Убийство в «Долине царей»

Тогда, коротая время, я завернул к патологоанатому-массажисту. Не очень-то он мне обрадовался и дверь открыл со скрипом. Я думал, что наткнусь на любовника, которого легко опознаю среди подозреваемых, но Горчицын был в квартире один.

— Подарили Кувыркалкиной букет от моего имени?

— Подарил.

— А она что?

— Взяла, — ответил он вяло.

Мы помолчали, думая каждый о своем.

— Чай пить будете? — спросил Горчицын, чтобы заполнить паузу.

Я не смог побороть отвращения и отказался. В следующий раз буду ходить к «голубым» со своей чашкой и заваркой.

— Зачем вы соврали мне про деда с пуделем в бане?

— Я не врал.

— Врали как сивый мерин.

— Нет.

— Так можно препираться до следующего утра, а утром продолжить, — сказал я. — Послушайте, Горчицын, в ваших интересах рассказать мне все, что знаете и о чем строите догадки, ибо всякое отмалчивание и увиливание тормозит следствие и наводит на ненужные подозрения. Вас можно привлечь к ответственности на основании соответствующей статьи Уголовного кодекса и временно поместить в Лефортовский изолятор, чему вы вряд ли обрадуетесь, если, конечно, не мазохист. Итак, вы знаете убийцу?

— Не знаю.

— Но догадываетесь?

Он неопределенно пожал плечами.

— Откуда вам известен Заклепкин?

— Какой Заклепкин?

— Какого в бане встретили и какого там не было ни телом ни духом.

— Я, наверное, ошибся, — сказал Горчицын. — Наверное, дед с собакой приходил в сауну.

— В женское отделение?

— Да.

— Поразительный дед! Испорченности вам обоим не занимать. И как же его шайками не закидали?

— Его просто не пустили.

— А зачем он приходил? Я еще могу объяснить появление чеховской дамы с собачкой в женской сауне, но деда с пуделем!..

Может быть, ему кто-то срочно был нужен из клиенток.

— Какие у вас отношения с Опрелиным?

— Никаких.

— Вы знаете, кто он?

— Я знаю, кем он был раньше, — ответил Горчицын, — года три назад Опрелин возил ко мне Марину на массаж.

— В «УАЗике»?!

— Нет, это было еще до «Долины царей». Тогда он ездил на черной «Волге» с партийными номерами.

— Вот это уже ценная информация, — сказал я, похлопал Горчицына по плечу дружелюбно и удалился…

На улице пришлось полчаса клянчить у прохожих монетку. С этой чертовой инфляцией ерунду сделать невозможно, а на что-то солидное нет денег. Наконец одна девушка одарила-угостила меня медным российским рублем. Дозвонился сразу, видимо повезло: никого в тот момент не убивали, не насиловали и не грабили.

— Нашел мужа Размахаевой? — спросил я Квочкина.

— Найти-то нашел, но вряд ли ты до него доберешься, — ответил милиционер. — Его еще при социализме упекли в спецполиклинику. Туда сажали неугодных режиму, строптивцев всяких, правдолюбцев и помешавшихся на этом поприще.

— А куда еще сажать помешавших себе?

— Сейчас-то многих домой выгнали, но твой интерес на самом деле чокнулся.

— Может, перекормили лекарствами?

— Запросто, — ответил Квочкин. — Только тебя в эту клинику даже теперь не пустят…

— А гласность?

Но Квочкин меня не слышал:

— …Да и что тебе этот псих путного скажет? Все равно суд его в качестве свидетеля не примет. Так что ищи других.

— Намек понял.

— Тут такое дело, — замялся Квочкин несвойственным ему тоном. — Сегодня конец квартала, мне машину по дешевке сделали, триста долларов не хватает. Сходи к Поглощаеву, попроси на текущие расходы или аванс.

— Не даст.

— А ты скажи, что послезавтра приведешь ему убийцу за руку.

— Ладно, попробую, — смирился я.

— Ты где?.. — спросил Квочкин. — Там и стой. Я за тобой заеду, чтоб побыстрей.

Через пятнадцать минут я входил в «Долину царей», за окном ждали желто-синие «Жигули» с мигалкой на крыше. Вид мой на их фоне был очень внушительный.

— Срочно к Поглощаеву, — бросил я.

Кувыркалкина посмотрела на меня двусмысленно: то ли ждала, что я прощения попрошу, то ли хотела поблагодарить за цветы. Во всяком случае, рта она не открыла, и я прошел в кабинет без звука.

Поглощаев привычно трепался по телефону, Кашлин привычно вынул палец из носа и пожал мою руку.

— Деньги нужны, — сказал я Поглощаеву, когда он наконец наговорился. Если 6 у нас платили за телефон поминутно, он наговорился бы до бедности.

— Что так? — удивился он.

— Вот так, — пришлось ответить.

— Я не бездонная бочка, а вы вроде бы не рэкетир, — сказал Поглощаев.

— Да ладно вам жадничать. Нужно-то всего триста долларов. В пересчете устроит и рублями, — сказал я. — Убийца Шекельграббера уже найден, послезавтра я назову его имя.

— А почему не завтра?

— Потому что завтра первое апреля. Вы мне не поверите.

— Скажите сейчас, — влез Кашлин.

Я на секунду замялся:

— Нужно собрать кое-какие справки, чтобы не выглядеть голословным. В условиях постсоветской бюрократии эта проблема упирается во взятки.

— Я не виноват, что вам не хватило накладных расходов, — выдавил Поглощаев.

— Вы виноваты в том, что тормозите следствие, — сказал я строго. — Да и беру я из своего гонорара.

— Не пойму, кто кого нанял. — Поглощаев поднялся и вышел. А я-то, наивный, думал, что деньги он держит в кабинетном сейфе, оказалось — нет. Где же? В морге, что ли?

— Зря вы сболтнули, что знаете имя убийцы, — сказал мне Кашлин.

— Вы тоже знаете? — удивился я.

— Так же, как и все, — догадываюсь, — ответил он.

Спрашивать: «Ну и кто?» — после собственного признания выглядело бы идиотизмом, и я промолчал.

— Лучше бы вам сегодня и завтра не ночевать дома, — посоветовал Кашлин. — Одно из двух: либо он ударится в бега, либо убьет вас. Или покалечит — как получится.

— А кто скажет, что я его вычислил?

— Первый встречный-поперечный.

— Вы знаете свекра и свекровь Размахаевой?

— Нет.

— А ее родителей? Они живы? — спросил я по инерции.

Кашлин даже подпрыгнул на стуле:

— Вы обманули Поглощаева, вы не знаете убийцу Шекельграббера! Я так и думал. Лучше вам сегодня переночевать в милиции.

— Я посплю на посту.

Тут вошел Поглощаев и отсчитал деньги, причем рублями и по заниженному курсу. Скаред!

— Займись наконец делом, — бросил он зло Кашлину.

— Я занят, — спокойно ответил тот, — обдумываю организацию нового акционерного общества «Долина цариц». Потом откроем дочернее предприятие — «Долину приближенных и любимых животных»…

Я вышел в приемную и сел на край стола Кувыркалкиной:

— Что-то я по тебе соскучился.

— Вали отсюда, — ответила она.

— Только с тобой, — сказал я. — Пойдем скорей, Поглощаев тебя отпустил. Мне на поруки.

— Ты серьезно?..

На улице я передал деньги Квочкину.

— Ну зачем при свидетелях?! — прошипел он больше по привычке, чем из боязни.

— Это не свидетель, это подозреваемая номер один, у нее есть пистолет, — сказал я. — Слушай, подбрось нас до моего дома, надо уйти от «хвоста».

— Извини, старик, времени нет ни секунды. Приходи завтра, обмоем покупку. — И он укатил…

Через час мы уже пили в постели шампанское, за которое заплатила Ольга.

— Ты подлец! — говорила она после каждого глотка.

— Согласен.

— И дурак набитый!

— Возражений нет.

— И скотина!

— В точку.

— Я за тебя замуж не пойду!

— Этого и не требуется, — искренне ответил я.

— А как же? — удивилась она.

— Найдем выход…

Когда мы уже приготовились подремать от переутомления, в дверь сначала настойчиво зазвонили, потом требовательно забарабанили кулаками. Я подошел к двери и спросил:

— Кто там такой шустрый?

— Открой, ублюдок! — По голосу я опознал Опрелина.

— Не могу, я голый.

— Ублюдок! Ублюдок! — эхом разносилось по подъезду.

Я вернулся в комнату и сказал Ольге:

— Кажется, твой муж в гневе, а черного хода у меня нет.

— Что будем делать? — спросила она.