Счастье не приходит дважды

— Серьги дорогие?

— Соседка сказала, что изумруды порядочные. Элла переживала, что, воспользовавшись ее бедственным положением, покупатель снизит цену.

— Имя покупателя знает?

— Нет. Ревенко ей не сообщила, она бы запомнила.

Валентин загадочно улыбнулся.

— Давай не тяни. Вижу, что покупателя знаешь.

— Покупателя не знаю, известно, к какому столику подошла Ревенко в ресторане.

— ?

— Значит, так. Первоначально за столом сидели трое: жена известного банкира Лада Козило со своей неизменной спутницей Веркой Прониной.

— А что так неуважительно — Верка? — перебил Лавров.

— Официант сказал, что мадам Козило только так ее называет. Я поинтересовался. Оказывается, муж Верки — беглый банкир. Был громкий скандал, когда его банк лопнул. Сама Пронина прибилась к богатенькой приятельнице и таскается с ней повсюду. Эта неразлучная парочка хорошо известна. Третьим в компании был молодой импозантный человек лет тридцати, а может, и меньше. Вроде как бойфренд Лады Козило.

— Так Козиле этой лет ого-го сколько, — вспомнил Лавров. — Ее личность постоянно на экране телевизора мелькает, а бойфренду, говоришь, и тридцати нет.

— Отсталая вы личность, Леонид Леонидович! Сейчас так модно.

— Ну-ну. Кто этот парень?

— Известно только имя — Борис. Потом к столику подошла еще одна дама. Наша старая знакомая, Тамара Вершинина. Помните такую?

— Помню. Вершинина сама подошла к компании?

— Официант не вполне уверен. Его в этот момент в зале не было.

— Заказ был сделан на троих или на четверых? Валентин смущенно вздохнул.

— Не беда, узнаем, — успокоил Лавров.

— Конечно, — заторопился Архипов. — Я этих трех дам вызвал сегодня в прокуратуру.

— Оперативно.

— Бориса, к сожалению, нет. Про него никто ничего не знает.

— Когда наши дамочки должны подойти?

Валентин взглянул на часы.

— Козила со своей спутницей минут через сорок. Вершинина попозже.

— Время еще есть. Надо умненько их опросить. Возьмешь на себя Козилу. Или нет, сначала — Пронину. Вершининой я займусь сам.

— Думаете…

— Я пока ничего не думаю. Вершинина была подругой Устинкиной, которую убили. Там мы вроде разобрались. К Пивоваровой мадам Вершинина отношения не имела. Но сейчас застрелили подругу Пивоваровой и опять возникла знакомая фамилия. Хотя… — Он вздохнул. — Вершинина должна была получить наследство после смерти бабки, значит, сейчас женщина она не бедная. Эти люди общаются между собой: рестораны, презентации, различные показы. А с другой стороны…

— Вы учили меня не верить в подобные совпадения.

— Ты и не верь.

Лавров задумался.

— Тут вот еще что настораживает. У Пивоваровой пропал перстень с черным бриллиантом, здесь исчезли серьги с «порядочными», со слов соседки, изумрудами. Но это, как говорится, информация к размышлению. Сейчас надо искать убийцу Ревенко по свежим следам. На стройке, где нашли труп, обнаружены следы лишь двух человек: убитой и убийцы.

— Кто шляпку спер, тот и тетку укокошил, — процитировал Валентин известного драматурга.

— Как версия — подходит. И этот человек, — продолжил Лавров свою мысль, — неравнодушен к драгоценностям.

— Леонид Леонидович, вы думаете, что это дело рук одного и того же человека?

— Такой вариант тоже не исключен.

Лавров поднялся из неудобного кресла.

— Черт его знает, где наши хозушники такую мебель раздобывают. Все кости ноют. — Он прошелся по кабинету. — Ты вот что, Валя, в разговоре с женой банкира будь поосторожнее. Особенно не напирай. Контролируй себя. А то потом эта публика жалобами начальство завалит.

— Есть фильтровать базар! — козырнул Архипов.

Веселился Валентин зря. Дамочка ему попалась не робкого десятка.

С Прониной он разобрался быстро. Та четко и лаконично отвечала на вопросы. Сидели втроем в ресторане, обедали. Потом появилась Вершинина, ее Лада окликнула, пригласила за столик. Ждали Ревенко, которая хотела продать Козило серьги.

— Ревенко и Козило были раньше знакомы?

— Нет.

— Откуда…

— Да я их познакомила, — перебила Пронина. — И про серьги Ладе тоже я сказала. Зачем такая роскошь, если жить не на что?

— Козило серьги купила?

— Нет, не сторговались. Ревенко сидела за столиком сама не своя, испуганная какая-то.

— Она ушла первая?

— Нет. Первой поднялась Вершинина. Ее шофер ждал, она с ним уехала. Эллу Ревенко Лада в машину пригласила. Та сначала отказывалась, потом согласилась.

Все это еще раньше рассказал следователю официант ресторана.

— Кто был в машине?

— Как обычно, — пожала плечами Пронина. — Лада, Борис, я, шофер, разумеется, и Ревенко. До самого дома мы ее не довезли, строители дорогу разрыли. Там, перед стройкой, и высадили.

— Во сколько это происходило примерно, не помните?

— Светло еще было, а время точное не помню. Часов семь-восемь, наверное.

— Ее убили недалеко от того места, где вы ее высадили.

Пронина горько усмехнулась.

— Слышала, что убили, но не знала, что там.

— Что вы делали дальше?

— Поехали к Ладе на дачу. Я осталась у нее ночевать.

— А Борис?

— Ну и Борис, конечно.

— Как фамилия этого Бориса?

— Понятия не имею. Вопрос не ко мне.

— Давно Козило с ним знакома?

Пронина задумалась.

— Примерно месяц.

Неприятности, произошедшие с мужем, научили ее быть сдержанной и ничему не удивляться.

С Козило разговор получился другой. Сначала она пыталась даже кокетничать со следователем, но как только вопросы стали конкретными, с нее слетел весь лоск.

— …Вы что, вы меня подозреваете?! — заорала она. — Да как вы смеете?! Да я вас…

Ох, и намучился с ней Архипов! Ему с трудом удалось ее успокоить. Она подтвердила все то, что сказала ее приятельница Пронина. Вопрос о Борисе заставил ее хихикнуть.

— Вы считаете, что я слишком стара для него? — кокетливо спросила мадам Козило, поигрывая кольцами с крупными камнями и поправляя довольно откровенное декольте.

Валентин за год не говорил столько комплиментов женщинам, сколько сказал сейчас жене банкира. Это совсем примирило ее с вызовом в прокуратуру.

— Фамилия у Бориса очень романтичная, как и он сам. Тюльпанов, Борис Тюльпанов, правда, звучит замечательно?

Где проживает ее любовник, она не знала.

— У моего шофера надо спросить, он его до дома иногда подвозил. Сама я у него в гостях не была.

— Связаться с ним можно?

— По мобильнику, только он почему-то второй день не отзывается.

Она выплыла из кабинета, оставив после себя стойкий запах духов.

— Хоть под душ полезай, — фыркал Архипов, вспоминая умопомрачительный наряд не желающей мириться с возрастом дамы.

Он закрыл папку с делом и решительно сунул ее в сейф. Все, на сегодня он свою норму отработал. У Козило и компании — твердое алиби. Не могут же они так складно врать! Бориса он отыщет, обычный хлыщ, наверное, живущий за счет дамочек, таких сейчас немало развелось. Уголовно такие действия ненаказуемы.

В отличие от буйной Козило, Тамара Вершинина не закатывала старшему следователю прокуратуры Лаврову истерик. Но ему от этого было не легче.

Она вежливо отвечала на все вопросы. Ответы совпадали с тем, что говорили до нее Пронина и Козило. Лаврову не в чем было ее упрекнуть. Как и два года назад. Она была так же осторожна и немногословна. Тогда он почувствовал, что Вершинина чего-то недоговаривает. Сейчас такого впечатления, пожалуй, не было.

Следователь удивился, что она смутилась, отвечая на простой вопрос.

— Почему я приехала в клуб? — переспросила она. — Да как вам сказать… Была на фирме у мужа, он сейчас в Германии, обедать дома одной не хотелось, вот и заехала.

— Куда вы отправились потом?

— На дачу.

— А не проще и пообедать было на даче?

— Не проще. Я не собиралась в тот вечер туда ехать. Ася позвонила. «И сказала про Рембрандта», — добавила про себя Тамара.