Распылитель Пухольского

Из форточки потянуло сквозняком. А ведь утром он её закрыл... Окно! Игнат подошел и толкнул раму. Разбухшая от влаги, она подалась с трудом. Черт побери, окно-то не заперто! Он машинально захлопнул створку, повернул защелку и уселся на подоконник, прижавшись лбом к холодному стеклу. Теперь ключ не имел значения, Богоробова кто-то мог убить и после этого выбраться в окно. Убийца рисковал быть обнаруженным, но красноармейцев во дворе в это время не было. Конечно, окно могло оставаться открытым и со вчерашнего дня, утром Игнат его не проверял, просто закрыл форточку.

Интересно, сколько времени прошло с момента выстрела? Когда Игнат заглянул в кабинет, кровь ещё текла... Скорее всего, несколько минут, не больше.

Звука выстрела он не слышал. А если кто-то и слышал, то внимания наверняка не обратил, мало ли вокруг шума и стука, да и стреляют иногда. Тот же Богоробов из окна по надоедливо орущим воронам.

Но что теперь делать? Одно дело, если комендант не явился утром на службу и пропал, просто пропал, исчез. И совсем другое -- убийство или самоубийство. Это может закончиться очень плохо... Время сейчас суровое, особо разбираться не станут. Утрата революционной бдительности, скрытый враг в рядах, измена. И никакие сыщики не станут распутывать произошедшее, да и где они, эти сыщики? Господи... Игнат криво усмехнулся, опять поймав себя на поминании несуществующего бога. Нет его, а все равно в мысли лезет, сказка поповская. Это оттого, что Игнат не знает, как ему быть дальше. И спросить не у кого.

Нужно что-то предпринять, не будет же мертвый Богоробов сидеть за столом до бесконечности. Игнату вдруг захотелось с силой стукнуться головой обо что-нибудь твердое и холодное, чтобы мысли встали на место. Но он только с силой потряс головой и приказал себе прекратить панику.

Итак, если решат, что это самоубийство, то Богоробова объявят предателем, оставившим пост в трудное и тяжёлое время. В такое время нужно стиснуть зубы и служить святому делу революции, а не стреляться, словно истеричный гимназист.

Если же сочтут убийством, то... домысливать весь кошмар, который начнется вслед за этим, Игнату совершенно не хотелось. Разносом от Кривцова и разбирательством в районной ЧК не обойдется, тут приговора тройки не миновать, будь ты трижды невиновен.

А ведь если бы тело Богоробова не нашли... Игнат окончательно запутался в собственных мыслях. Если б имелось время на то, чтобы узнать правду, он бы постарался, все силы приложил. Но времени нет, потому что мертвый комендант -- вот он. И нужно или сообщать руководству, или... или сделать так, чтобы трупа не стало.

Игнат соскочил с подоконника, вышел и запер за собой дверь на ключ.

Если он уничтожит мертвое тело, то получит пусть небольшой, но шанс. А способ уничтожить есть...

"Цок-цок-цок", мерно издаваемое "Ундервудом", оборвалось, когда он вошел в закуток машбырышни.

-- Зина, немедленно собери всех, кто сейчас тут. Охранников, конвой, всех!

-- Где собрать, у вас в кабинете? -- она привычно вздрогнула и поднялась, тощенькая, блеклая, словно речная стрекоза.

-- Нет! -- Игнат спохватился, что голос его прозвучал слишком громко. -- Прямо тут, и побыстрее. Харитоненко в подвале, не забудь.

-- Хорошо, -- она не посмела пожать плечами, вышла.

Собрались довольно скоро, армейская дисциплина ещё сохранилась. Последним вошёл Свиридов и зорко оглядел едва разместившихся в крохотном помещении красноармейцев. Игнат спросил:

-- Все?

-- Так точно, все! Десять человек.

-- Товарищ Богоробов так и не появлялся? -- Игнат постарался, чтобы вопрос прозвучал почти равнодушно.

-- Никак нет! -- конопатый демонстрировал подозрительное чинопочитание и полное неведение. Остальные молча пожимали плечами. Итак, Богоробова никто сегодня не видел. А ведь обычно он появлялся на службе не только рано утром, но и днем. Ладно, это и к лучшему, план Игната может сработать.

-- Ну ладно. -- Игнат помолчал. -- А скажи-ка мне, товарищ Свиридов, политагитацию и чтение газеты "Правда" ты регулярно проводишь?

-- Как положено, два раза в неделю, товарищ Пирогов, -- конопатый смотрел преданно и пытался сообразить, к чему Игнат клонит.

-- Так почему же у тебя бойцы про то, что вошь -- разносчик тифа, не знают? А если знают, то почему ты к тем, кто на посту стоит и от этих самых вшей чешется, мер не принимаешь? -- Игнат хмуро посмотрел на усача, которого днем посылал на розыски Свиридова. Тот втянул голову в плечи и отвел глаза.

Командир охраны побагровел и не нашелся, что сказать.

-- В общем, -- продолжал Игнат, -- весь наличный состав сегодня же отвести в баню на помывку и выведение вшей. Немедленно! А до вашего возвращения я тут подежурю.

-- Так вроде с прошлой бани недели не прошло, товарищ Пирогов... -удивился Харитоненко.

-- Отставить разговоры и исполнять приказ! -- оборвал его Игнат. -- Мы бойцы революции, и не должны плодить зловредных насекомых! Вшивый красноармеец-чекист -- это позор! Свиридов, лично отвечаешь за то, чтобы все сегодня же прошли санитарную обработку. И машбарышня тоже. Талоны на помывку имеются?

-- Так точно, имеются!

-- Отправляйтесь!

Вот так с ними и надо. Полчаса до бани, полчаса из бани. Не меньше двух часов он пробудет в бараке один. Этого вполне хватит.

Когда затихли последние шаги и грохнули ворота, он подождал для верности несколько минут и вернулся в кабинет. Повертел в руках маузер, сунул его в кобуру коменданта. Застегнул.

-- Извини, товарищ Богоробов, но иначе нельзя, -- зачем-то бормотал он, выволакивая в коридор тело начальника. Тащить было нелегко, мертвые почему-то тяжелее живых. Игнат привык носить трупы с кем-нибудь вдвоем -один за ноги, второй за руки. А тут помочь некому.

На лестнице пришлось взвалить мертвеца на плечо. Ничего, вниз -- не вверх. Вот и спустились. Аккуратно, стараясь не запачкаться в крови, он опустил ношу на пол и открыл дверь.

В распылитель мертвого Богоробова пришлось усаживать, подбирая то ногу, то руку. А Игнату нужно было, чтобы он уместился весь. Пухольский, специально предупреждал, чтобы ничего не торчало за пределы черного круга.

Наконец получилось.

Мертвец теперь сидел, прислоненный к металлическому щитку. Голова опущена на согнутые колени, словно устал человек и уснул. Выходное пулевое отверстие на затылке значительно больше, чем на виске, но густые темные волосы слиплись от крови и засохли, так что если не присматриваться...

-- Ещё раз прости, товарищ Богоробов, -- снова забормотал Игнат. -Тебе уже все равно, а нам дальше жить. И не дело, если узнают, что ты проявил такую несознательность и слабодушие. Я, конечно, не знаю, не в курсе, что и как было, но если ты и не сам, то все равно -- проявил легкомыслие, позволив убить себя. -- Тут Игнат окончательно смешался. -- В общем, прощай, боевой друг Паша, Павел Андреевич! Покойся с миром.

С этими словами он шагнул к столу, тиснул пальцем красную пипочку и на мгновение закрыл глаза.

Потом открыл и уставился на опустевший распылитель. Никаких следов мертвеца!

Игнат перевел дух и вытер со лба испарину. Может быть, он поступил как трус, да так и есть. Теперь, когда никто не может увидеть Богоробова с простреленным виском и стеклянными глазами, он мог себе в этом признаться. Он ведь испугался, очень испугался, маленький винтик революции Игнат Пирогов. Обычный винтик, который в любой момент могут выкинуть из огромной железной машины и заменить другим. Никому не интересны мысли и чувства крохотной детальки, она должна быть полезной и не мучиться сомнениями. Вспомнился ночной кошмар, и стало зябко. Где-то в воздухе сейчас носятся молекулы, невидимые частички, бывшие когда-то Павлом Богоробовым, хромоногим комендантом пункта номер пять... От этой мысли Игнат невольно задержал дыхание. Стало совсем муторно.

Так, хватит маяться дурью и проявлять слабость, нужно действовать!

Внимательно вглядываясь в пол, Игнат прошел путем, которым недавно тащил труп. В одном месте обнаружил капли крови и сбегал за тряпкой, вытер. Дошел до кабинета, где тоже пришлось оттирать с пола и металлического шкафа бурые пятна и потеки. Вот он, сон в руку, чтоб его...