Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

Рындин внимательно на нее посмотрел.

- Кто вам должен был ее делать ?

- Иностранный специалист... Профессор Бреннер.

- Где ? Здесь, в Москве ? - в его взгляде явно читалось любопытство.

- Нет, - нервно тряхнула головой Анастасия.

Она подождала несколько мгновений, словно ожидая, что он повторит свой вопрос, но так как он этого не сделал, продолжила:

- В Таллинне...

Ей показалось, во взгляде человека за столом мелькнул и исчез какой то лучик.

- Мне все время вынуждены делать диализ... Я просто устала... Не в состоянии продолжать... У меня нет личной жизни... Я не могу работать...

- Проблема в том, что мы этим не занимаемся...

- Олег Алексеевич, - в голосе Анастасии зазвучали умоляющие ноткии... - Прошу вас... Поставьте меня на очередь. Помогите мне...

- Что у вас за профессия?

- Я работаю гидом и очень люблю свою специальность...

Почти неслышный телефонный звонок прервал ее.

Он кивнул Анастасии, прося извинить, снял трубку.

- Рындин, нет, я сейчас занят. Перезвоню через десять минут...

Похожий на оживший портрет глава Центра безаппеляционно и очень точно дал посетителям понять, сколько им еще находиться в его кабинете.

- Даже если бы я мог вам помочь, госпожа... - сжалился он над несчастной и посмотрел на листок перед ним, - Гончарова... Это стоило бы очень дорого...

- Я понимаю, - тихо произнесла она.

- Десятки тысяч долларов, - почему - то опустил взгляд долу доктор Рындину. Наверное потому, что человеку с внешно стью Христу, исцеляя, негоже разговаривать о деньгах.

Виктор сделал резкое движение, словно намереваясь встать.

Анастасия коснулась его рукой, прося подождать.

- Олег Алексеевич, у меня есть друг, израильтянин, Алекс! Если вы позволите, он станет моим гарантом...

Рындин поколебался. Чем-то эта пара не внушала ему доверия. В их поведении ощущалось что-то искусственное. Не хватало какого-то привычного штриха.

Чернышев это почувствовал.

Когда-то в школе он участвовал в самодеятельности, и говорили, получалось неплохо.

Он немедленно включился в представление. Теперь он играл роль простоватого старшего брата, который еле сдерживается после того, что услышал: " Смотри на нее! Совсем рехнулась! Да брат он ей или кто?! Сейчас он ей покажет..."

- Ты не много ли берешь на себя, девка?! - он вскочил, как ужаленный.

Анастасия не осталась в долгу. Поднялась. Стала перед ним в распахнутой шубке - стройная, в элегантном брючном костюме. Этакая аристократка рядом с проштрафившимся мужиком, глаза светились недобро.

- Может, мне даст их наше обожаемое начальство ? Предложит на блюдечке с голуболй каемочкой: вот вам, дорогая Анастасия Сергеевна, сделайте одолжение - только возьмите...

- Ты, девка, зарвалась... А ну, дай задний ход...

Чернышев сжал с силой челюсти, и скулы тотчас вырисовались еще выразительнее.

- А, может, ты сам готов достать тридцать-сорок тысяч долларов, мой щепетильный братец?! Откуда? Из своей зарплаты? Из папочкиной пенсии?! Она пренебрежительно тряхнула головой. - Алекс только рад будет дать мне денег...

- Может, еврей этот, принесет их тебе за красивые глаза, да ? Или, может, еще за что ? Не дороговато ли ?

Они остановились сразу оба. Одновременно. Словно выдохлись:

"Переиграли!.." - Мелькнуло в мозгу.

Рындин слегка побарабанил пальцами по столу и, расправившись в кресле, махнул рукой:

- Приходите все трое примерно в это время во вторник. Оставьте ваш телефон секретарю. Если у нас что-то изменится, мы перезвоним. Да! Если меня не будет, вас примет доктор Аркадий Павленко...

Возвращались тем же путем, каким и вошли сюда. Во дворе снова не было никого посторонних. Новенький "амбуланс" стоял теперь ближе к тропинке. Виктор и Анастасия прошли рядом. Двое работяг усердно работали мокрыми щетками, готовили машину в рейс. В пустой кабине "амбуланса" над баранкой болтался маленький смешной крокодильчик...

Проводив злополучную пару, Рындин поднялся к окну, проследил их маршрут через двор.

В их присутствии ему пришлось сделать вид, будто его шокировала только что разыгравшаяся перед ним сцена.

Дело, в действительности, было в другом: она его не убедила, и, наоборот, чем-то встревожила...

День был сложный - со множеством хлопот.

Переговоры, посещение мэрии и супрефекта...

Но неприятное ощущение - осадок, оставшийся от утренней встречи с новыми пациентами, не оставляло.

Освободившись, он взглянул на свои часы "роллекс" и присвистнул: уже пол-седьмого!

Набрал номер дежурного:

- Бригада со "скорой" на месте?

- Михалыч и санитар, - поспешно отрапортовал секьюрити. - Оба в порядке...

По распоряжению Рындина весь воспомогательный состав перед заступлением на службу проходил медицинскую проверку. Артериальное давление, запашок...

- Когда приступают ?

- В 20.30, Олег Алексеевич...

- Скажешь, чтобы перед концом смены Михалыч связался со мной. Сообщил результаты.

Внезапно он понял причину своей тревоги: еще один иностранец! Почему Панадис ни словом не обмолвился о втором, помимо профессора Бреннера, израильтянине? Ведь если этот... Алекс, как его назвала эта посетительница утром, заинтересован в пересадке ей почки, он, наверняка, не стал бы искать хирурга на стороне! Кому они компостируют мозги?!

Комфортабельный, купленный на доллары "амбуланс" - "скорая" Медицинского центра" Милосердие, 97" - выехал за отошедшие в сторону металличесие ворота, легко и свободно сразу погнал дальше по улице.

На ветровом стекле приветливо покачивался старый мультфильмовский "Крокодил Гена".

Рындин приказал убрать эту особую примету, но водила - человек основательный и суеверный, каждый раз тайно восстана вливал статус-кво.

" Скорая" плавно проехала к перекрестку, свернула, пере секла один светофор, за ним второй, третий, выруливая все дальше на окраину.

Спешить было некуда. Экипаж - водила и санитар - лениво переговаривались.

- Третьего дня подсек меня один. Сволочь! Я крутанул баранку , но не успел. Помял край, блин...

Высоченный, подстриженный под бандита спортивного вида малый в белом халате поверх пятнистого камуфляжа - санитар насмешливо покосился:

- А ты, Михалыч?

- Ну, вышел я: " Давай, братан, говорю, разбираться будем!" А рядом сразу "джип"останавливается и " вольво". Оказывается, они цугом дули. Рулила выходит, здоровый амбал. А сзади секьюрити с пистолетом...

- И сильно он тебя ?

- Да ты что, не видел ?

Санитар, взглянул на здоровенную шишку на затылке водителя, снова усмехнулся:

- Производственная травма. Начальству доложился ?

- Да ты что, не знаешь его? Спросил: "Номер-то машины запомнил?" Губы поджал: "Проверим !" - говорит...

- У него все ГАИ в кармане...

К вечеру слегка приморозило. Гололедь.

По шумным перекресткам проскакивали быстро. На сонных, плохо освещенных улицах без светофоров и реклам, дрейфовали долго и основательно. Потом был еще рейс по Ярославке, попытка закинуть трал у трех вокзалов, снова окраины...

Пригнали на Павелецкий.

Водила остался в машине. Санитар скинул халат, накинул кутку, прошел по перрону. Интервалы между электричками из-за позднего времени становились все длиннее. В Москву поезда тянулись полупустые, из столицы - более полные, но все равно не такие, как в часы пик.

Люди возвращаться поздно боялись. Милиция поезда не сопровождала. Пьяного могли запросто кинуть...

Санитар снова вышел на площадь.

Кружком тусовались таксисты, попыхивали сигаретами: ждали запаздывавший пассажирский из Дебальцева. До него оставалось еще полчаса, вот и базарили, поддевая друг друга. Из дверей вокзала по-двое, по-трое выскакивали на мороз москвичи. Пассажиры, но не с поезда, а из метро, что внутри. И сразу разбегались. К трамваю, к троллейбусу на Садовое. К таксистам почти не подходил никто. Те - не дураки, свою цену крепко знали. Кого - кого, а их не разжалобишь...