсперансе, а я очутилась в горячей ванне с пеной через край. Джонатан принес мне коньяк.

— «Реми Мартэн» хорош в любое время суток, — сказал он и уселся на край ванны, пока я отмокала.

Позже, вымывшись до скрипа, я в белом махровом халате Джонатана сидела с ним в гостиной, куда через окно проникало полуденное солнце.

Вдруг он стремительно подошел ко мне, встал на колени у дивана, на котором я сидела, и взял меня за руку.

— Лара, я очень хочу помочь тебе. Ты должна доверять мне. Я не знаю, за что сражаюсь, но должен это знать, чтобы от меня был хоть какой-нибудь толк.

— Джонатан, я расскажу тебе все, обещаю. Только я не знаю, с чего начать.

— Почему бы не с начала? — сказал он.

— Думаю, началом стал звонок от дона Эрнана, который просил меня приехать сюда и помочь ему найти то, что пишет кролик. С тех пор я пытаюсь понять, что же это такое. Но, как я уже говорила тебе пару дней тому назад, мне кажется, что это иероглифический кодекс. Я понятия не имею, где и как его искать. Все, что мне известно, это то, что из-за него убили двух человек, по крайней мере одного точно убили из-за кодекса.

— Есть ли у тебя какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог убить дона Эрнана?

— Похоже, все следы ведут к Диего Марии Гомесу Ариасу. Он поссорился с доном Эрнаном из-за разногласий по поводу владения артефактами, принадлежащими культуре майя. Я знаю, что Гомес Ариас пребывает в сильных финансовых затруднениях, и не сомневаюсь, что кодекс майя купили бы за любую цену, назначенную владельцем, по крайней мере в определенных кругах. Если откровенно, Гомес Ариас производит впечатление человека, который смог бы совершить что-либо подобное.

— Думаешь, сам?

— Нет, вряд ли. Он не похож на того, кто делает всю грязную работу сам. Если бы меня попросили указать на сообщника, я бы назвала майора Мартинеса, хотя я не могу быть объективной, потому что майор мне не нравится. Или таким человеком может быть кто-то, кто находится рядом с тобой, Джонатан, — сказала я, думая о Лукасе.

Он удивился:

— Может, в таком случае лучше попытаться найти книгу, — медленно произнес он.

— Именно это я и пытаюсь сделать. В личных вещах дона Эрнана я нашла корешок от автобусного билета в Вальядолид, поэтому я отправилась туда…

— А потом?

— А потом… потом… Джонатан, — сказала я, — я невероятно устала. Я, правда, очень хочу поговорить с тобой обо всем. Но сначала мне нужно поспать.

— Прости, дорогая. Да. Как необдуманно с моей стороны! — воскликнул он, поднимаясь и помогая мне подняться с дивана. — Отдыхай. Мы поговорим позже.

Тут он заметил порез на моей руке.

— Как это произошло? — спросил он.

— Позже, Джонатан, — единственное, что я смогла произнести.

И с этими словами он повел меня в спальню и уложил в кровать. Постель была такой мягкой, белой и чистой, что я была готова заплакать от признательности и скоро почувствовала, что засыпаю.

— Не рассказывай никому, что я здесь, — пробормотала я. — Особенно Лукасу.

— Будь уверена, я никому ничего не скажу, — ответил он.

Последнее, что я помню, это прикосновение его губ к моей щеке и мысль, что со временем я, наверно, смогу полюбить этого человека.

Я проснулась под конец дня, небо на западе уже порозовело. В доме было совершенно тихо. Я прошла на кухню; там, на стуле, висела моя одежда, чистая и выглаженная. Еще там была записка от Джонатана.

«Очередные проблемы на раскопках, — говорилось в ней. — Вернусь к ужину, тогда и поговорим. С любовью, Джонатан».

Я заглянула в холодильник. Там был холодный цыпленок и бутылка очень хорошего белого вина.

Я приняла душ — из принципа — и переоделась в свою одежду.

Я подумала, что, ожидая возвращения Джонатана, я могу продолжить расследование. Я прошла в кабинет Джонатана, где, как я заметила, была неплохая подборка книг о майя, вытащила клочок бумаги, на который я скопировала каракули дона Эрнана, и начала поиски этих двух глифов.

Здесь была книга иероглифов майя, с которой я познакомилась еще во время учебы, и я начала с нее. Я быстро нашла глиф, ассоциирующийся с воином майя, это был глиф Курящей Лягушки, ахау, или аристократа из Тикаля, который вел войну с городом Вашактуном на стороне правителя Тикаля, Лапы Великого Ягуара.

Для майя это был новый вид войны, ставки на которой были очень высоки. Впервые, вместо того чтобы просто унизить соперника и захватить пленных, победитель забрал себе государство проигравшего. Тикаль завоевал Вашактун 16 января 378 года, и на трон был возведен воин Курящая Лягушка. Тикаль стал одним из самых могущественных и процветающих городов раннего классического периода в истории майя. Его влияние на искусство, архитектуру и, что еще более важно, на ритуалы майя было необычайно велико. Думаю, в каком-то смысле это дало начало той великой цивилизации майя, которую мы знаем.

Для поисков второго глифа потребовалось немного больше времени. Но когда я нашла его, то какое-то время сидела, в замешательстве переваривая информацию. Глиф, который напомнил мне две поднятые руки, словно два соединенных внизу дракона, был символом Чрева Шибальбы. Считалось, что это была голова с разинутой пастью какого-то существа, отмечающего место, в котором наш мир встречается с миром Шибальбы. По-видимому, проход через врата, которые изображал этот символ, означал проникновение в царство Повелителей Тьмы.

Я открыла ящик стола в поисках бумаги и ручки, чтобы сделать записи, как вдруг обнаружила в вате и материи часть сосуда из терракоты с иероглифической надписью. К моему великому удивлению, на этом фрагменте оказались глиф Курящей Лягушки и символ Чрева Шибальбы. Со словарем иероглифов майя в одной руке и керамическим черепком в другой я попыталась расшифровать надпись на фрагменте.

Мой перевод, конечно, нельзя было называть точным. Но я смогла понять, что фрагмент был сделан писцом по имени Курящая Лягушка, но не воином Тикаля, а кем-то, кто жил во времена испанского завоевания.

Этот второй, по имени Курящая Лягушка, пытался защитить то, что он называл древний мир, возможно, историю, мифологию или ритуалы майя. Свое знание он спрятал в месте, которое называл пещерами Ицы у входа в Шибальбу.

Я долго сидела в кабинете, наблюдая, как тени становятся длиннее, пока садилось солнце.

Я услышала, как подъехала машина. Джонатан, решила я.

Я подошла к окну кабинета и смотрела на паркующийся джип. Но из машины вышел не Джонатан, а Лукас.

Мое сердце забилось, я схватила сумку и, выскочив через стеклянные двери в задней части дома, побежала мимо бассейна к дыре в изгороди, а затем выскочила на пыльную дорогу. Я бежала, пока не начала задыхаться, затем я нырнула в придорожный кустарник и, почти парализованная ужасом, ждала, что меня нагонит Лукас.

Затем, когда стало совсем темно и я убедилась, что за мной никто не гонится, я выползла обратно на дорогу и пошла к старой трассе, где остановила попутку. Я сказала водителю, весьма приятному человеку по имени Ренальдо Салинас, что мне нужно попасть в Ла Хуака де Чак, название местности, которое я услышала на стоянке такси. Он ответил, что это недалеко, и, сделав небольшой крюк по дороге, которая была отмечена знаком «Проезда нет», привез меня на место.