Африканский квест

— Цены очень разные, — сказал он с улыбкой. — Либо мистер Рейнолдс не получил справедливой цены за него, либо вы переплатили.

— Я это заметила. Разумеется, возмутительно. Собственно говоря, оно мне досталось по довольно сходной цене. Либо Рик не умел торговаться, либо остро нуждался в деньгах.

— Выходит, мадам Андерсон понимает, что ожерелье украл Рик, и в наказание бьет его очень сильно, притом дважды, крокетным молотком?

— Неправдоподобно, — сказала я. — Я, разумеется, не говорила Кэтрин о своих подозрениях, потому что ничем не могла их подтвердить.

— Другим говорили?

— Никому, — ответила я. — Только своему деловому партнеру. Но он в Канаде. Есть у вас какие-нибудь сведения о вскрытии тела Кристи Эллингем?

Я ломала голову над тем, с какой стати кому-то понадобилось убивать Рика, но при этом думала, что Кристи сама напрашивалась на убийство, если о ее списке знал кто-то еще.

— Нет. Мне должны сообщить?

— Не знаю. Очевидно, у нее в крови было много алкоголя и снотворного.

— Вы хотите сказать, что она хотела покончить с собой, хотя нет, предполагаете, что кто-то опоил ее, а затем поджег матрац. Маловероятно, вам не кажется?

— Возможно.

— Теперь я должен поговорить с вами о другом, — сказал бен Осман, положив конец моим размышлениям. — Мне нужно заверение, что ни вы, ни кто-либо из вашей группы не покинете эту страну без моего разрешения.

— Да.

— Что «да»?

— Да, я обещаю, что ни я и никто из находящихся здесь членов тура не покинет страну до окончания тура, не поставив вас в известность, — сказала я, старательно подбирая слова.

— Почему ваши слова мне кажутся — как это сказать на вашем языке? — обтекаемыми?

— Пожалуй, лучше «уклончивыми», — ответила я. — Или даже «обманчивыми».

— Почему же вы хотите обмануть меня, мадам Макклинток? — спросил он с легкой улыбкой.

— Я не хочу вас обманывать. Я стараюсь выражаться совершенно точно. Во-первых, тур заканчивается через шесть дней. После этого у меня не будет над этими людьми никакого контроля, да и сейчас его почти нет. Что я скажу? Тур окончен, но вы не можете уехать, и притом должны жить здесь на собственный счет? Если не хотите, чтобы с окончанием тура они уезжали, то сказать им об этом — ваша задача, не моя.

Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга через стол.

— Вы сказали «во-первых». Есть и «во-вторых»? — нарушил молчание бен Осман.

— Существует небольшая проблема. Одного члена нашей группы нет. Думаю, эта женщина уже улетела домой.

— И кто она? — спросил он, снова глядя в список.

— Кэтрин Андерсон.

— Неужели та, у которой был крокетный молоток? — воскликнул бен Осман.

— Та самая.

— Тогда где она? Когда улетела?

Вид у него теперь был раздраженный.

— Не знаю. Она выписалась из гостиницы сегодня чуть свет, оплатила свои мелкие расходы и попросила вызвать такси. Служащие пытались связаться со мной, но, видимо, я в это время принимала душ, потому что не слышала телефонного звонка. Когда они увидели меня, Кэтрин уже не было. Вчера вечером она была очень расстроена. Сказала, что кто-то роется в ее вещах даже после того, как она сменила комнату, и ей нужна моя помощь, чтобы немедленно вернуться домой. Я вчера была в дурном настроении, и, хотя пообещала ей помочь сегодня, голос мой звучал не особенно сочувственно. Кэтрин была очень перепугана, я поняла это потом. Она придвигала мебель к двери, чтобы никто не мог войти в комнату. Похоже, она взяла дело в свои руки и улетела.

— Какое-нибудь сообщение вам оставила?

— Нет.

— Как думаете, что она будет делать?

— Если всерьез говорила о возвращении домой, думаю, поедет прямо в аэропорт. Либо в Монастир, чтобы вылететь оттуда в Тунис или даже куда-нибудь в Европу, либо прямиком в такси до международного аэропорта в Тунисе. Полагаю, она попытается вылететь первым же рейсом куда угодно, где можно пересесть на самолет в Штаты. Скорее всего, поскольку у нее есть обратный билет компании «Люфтганза» через Лейпциг, она обменяет этот билет, заплатит неустойку, и если найдется место на рейс в Европу вскоре после полудня, она займет его.

Бен Осман поднял телефонную трубку, быстро заговорил по-арабски, потом резко положил ее.

— Это мы еще посмотрим.

Я взглянула на часики.

— Возможно, Кэтрин уже летит.

— Тогда нам придется вернуть ее.

— На вашем месте я бы не беспокоилась, — сказала я. — Не думаю, что она кого-то убила.

— Может быть, и так, но ее легче всего заподозрить. Это чертовски затруднительно. Позвольте мне прояснить кое-что, мадам. Я непременно распутаю это дело. Министерство туризма тоже выразило заинтересованность в этом деле. Само собой, там не хотят, чтобы это расследование как-то причинило вред туристической индустрии. Откровенно говоря, мы все предпочли бы, чтобы смерть месье Рейнолдса была следствием его собственной неосторожности. Однако я решил, что если он погиб в результате преступления, преступник предстанет перед судом. Если это потребует задержать вашу группу здесь после окончания тура и вызвать недовольство Министерства туризма, так тому и быть.

— В таком случае кто будет оплачивать расходы членов группы, счета за гостиницу и все прочее?

— Мы не будем, — твердо сказал бен Осман. — Теперь можете идти.

— Лара, что ты там говоришь? — заорал мой деловой партнер.

— Клайв, не нужно кричать. Слышимость хорошая. Я говорю, что если полиция не выяснит через шесть дней, кто убил Рика Рейнолдса, наша группа окажется, так сказать, под домашним арестом. Мы не сможем покинуть страну.

— Это катастрофа! — воскликнул он. — Наш худший кошмар. Мы будем разорены. О нас будут твердить во всех последних известиях. Все в мире узнают о катастрофе, именуемой «Тур компании „Макклинток энд Суэйн“».

— Клайв, ты ведь говорил, что плохой рекламы не существует, — напомнила я.

— Лара, это жестоко, — сказал он.

— Ты прав. Извини.

— Кто будет оплачивать расходы, если группе придется застрять там?

— Полицейские совершенно определенно заявили, что не будут.

— Дело еще хуже, чем я думал, — сказал Клайв. — Еще и финансовая катастрофа.

— Да, — сказала я. — Вполне возможно.

— Шесть дней! — повторил Клайв.

— Боюсь, что так.

— Лара, сделай что-нибудь, — сказал он и положил трубку.

«Сделай что-нибудь, — снова и снова твердила я себе. — Шесть дней. Думай, и притом быстро». Хоть Клайв и привел меня в раздражение — а кто мог знать лучше меня, какие сожаление и самопорицание кроются за его властным тоном? — я понимала, что он прав. Я должна была что-то сделать. Никто другой не стал бы и не смог бы. «Сосредоточься», — сказала я себе. Это, решила я, требует напрочь выкинуть из головы Брайерса, затонувшее судно и связанные с ними ужасные события. Я не могла найти иной причины, кроме симпатии к Брайерсу, ввязываться в то, что выглядело, как бы ни обстояли дела на самом деле, в самом прямом смысле борьбой не на жизнь, а на смерть из-за судна, затонувшего более двух тысяч лет назад. Пусть полиция разрывается между Брайерсом и Гровсом, допрашивает каждого, что произошло с судном другого. Я должна была беспокоиться о компании «Макклинток энд Суэйн».

Минуты две я пыталась убедить себя, что какая-то внешняя опасность повинна в том, что случилось с Риком и, возможно, Кристи, но потерпела неудачу. Других постояльцев в гостинице не было; служащие никогда не выказывали склонности убивать туристов, и я не могла найти никакой причины, подвигнувшей их начать с моей группы; притом не было сомнений, что несколько ее членов вели себя, в лучшем случае, странно.

С учетом всего этого я после спокойного размышления пришла к выводу, что в последнее время, пожалуй, слишком уж сосредоточилась на своем магазине. Занимаясь антикварным бизнесом, трудно разбогатеть. Нужно работать в полную силу. Я сдвигаю горы, чтобы доставить покупки по адресу в обещанный срок. Я стараюсь запоминать как можно больше покупателей, и не только помню, что они коллекционируют, но и стараюсь найти что-то для них в поездках за товарами или на аукционах. Теперь, когда мне стало, к моему немалому удивлению, сорок с лишним, и память, как будто, ухудшилась, я завела алфавитные карточки, где указано, что нравится моим покупателям, а что нет. И прочно держу в памяти основное правило обслуживания: «Клиент всегда прав». Когда кто-нибудь возвращает поврежденную каким-то образом покупку, говорю ли я что-нибудь вроде: «Любому идиоту видно, что вы уронили ее, а потом проехали по ней на машине»? Нет, даже если я сама осматривала вещь и заворачивала ее перед тем, как она покинет магазин. Я говорю, что готова отремонтировать ее, заменить или вернуть деньги.