Скифская пектораль

– Подожди, куда ты, ведь ночь на улице! Оставайся у меня на ночлег.

– Не могу, дружище. Амуры зовут!

– Стоп-стоп, так ты не один приехал?

– Конечно! Дама ждёт в машине.

– Энрике, ты не джентльмен. Как можно было оставить её там одну? Я приглашаю твою даму в гости.

– Э-э, нет, – Энрике игриво погрозил пальчиком Владимиру, – показать свою избранницу тебе, неженатому?

Энрике направился к выходу.

– Мы сейчас с ней едем ко мне домой. А тебе спокойной ночи. Спокойной холостяцкой ночи.

Владимир машинально развернул листок и через секунду у него вырвался возглас:

– Ты уверен?!!

Он поднял глаза, но Энрике уже не было. Владимир выскочил на лестничную клетку и прокричал вниз, в глубину лестничных пролётов:

– Ты уверен, что здесь нет ошибки?

– Это бабульки писали, не я, – донёсся снизу голос, разнёсшийся эхом по ночному подъезду. – Она им тоже уколы делает.

Владимир вернулся в квартиру, захлопнул дверь. Полнейшее смятение охватило его. Теперь он знал имя убийцы деда Егора. Но именно от этого знания его наполняли странные чувства, никогда раньше не посещавшие его. Ведь это знание предполагало дальнейшие действия, решительные и неотвратимые, которые он, интеллигент и джентльмен, просто не мог себе позволить. Но и оставить убийство деда безнаказанным нельзя. Владимир снова взял листочек с двумя фамилиями, долго тупо смотрел на него, потом ходил по комнате, возвращался к столу, снова ходил, ставил себе кофе… Пил кофе, вновь ходил по комнате. Потом взял другой листок, стал рисовать одному ему понятную схему: кружочки, квадратики, треугольники, стрелки между ними. И снова ходил по комнате, пил кофе…

Когда он взялся за телефонную трубку, то как-то сразу не вспомнил, что времени – половина шестого утра. И только когда услышал в трубке мерные гудки, взглянул на часы. И вдруг на том конце ответили! Нет, всё-таки в Скотланд-Ярде работают настоящие профессионалы: находиться на рабочем месте ночью, да ещё с воскресенья на понедельник!

В трубке усталым голосом следователь, ведущий Танино дело, назвал свою фамилию:

– Адамс слушает.

– Доброе утро, – на этих словах Владимир слегка запнулся. Уместнее было сказать: «доброй ночи». – Я брат вашей подследственной Татьяны Бобровой. Я знаю, кто убил ту девушку, Кэт. Я сопоставил…

– Уважаемый мистер Шерлок Холмс! Мне понятно ваше желание выгородить сестру, но пусть её делом занимаются профессионалы. А вы, профессионал в литературе, напишите какой-нибудь детективчик. Этим вы обогатите отечественную, а может, и мировую литературу и не будете мешать нам работать.

– Да нет же, послушайте, у меня всё сходится…

– Мистер Бобров, я прошу вас не влиять на ход следствия. Вы начитались детективов, а теперь пытаетесь найти какие-то лазейки.

– Хорошо, если вы не хотите меня выслушать, то ответьте на один-единственный вопрос: кто сообщил в полицию об убийстве? Где-то в материалах дела об этом упоминается?

– Не знаю, – вяло ответил коронёр. – Но могу посмотреть.

Его неудовольствие передавалось Владимиру даже через телефонную трубку. Было слышно, как Адамс шелестит бумажками. Наконец, послышался голос:

– Соседи вызвали полицию. По крайней мере, так назвались.

– Вы проверяли – действительно ли соседи звонили?

– А зачем? Какое это имеет значение? Главное, что информация подтвердилась.

– А теперь послушайте меня внимательно: моя сестра вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь. Какие соседи могли видеть, что происходит в её квартире? Ясновидящих в доме сестры, насколько мне известно, нет. Так кто мог знать, что в её квартире произошло убийство? Только убийца. Он и вызвал полицию.

– Одну минуточку, мистер Бобров. Полицейские не взламывали дверь. Они вошли в открытую квартиру.

– Во-первых, у Татьяны незадолго до этого случая пропали ключи, она вам об этом заявляла. Но тут ещё есть и во-вторых. Пока я не буду открывать эту карту, я прежде хочу убедиться, с какого телефона был вызов. На пульте приёма звонков, наверное, есть определитель номеров на случай ложного вызова.

По затянувшейся паузе Владимир понял, что Адамс не принял всерьёз ни одного его слова.

– Адамс, вы меня ещё слышите? Я вам сейчас продиктую номер, и если он совпадёт с тем, который зафиксирован на пульте, можете ехать к его обладателю с наручниками.

– Хорошо, – буркнул Адамс, записав номер телефона. – Позвоню туда, а потом сообщу вам.

Несколько минут ожидания Владимиру казались вечностью. Наконец, раздался долгожданный звонок.

– Номер действительно совпадает, – Адамс уже сменил тон. – Но ведь это ничего не значит. Нет фактов, улик…

– Я сейчас приеду. Я расскажу, что смог сам раскопать.

Ему казалось, что время тянется бесконечно долго, хотя на самом деле он быстро приехал в Скотланд-Ярд, в такое время суток не бывает пробок на дорогах.

Он рисовал Адамсу свою схему: кружочки, квадратики и треугольники, ставил стрелки, объяснял ему, рассказывал… Ему пришлось много и долго говорить одному в тот ранний предутренний час…

Для Татьяны Бобровой в то утро было всё, как всегда: та же унылая камера, те же опостылевшие лица сокамерниц, та же решётка на окошке – решётка, преграждающая путь на волю. Нет, никогда ей отсюда не выйти. Не сможет она доказать, что не убивала. Здесь она состарится и умрёт.

– Боброва, на выход. С вещами! – послышался чей-то командный голос. «Что, уже суд? Нет, если с вещами, значит, в другую тюрьму, в пожизненную. Наверное, уже всё решили без меня и вынесли приговор».

Её вели по этажам в неизвестном ей направлении. Она никогда не бывала в том кабинете, куда её привели. Дверь распахнулась, и она увидела там начальника тюрьмы, своего следователя Адамса и брата Владимира.

– Татьяна Боброва! – поднялся ей навстречу Адамс. – Мы приносим вам свои извинения за ошибку следствия. Мы нашли настоящего убийцу. Вы свободны.

Татьяна перевела на брата непонимающий взгляд. Он подошёл к ней и обнял.

– Всё кончилось. Ты сейчас выйдешь на волю. А вместо тебя сюда сядет тот, кто всё это натворил.

Татьяна не поняла сама, почему вдруг она уткнулась брату в плечо, всхлипнула и… разрыдалась. Она вовсе не хотела плакать, но её слёзы водопадом лились сами по себе, независимо от её желания. Она плакала, как в детстве, когда она, маленькая девочка, ушибла коленку и прибежала к старшему брату за сочувствием и состраданием. Она понимала, что неприлично рыдать в обществе трёх мужчин, что потом нос опухнет и глаза превратятся в щёлочки. Она всё это понимала, но не могла усилием воли остановить свои слёзы. Рыдания прекратились так же неожиданно, как и начались. Излив со слезами нервное возбуждение, Татьяна стала абсолютно спокойной. На душе было хорошо и свободно. Она даже могла улыбаться.

Владимир, увидев, что сестра успокоилась, сказал ей:

– Поедем домой. Сейчас сюда привезут убийцу. Тебе лучше этого не видеть.

– Нет, я должна посмотреть в глаза негодяю, который вошёл в мою квартиру и… В общем, я никуда не поеду. Я буду ждать.

– Может, не стоит? – попробовал возразить Владимир. – После всего, что ты пережила, эта встреча тебе совсем ни к чему.

– Я буду ждать!

Некоторое время в комнате царило молчание. Ожидание, как всегда, тянулось медленно. Адамс поглядывал на часы. Начальник тюрьмы перебирал какие-то бумажки. Владимир изучал носки своих ботинок, разглядывая их сверху и сбоку, слева и справа…

Неожиданно дверь открылась, и на пороге появилась… Лидия. Татьяна резко подняла голову, думая, что прибыл убийца, но, увидев любимую подругу, обрадовалась:

– Лидия! Ты снова пришла ко мне! Хорошо, что тебе показали, где я. Меня отпускают! Нашли настоящего убийцу! А мы сегодня вместе поедем домой.

Но Лидия, не глянув на неё, прошла к столу следователя. Следом за ней в кабинет прошли два полицейских и застыли на пороге. Ничего не понимая, Татьяна посмотрела на брата. Он опустил глаза.