Клан Инугами

В итоге именно он первым добрался до Тамаё. К тому времени, когда Киндаити наконец оказался возле лодки, та уже погрузилась по планшир и мужчина поддерживал девушку, которая в изнеможении оседала в воду.

— Забирайтесь скорее ко мне.

— Спасибо, господин. Помогите вот барышне, ладно? Я придержу лодку.

— Хорошо, давайте ее сюда.

Тамаё поблагодарила Киндаити и, ухватившись за его руки, с трудом поднялась в лодку.

— Теперь ваша очередь, — сказал Киндаити мужчине. — Залезайте.

— Ага, спасибо. Ничего не имею против. Только не лучше ли вам сесть на тот борт, а то лодка перевернется.

Он ловко перевалился через борт, в этот момент Киндаити впервые обратил внимание на его лицо, и оно его неприятно поразило: человек был невероятно похож на обезьяну. Низкий лоб, глубоко сидящие глаза, необычайно впалые щеки — все обезьянье, иначе и не скажешь. Лицо неприятное сверх всякой меры, однако каждое движение этого человека свидетельствовало об его искренности.

— Вот видите, барышня, я же вам говорил, — укоризненно обратился он к Тамаё. — Говорил же, говорил, сколько раз толковал — нужно быть осторожней. Ведь это уже в третий раз.

Третий раз? Эти слова громом отдались в ушах Киндаити.

Вид у Тамаё был испуганный, как у ребенка, которому выговаривают за непослушание, и, как ребенок, она в ответ наполовину засмеялась, наполовину захныкала:

— Но, Макака, при чем же тут я? Откуда мне было знать, что лодка дырявая?

— Дырявая? — Киндаити невольно уставился на Тамаё круглыми от удивления глазами.

— Да, мне так кажется. Там в днище, похоже, была дырка, и кто-то чем-то ее заткнул. Чем заткнули, не знаю, только затычка выскочила, и…

В этот момент гостиничный приказчик и толпа клиентов лодочной станции подплыли ближе. Киндаити некоторое время сидел, погруженный в свои мысли, а потом обратился к приказчику:

— Не могли бы вы кое-чем помочь мне? Можно ли как-нибудь поднять эту лодку и вытащить на берег? Мне бы хотелось потом осмотреть ее.

Управляющий согласился, хотя на лице его выразилось некоторое недоумение. Не обратив на это внимания, Киндаити повернулся к Тамаё.

— Ладно, давайте отвезем вас домой. Как только окажетесь дома, советую забраться в горячую ванну и согреться, не то простудитесь.

— Хорошо, — ответила она. — Очень вам благодарна.

Оставив гомонящих, кричащих наперебой приказчика и зевак, Киндаити взялся за весла и медленно двинулся с места. Тамаё и Макака сидели напротив. Положив голову на широкую грудь Макаки, Тамаё, казалось, совершенно успокоилась и была довольна. У Макаки было ужасно неприятное лицо, но тело крепкое, точно скала, и, глядя на то, как он бережно держит в своих толстых, мощных руках Тамаё, Киндаити вспомнил о хрупкой виноградной лозе, припавшей к старой сосне.

Вблизи красота Тамаё оказалась еще более замечательной. Привлекательность ее лица не подлежала сомнению, но слабое, молодое сияние ее мокрой кожи было совершенно ослепительно. Даже Киндаити, который редко поддавался женскому очарованию, почувствовал, как у него забилось сердце.

Некоторое время он сидел и мечтательно смотрел на лицо Тамаё, однако поняв, что она заметила его взгляд и вспыхнула, он огорчился и взял себя в руки. Несколько сконфузившись, он обратился к Макаке.

— Вы только что сказали что-то странное — будто это уже третий раз. Подобное уже случалось и раньше?

В глазах Макаки вспыхнуло подозрение. Пристально вглядываясь в лицо Киндаити, он угрюмо проговорил:

— Ага, много необычайного произошло за последнее время. Вот что меня беспокоит.

— Необычайного?

— Ах, на самом деле ничего особенного, — вмешалась Тамаё. — Макака, ты просто глупый. Ты все еще думаешь об этом? А это просто случайности.

— Случайности? Барышня, вы ведь запросто могли погибнуть. Я думаю, что все это очень странно.

— Что вы имеете в виду? Что именно произошло?

— Один раз в постели у барышни оказалась змея, лежала, свернувшись кольцом. Хорошо хоть барышня ее сразу заметила, потому как если бы змея ее укусила, ну, может, она бы и не померла, но сильно хворала бы. Потом, в другой раз, кто-то испортил тормоза ее машины, и они отказали. Чуть не свалилась под обрыв, вот оно как.

— Нет-нет, все было не так. Все это — чистая случайность. Макака, ты просто слишком много беспокоишься.

— А если это продолжится — кто знает, что может случиться еще? Я думаю об этом, и это меня очень беспокоит.

— Глупый. Что еще может случиться? Мне везет. Я и вправду везучая, поэтому для меня всегда все кончается благополучно. Не беспокойся так, а то ты и меня растревожишь.

Пока Тамаё и Макака препирались таким образом, лодка подошла к водяным воротам поместья Инугами.

Киндаити оставил их на дамбе. Они поблагодарили его, и он погреб обратно к гостинице. По дороге он размышлял о том, что услышал от Макаки. Гадюка в спальне, испорченные тормоза, а теперь — дырка в лодке. Случайное стечение обстоятельств, как настаивает Тамаё? Или работа чьей-то безжалостной воли? А последнее может значить только одно: кто-то покушается на жизнь Тамаё. И нет ли связи между этими так называемыми совпадениями и зловещими предчувствиями Вакабаяси? Да, надо расспросить Вакабаяси, как только тот прибудет в гостиницу. Киндаити налег на весла.

Когда он вернулся в гостиницу, оказалось, что Вакабаяси уже прибыл. Служанка сообщила:

— Ваш гость спрашивал вас, господин, и я провела его в вашу комнату.

Киндаити поспешил на второй этаж, но в его номере Вакабаяси не было. Он явно побывал здесь, потому что в пепельнице лежала еще дымящаяся сигарета и незнакомая шляпа была брошена в углу комнаты, устланной татами. Должно быть, вышел в туалет, решил Киндаити и опустился в плетеное кресло. Он подождал, но посетитель так и не появился. Ждать дольше у Киндаити не хватило терпения, он позвонил и вызвал служанку.

— Что случилось с моим гостем? Он как будто исчез.

— Вот как? Интересно, что случилось? Может быть, он вышел в туалет?

— Это вероятно, но даже если так, он отсутствует слишком долго. Может быть, он по ошибке ждет в какой-то другой комнате? Попробуйте найти его, хорошо?

— Странно. Интересно, куда он мог деться?

Недоумевающая служанка вышла. Прошло совсем немного времени, когда Киндаити услышал ее пронзительные крики. В тревоге выскочив, он побежал на голос и обнаружил ее перед туалетом: она вся съежилась, а в лице ее не осталось будто ни единой кровинки.

— Ч-ч-что случилось?

— Господин, господин, ваш гость…

Киндаити взглянул туда, куда она указывала. Сквозь щель приоткрытой двери туалета виднелись мужские ноги, раскинутые на полу. Резко набрав воздуху, он открыл дверь и вошел. И замер на месте.

Мужчина в темных очках лежал ничком на белом плиточном полу туалета. Должно быть, перед смертью он корчился в страшных муках — воротник его пальто и шарф были смяты, пальцы скрючены, словно он в отчаянье царапал пол. Белые плитки забрызганы кровью, которую он отхаркнул.

Киндаити некоторое время стоял в оцепенении, потом осторожно приблизился к телу и пощупал руку. Пульса, конечно, не было. Он снял с лица человека темные очки, потом обернулся к служанке.

— Вы его узнаете?

Служанка боязливо вгляделась в лицо мертвеца.

— Ах да — это господин Вакабаяси!

Сердце у Киндаити замерло. Он так и застыл, совершенно ошеломленный.