Мертвые в прятки не играют

Алекс очень трогательно объяснял мне, что не нужно бояться России, там совсем не так ужасно, как говорят, да и русские – очень душевные и славные люди. Когда не стало сил терпеть эти постоянные разговоры, я созналась ему во всем. Как вы понимаете, я сильно рисковала. Но Алекс понял меня и не стал осуждать за мое прошлое. Из следующей поездки в Россию он привез сведения о моих родителях и о дочери, которую я считала навсегда потерянной для себя.

Тем временем мои дети подросли. А в России убили Одессита, и теперь путь на родину для меня был открыт. Но я все оттягивала эту поездку, отговаривалась тем, что Пэт и Майкл еще слишком малы, чтобы оставить их или взять с собой.

Не знаю, как это объяснить... Когда-то мне казалось, что чем более загадочным будет мое исчезновение, тем проще когда-нибудь будет вернуться домой. Теперь же, напротив, мне хотелось досконально объяснить близким и самой себе, что заставило меня поступить именно так. Тогда я попробовала написать роман о том, что случилось со мной. Книга была принята в печать – и я поняла, что у меня больше не осталось отговорок.

Тем более что Алекс получил новое назначение в Питер и взял с собой Майкла. Подозреваю, таким образом он хотел меня подстегнуть – ведь я не могла долго не видеть сына.

Стася слегка закашлялась, прикрывая рот изящной рукой, Сашка подсунула ей под нос чашку с остывшим чаем. Координатор молчал, только смотрел на гостью молящими глазами. Она поняла его взгляд – и улыбнулась уголком рта.

– Ну, я вижу, пора от собственной биографии переходить к последним событиям. Я не сразу приняла решение мужа отдать нашего сына в закрытое учебное заведение. Хотя понимала, что Майки несколько мягкотел, изнежен женским воспитанием, да и выучить русский язык ему так будет гораздо проще.

Естественно, мы с Майклом созванивались каждый вечер. Я замечала любые перемены в его настроении. Через месяц после начала занятий сын вдруг сделался молчаливым, подавленным, – и я запаниковала. Готова была просить мужа временно забрать Майкла из школы до выяснения обстоятельств. Но однажды я услышала в трубке возбужденный, полный ликования голос сына: «Мамочка, я прошел испытание! Теперь я – полноправный ученик школы!»

Тогда я впервые услышала о том, что посвящением в этой школе является ночная игра в прятки. Можете вообразить, что я испытала в тот момент! Такой вот невероятный привет из прошлого.

Но в начале декабря голос Майкла снова сделался печальным и озабоченным. Я спросила, что с ним происходит. Сын ответил, что с ним все в порядке, но теперь испытание предстоит пройти его лучшему другу Вите. А у того – слабое сердце, и он очень напуган. Майкл боялся за друга и не знал, как поступить: рассказать ли старшим о готовящемся испытании и этим нарушить неписаные школьные правила или оставить все как есть и, возможно, навечно потерять друга.

И я поняла, чем смогу помочь своему мальчику. Я сказала ему, что незачем бояться глупой сказки про Спрятавшуюся Девочку. Что я лично знаю эту девочку, и она вовсе не исчезла, а эмигрировала в Америку, потому что в России у нее были очень большие проблемы. А в тот вечер она просто спряталась в одном из классов и дождалась момента, когда ее перестали искать.

Мой ребенок пока еще в том возрасте, когда материнские слова не подвергаются критике. Он поверил, что я действительно знаю это. Собственно, имелось в виду, что он передаст мои слова своему другу и убедит его, что бояться нечего, привидений в школе нет. Но Майкл, перестав считать посвящение делом чести, пошел дальше. Он где-то сумел раздобыть ключи от запасного выхода, и они с другом разработали контрплан.

В ночь посвящения Виктор должен был сразу бежать к черной лестнице, отпереть дверь, спуститься на первый этаж и спокойно отправиться в жилой корпус. Там он собирался какое-то время побыть в комнате Майкла. Ведь старшие мальчики, не найдя его на этаже, должны были, по идее, заволноваться и начать поиски в других местах.

Так и вышло. Полночи друзья просидели на постели Майкла, прислушиваясь, не раздадутся ли шаги в коридоре. Но все было тихо, и Витя отправился досыпать в свою комнату. Конечно, в ту ночь мальчик не выспался и утром категорически отказался идти на завтрак. Его личный воспитатель был болен, а воспитатель Майкла не стал спорить и принес ему поднос с едой в комнату. А потом приехала я с Патрисией, забрала, как еще раньше было оговорено, сына и его лучшего друга и повезла их в Питер.

В тот день мы имели большую культурную программу, вечером посетили Мариинский театр, и уже довольно поздним вечером я повезла мальчиков обратно в школу. Конечно, можно было позвонить и отпросить их до утра, но такая возможность не оговаривалась, а мне не хотелось, чтобы с первого же моего появления в школе возникали какие-то нарушения режима у ребят.

По дороге Майклу кто-то позвонил на мобильный. После этого звонка мальчики и моя дочь Пэт пришли в необыкновенное возбуждение и все время шептались, сблизив головы. Я не лезла в их детские секреты. К тому же у меня было о чем подумать...

Когда мы прибыли в школу, внизу в холле нас встретил воспитатель Майкла. Или, как их называют здесь, персональный педагог. Я сказала, что хочу немного поговорить с ним о сыне, о его успехах в этой школе. Воспитатель попросил меня подождать в комнате для посетителей, отвел ребят в жилой корпус, уложил в постели и вернулся ко мне. Наша беседа затянулась. Я даже позвонила дочери, предложила подняться к нам. Но Пэт ответила, что слушает в машине музыку и ей весело.

Примерно через час беседа закончилась, и мы отправились в обратный путь. Пэт все время как-то беспокойно крутилась на заднем сиденье, отвечала на мои вопросы невпопад, а потом вдруг сказала: «Мама, я хочу тебе что-то сказать, но сначала притормози», ну, вроде как в России говорят: сядь, а то упадешь.

Я на всякий случай тут же тормознула у обочины, потом глянула в зеркало и увидела на заднем сиденье вместо дочери красного от смущения Витюшу.

В первый момент у меня пропал дар речи. Я молча начала разворачивать машину прямо на полосе. Тогда Пэт обхватила меня за шею и закричала: «Мамочка, подожди, выслушай нас!»

Я сказала, что готова слушать, и они наперебой начали рассказывать. Оказалось, те ребята, что прошлой ночью устраивали посвящение Вите, на этот раз придумали особое испытание для своей жертвы. Они не стали выть и изображать призраков, а просто исчезли сами. То есть заперли этаж и ушли в свой корпус спать. Собирались встать на рассвете и выпустить измученную жертву. То-то Витюша удивлялся, что его в ту ночь так никто и не искал.

Короче, к утру о Вите они напрочь забыли. Возможно, понадеялись друг на дружку. Утром у этих пятиклассников был какой-то важный зачет, потом репетиция новогоднего бала. Только за ужином они обратили внимание, что Вити нигде не видно. Они спросили о нем других ребят, но те ничего о нем не знали. Тогда они сообразили позвонить моему сыну. А Майкл, понятное дело, не растерялся и тут же сообщил им, что не видел друга с прошлого вечера.

Когда воспитатель удалился для беседы со мной, Майкл немедленно выбрался из постели и побежал на территорию старших узнавать, что решили делать пятиклассники. Те попросили Майкла выйти с ними на лестницу и, едва не плача, сообщили свой план. В общем, они собирались среди ночи поднять тревогу и сказать, что Витя исчез пару часов назад. Это казалось им лучше, чем признаться, что они сперва заперли малыша на всю ночь на этаже, а потом вообще забыли о нем. И очень просили Майкла поддержать их версию, если он хочет и дальше спокойно учиться в этой школе.

Мне сложно понять логику этих ребят. Кажется, они и впрямь решили, что Витю утащило привидение, и он уже никогда не сможет опровергнуть их ложь. Зато Майкл пришел в восторг и побежал делиться новостями в комнату Вити. А тот, недолго думая, оделся, сбежал вниз и залез в мою машину.

Я спросила Виктора, что он задумал. Он начал лепетать, что хочет еще больше наказать старших мальчиков, чтобы они больше не лезли к младшим с этим ужасным испытанием. И одновременно боится их мести, когда история раскроется. А потом вдруг расплакался и сказал правду: он хочет, чтобы его родители испугались за него и забрали навсегда из этой школы.