Банда «Зоопарк»

На минуту воцарилось ошеломленное молчание. Все растерянно смотрели на полковника. Потом Леопард поджал губы и повернулся своим грузным телом к Рокбрюну. Кресло под ним жалобно скрипнуло.

– А как в твоей прекрасной схеме выглядит правительство, которое выбрасывает наши миллионы за то, что во времена наших отцов стоило не больше, чем несколько сотен франков?

– А ты слышал когда-нибудь такую фразу: «Не хлебом единым жив человек?» – ответил полковник. – Гордость народа – это творения его талантливых сыновей.

– В старые времена, Пьер, когда ты руководил нашей группой, ты не был таким чертовски нравственным, – ухмыльнулся Слон. – Ведь это ты организовал ограбление Национального банка, когда мы взяли пятьдесят миллионов франков. Ты руководил захватом транспорта с золотом по дороге в Марсель. Ты разработал надежные способы очистки вилл богачей, сотрудничавших с немцами, от еды, вина и одежды.

Полковник задумчиво кивнул, вспомнив те далекие времена.

– Тогда я доказал вам, что банкноты не слабее оружия. Мы попали в самое больное место немцев и их приспешников – их чековые книжки.

– Не вижу разницы, Пьер, – продолжал упрямиться Волк. – В Сопротивлении мы воевали против коллаборационистов. Они были врагами. Сейчас у Франции не меньше внутренних врагов, чем было во время войны. Так почему бы нам не использовать те же методы, что и тогда?

– Мы считали, что эти картины помогут нам сделать что-то стоящее, – вмешался Тигр. – А теперь ты доказываешь, что все это бессмысленно. Мы планировали получить за Ренуара выкуп в десять миллионов франков и обратить все деньги на благотворительность. Тогда картины превратились бы в сотню больничных коек, несколько тысяч тонн угля и сотни тысяч фунтов пищи и молока для голодных. И тогда действительно можно было бы сказать, восхищенно глядя на голубого Ренуара: «О да, это действительно ценная картина. Она себя окупила». Конечно, людям нужна духовная пища. Но сначала их нужно накормить.

Эта мысль поразила полковника.

– Боже мой! – проговорил он, подавшись вперед вместе со своим креслом.

– Так-то! – воскликнул Слон. – Мы знали, что ты, в конце концов, поймешь нас.

Полковник рассмеялся и покачал головой.

– Прекрасно, поэтично и аморально.

– Аморально! – фыркнул Волк.

– Аморально, – повторил полковник. – Да это и не поможет. В 1943 году всем нам нравилось играть в Робин Гуда. Но тогда это было необходимо и эффективно. А сейчас мир уже изменился.

– А в чем же разница? – надулся Слон. – Тогда шла горячая война, сейчас – холодная. Мы все так же сражаемся.

– Разница в том, – сказал полковник, – что сегодняшний мир настолько ослаблен коррупцией и безнравственностью, что очередное преступление ничего изменить не сможет. Требование выкупа немногим отличается от шантажа или взяточничества. Страховые компании заключат с вами тайную сделку, чтобы уменьшить свои расходы. Полиция будет вам потворствовать, чтобы разделить с вами награду и возвратить картины. А публика не спросит, как удалось вернуть их сокровище. Кого вы хотите воспитывать? Вместо света вы несете еще большую тьму.

Все четверо молчали с самым несчастным видом.

– Ну ладно, – сказал Рокбрюн. – Теперь вы должны понимать, что совершили величайшую глупость и что все оправдания вашего греха при внимательном рассмотрении моментально рассыпаются. Чем же можно оправдать ваш отказ от благополучной и сытой жизни и превращение в преступников?

Друзья еще раз переглянулись. Заговорил Антуан Птипьер, меланхоличный Тигр.

– Пьер, мы все вдруг почувствовали, что стареем: беззубый Тигр, Леопард без когтей, Слон с нарушенной памятью, Волк, страдающий отсутствием аппетита. Как-то вечером мы сидели здесь и болтали о далеких днях, когда заставляли немцев дрожать от страха. И мы задумали еще одно приключение.

Полковник откинул голову и расхохотался.

– Это уже другой разговор! Наконец-то мы добрались до сути дела! Если бы вы зашли ко мне, когда задумали эту авантюру, мы не сидели бы сейчас по уши в дерьме. Для такого дела нужны мозги.

Волк с интересом взглянул на полковника.

– Ты сказал «мы», дружище?

– Не задавай дурацких вопросов, – бесцеремонно прервал его Рокбрюн. – Как ты думаешь, почему я здесь, хотя капитан Скубайд, можно сказать, дышит мне в затылок. Бьюсь об заклад, что ты, мой милый Леопард, оставил свой автограф на всех электрических системах, когда отключал сигнализацию.

Теперь полковником овладел профессиональный интерес.

– Кстати, как тебе это удалось? Ведь при любом прикосновении устройство немедленно дает сигнал в полицию.

Ответ Леопарда был восхитительно прост.

– Я на всякий случай отключил проводку перед полицейским управлением.

– Браво, дружище Леопард, – снова затрясся от хохота полковник. – Это достойно лучшей группы бойцов Сопротивления!

– И что же ты теперь предлагаешь? – спросил Слон.

– Немножко нравственности, – ответил полковник. – Она засияет, как свет среди тьмы. Картины нужно вернуть.

– Но как? – спросил практичный Волк.

– Таким способом, чтобы засиял свет, – сказал полковник, и все поняли, что у него намечается план.

Дорога, по которой Рокбрюн гнал свою «Симку», извивалась между холмами. Машина затормозила у ворот с небольшой скромной надписью: «Клуб Общества. Вход только для членов клуба».

Стоянка машин была в ста ярдах за воротами. Рядом виднелось длинное темное здание виллы. Скромную «Симку» полковника окружали «Роллс-Ройсы», «Бентли», «Кадиллаки», «Мерседесы» и несколько итальянских спортивных машин.

Вход был прикрыт навесом. Привратник в униформе посмотрел на полковника и неуверенно спросил:

– Вы член Общества?

– Нет, – ответил полковник, но… – он показал зажатую между пальцами желтую стофранковую банкноту.

– Конечно, – тут же согласился привратник, – это можно уладить.

Полковник вручил ему свою карточку и банкноту, и привратник скрылся за дверью. Это и губит сегодняшнюю Францию, – подумал полковник. – Слова «Свобода, Равенство, Братство», отчеканенные на французских монетах, вполне можно заменить на «Это будет улажено».

В руках вернувшегося привратника была карточка с золотым тиснением.

– Вас приглашают, месье, – сказал он и провел полковника по длинному неосвещенному коридору через такой же темный бар, в котором пианист тихо играл какую-то сентиментальную мелодию.

Темноволосая девушка в бикини стояла у двери с полупустым стаканом коктейля. На ее губах играла таинственная улыбка. В баре сидело несколько мужчин, но никто из них не обращал внимания на девушку.

За баром располагалась обеденная терраса. Старший официант, одетый в белую форменную куртку, подал полковнику меню и проводил его к столику.

Рокбрюн увидел, что половина мест в зале уже заполнена. Он заказал себе виски и прислушался к успокаивающей мелодии рояля. Девушка в бикини вышла на террасу, обвела столики блестящими глазами и ушла, покачивая бедрами. Где-то совсем рядом слышался легкий плеск фонтана, а слева от террасы полковник видел, как звезды отражаются в воде бассейна. Декорация была великолепной.

Рокбрюн вспомнил, как он чувствовал себя, когда сидел неподалеку в засаде, окруженный немцами. Его глаза уже достаточно привыкли к полумраку, чтобы различать лица. Это было похоже на международное сборище подонков. Такая пена всплыла бы на поверхность, если бы кто-нибудь вздумал варить в одном дьявольском котле все пороки мира. Безукоризненно одетые мужчины с гладкими пергаментными лицами, самодовольные и холеные, тихо переговаривались между собой, не обращая внимания на окружавших их красивых девушек. Здесь были американцы, англичане, испанцы, итальянцы, французы. Это были не какие-нибудь мелкие преступники. На террасе сидели оптовики. Их темные очки почему-то действовали на полковника угнетающе. Даже в своем полутемном клубе эти люди предпочитали прятать глаза. Рокбрюн невольно подумал о вечном мраке канализационных ходов, где копошатся крысы. Богатство этих людей источало зловоние. Они делали деньги на человеческих слабостях. Здесь собрались стервятники, пытающиеся изображать людей. Полковнику захотелось принять ванну. Старший официант высоко поднял карточку блюд, показывая, что прибыли важные гости. Через минуту он провел группу людей по узким проходам между столиками. Рокбрюн увидел, что это Сара Говард и ее друзья.