На углу, у Патриарших...

…За столом, покрытым клеенкой, на кухне, обставленной случайной мебелью, сидел Никольский. Певец Витя стоял перед ним.

— Ну? — требовательно и односложно спросил Никольский.

— Пить хочется, нет сил… — Виктор не спешил выкладывать имевшуюся у него информацию: он знал себе цену.

— В холодильнике посмотри, — буркнул Сергей недовольно.

— Что у этого жлоба-хозяина в холодильнике может быть, кроме четвертинки и соленых огурцов? — Витек все же открыл древний холодильник «Саратов» и с восторженным криком извлек початую четвертинку. — А что я говорил?!

— На подоконнике банка с грибом, — подсказал Никольский.

— Я эту мочу из-под медузы и в детстве не пил, — отверг предложение Виктор и, взяв из сушилки кружку, напился из-под крана.

— Утолил жажду? — вежливо поинтересовался Никольский. — Виктор подтверждающе кивнул. — Узнал, кто девок в агентство Кузьмина вербует?

— На твоей территории, Васильевич, взвод мамок и батальон шлюх. Попробуй найди, — стукач явно набивался на похвалу.

— Но ты же нашел, — поддержал его игру Сергей.

— Но это же я! — Виктор.

— Цена твоя, Витя, известна — за то и ценю! — с усмешкой скаламбурил Никольский.

— Эх, Сергей Васильич… — притворно вздохнул певец. — Ну да ладно… Так вот, мамка эта — Галина Приходько по кличке Люська Бык. Теперь она «Советскую» держит… Тебе больше от меня ничего не надо? А то мне петь пора.

— Пой, ласточка, пой! — разрешил Никольский.

…У ресторана «Центральный» Сергей свернул за угол и у входа в ресторан остановился. На другой стороне переулка находилось открытое кафе. За одним из столиков серьезная дама с потугой на респектабельность чинно пила кофе из маленькой чашки. За соседним столиком вольно расположились два здоровых парня, без удовольствия пивших «кока-колу».

— Как успехи, Люся? — спросил Никольский, усаживаясь напротив дамы.

— Ого! Здравствуйте! Уголовный розыск гуляет?! — вроде даже обрадовалась Люся.

— Отошли своих. Поговорить надо. — Сергей не поддался на ее тон. Держался жестко, холодно. Не любезничать с бандершей пришел сюда майор…

Парни за соседним столиком оторвались от банок и, как по команде, посмотрели на Люсю.

— Погуляйте, мальчики, — ласково скомандовала она и, проводив их взглядом, спросила: — Случилось что, господин начальник?

— Случится, — заверил ее Никольский голосом, не обещавшим ничего хорошего. — Ты Кузьмину телок поставляешь?

— И что? — Люська независимо повела плечами.

— Я тебе девочку привезу, а ты ее вместе со своими мочалками Кузьмину на следующий субботник отправишь. — Сергей говорил тоном приказа.

— Не пойдет по-вашему, шеф, — покачала головой женщина.

— Почему же? — прищурился Никольский.

— Костя — беспредельщик, он и фейс расписать может, — Люська неловко пыталась развязностью замаскировать страх.

— Боишься его? — усмехнулся майор.

— Боюсь, — призналась «мамка».

— Тогда внимательно выслушай меня, Галина Остаповна Приходько. — Теперь в голосе Сергея звучала неприкрытая угроза. — Насколько я помню, ты прописана в заграничном городе Мариуполе, а живешь в кинематографическом доме на улице Усиевича города Москвы. Так вот, мы сейчас поедем к тебе, и там мои ребята в момент найдут и патроны, и наркотики, и краденые вещи. Ты не Костю, а меня должна бояться.

— Не по понятиям живете, Сергей Васильевич, — попробовала возмутиться Люська, суматошно обдумывая, как поступить.

— А у меня свои понятия, — отрезал Никольский. — Я тебя предупредил. Выбирай.

Галина Остаповна Приходько старалась держать марку. Но недолго у нее это получалось. С застенчивой девичьей улыбкой, с кокетливостью проститутки прожженная «дама полусвета» пробормотала:

— Ну, как откажешь такому обходительному кавалеру…

Никольский встал и сказал на прощание:

— Ариведерчи, Галина Остаповна!

Ночь, глухая ночь накрыла Москву. Улицы обезлюдели, и только на бульварной скамейке сидел одинокий, хорошо одетый господин. Вольно сидел, слишком вольно и для нынешних времен чересчур беззаботно. Досиделся: из тьмы явились трое.

— Мужик, закурить не найдется? — спросил один из гопников.

— Не найдется. Не курю, — ответил господин. Звали господина Алексей Тарасов, и он имел основание не бояться ночной Москвы.

— Тогда выложишь сотню баксов. — Второй гопник протянул к Тарасову огромную ладонь.

— Их заработать надо, — спокойно ответил Алексей.

— А мы отнимаем. Гони деньги и часы, — прогнусавил третий.

— Может не надо, а? — как бы засомневался Тарасов. Затем извлек из-за пояса пистолет и передернул затвор.

— Ты что, ты что, мужик? — заверещал главный из гопников, и троица кинулась бежать, на ходу чуть не сбив с ног могучего мужчину. Тот посмотрел им вслед и рассмеялся.

— Нехорошо молодых людей пугать, господин Тарасов, — сказал он, подойдя к Алексею.

— Молодых разбойников, — поправил Тарасов. — Зачем звал, Авила?

— Новость есть, Леша, — невесело хмыкнул бандит. — Китаец послезавтра прилетает.

— Он же еще десять дней должен на Ямайке загорать! — едва не закричал Тарасов, разом забыв о своей крутости и респектабельности.

— Как видно, заскучал… — скривился Авила.

— А он просечь насчет фээсбешника не мог? — спросил Алексей встревоженно.

— От кого? — пожал плечами бандит.

— Меня этот хренов исполнитель беспокоит, Колян.

— Пусть он тебя уже не беспокоит, — Авила поморщился. — Коляна уже нет — утоп, несчастный. Сейчас, может, к Коломне подплывает…

— Сурово ты с ним… — Алексей даже поежился.

— Деваться было некуда. — Бандит опять пожал плечами. — А на тебе — Костя Кузьмин. Смотри, чтобы он не прокололся.

— За него я спокоен. Но следить буду. — Тарасов встал. — Разбежались, Авила.

— 

Никольского принимал бывший сослуживец, а ныне директор охранного агентства «Меркурий» Иван Баранец. Принимал он Сергея в кабинете, обшитом драгоценным светлым деревом, сидя за обширным сверкающим столом, под портретом, изображавшим его самого в форме милицейского подполковника. А Никольский полулежал в удобнейшем финском кожаном кресле.

— Ну, допустим, дам я тебе это все, — рассуждал директор агентства. — А ты знаешь, сколько стоит прокат аппаратуры?

— Не знаю и знать не хочу, — беспечно отозвался Никольский.

— Это как же? — удивился Баранец.

— А вот так, — Никольский развел руками. — Денег у нас нет и в обозримом будущем не предвидится.

— У кого, у вас? В ментуре или у тебя лично? — уточнил Иван.

— В ментуре и у меня лично! — отчеканил Сергей.

— Ментуре ничем помочь не могу, — отрезал Баранец. — А ты, Сережа, по жизни можешь красиво подняться.

— Куда и на сколько? — осведомился Никольский.

— Тонны на три баксов. Иди ко мне начальником оперативного отдела, — предложил Иван.

— А что же не в замы? — улыбнулся Сергей.

— Должность зама уже сговорена… — Иван напустил на себя некоторую таинственность.

— С нашим Беляковым, что ли? — рассмеялся Никольский.

— Просек фишку! — восхитился Баранец. — Поэтому я тебя и зову.

Теперь пришло время Сергею возмутиться:

— Да каких ты еще бабок от нас хочешь?! Мы для тебя такой кадр вырастили! Мы тебе — зама, а ты нам аппаратуру. По рукам?

— Знал бы, что ты меня так опустишь, в бега бы рванул! — не без восхищения воскликнул Иван.

— Ванечка, я тебя уговорил? — ласково поинтересовался Никольский.

Баранец слегка развернулся на вертящемся кресле, посмотрел на свое изображение в милицейской форме и сказал грустно:

— По капле выдавливаю из себя мента, но никак не выдавлю. Пейте мою кровь, рвите мое нежное тело!

Никольский быстренько поднялся.

— Так я аппаратуру забираю?

— Только с техником! Вам, косоруким, ноу-хау доверить не могу! — окончательно сдался Баранец.

— Ох, какой ты молодец, Ваня! — восхитился Никольский уже с порога. — И правильно, что вместо Дзержинского свой портрет повесил. Куда ему до тебя!