Двум смертям не бывать

Все это ей не грозит, решила Жанна. Калина ее ни за что не бросит, он от нее без ума, а что до остального… Только последних дурочек могут застрелить или спрятать в кутузку. С ней ничего подобного не случится! Однако и Калина не вечный, задумалась она как-то, его могут убить конкуренты, могут посадить в тюрьму, а дом, в котором она живет и который построен ее руками, конфисковать. Что она тогда будет делать? На этот случай не худо было бы иметь кругленькую сумму в загашнике. Тем более, что ее кавалер обещал ей это еще несколько месяцев назад, в ресторане. Множество свидетелей могут подтвердить данное ей обещание.

Жанна несколько раз принималась заводить разговор о деньгах, но Калина только смеялся, быстро переходя к комплиментам, объятиям и поцелуям.

— Ты обещал мне! — визжала Жанна, хватаясь за испытанное женское оружие — истерику.

— Когда это? — Хитроватые глаза Калины откровенно смеялись, а по вискам разбегались веселые лучики.

— В ресторане! Рыжий слышал, и Корик, и Шмон!

— Что они слышали? — деланно изумлялся парень. — Ну-ка давай спросим их!

Вызывались все свидетели, и Калина прямо спрашивал:

— Шмон, что я говорил тогда в ресторане?

— Когда? — Туповатый Шмон в напряжении морщил узкий лоб.

— Ты слышал когда-нибудь, что я обещал Жанне денег?

Шмон пожимал плечами и разводил руками:

— Не при мне дело было, Калина, ты ж меня знаешь, я не совру.

И Корик согласно кивал, поддакивая ему.

Слыша все это, Жанна в ярости сжимала кулаки, так что длинные, холеные ногти впивались в ладони, оставляя розовые следы.

— Я сказал, милая, только то, что ты выиграла, победила, — мягко, будто он втолковывал неразумному дитяте важную мысль, объяснял ей Калина. — А о деньгах у нас с тобой уговору не было.

Видя, что Жанна бледнеет от бессильной ярости и готова вцепиться ему в физиономию, Калина внезапно сбрасывал шутовскую маску и становился серьезным.

— Ты же знаешь, как я тебя люблю, — вкрадчиво говорил он, обнимая девушку, — она с негодованием отворачивала от него свое лицо. — Ну-ну, не сердись, крошка! Все, что есть у меня, — все твое! Ну скажи, зачем тебе деньги? — недоуменно спрашивал он. — Глупенькая, я ведь знаю, как только ты получишь их, сразу же пойдешь в магазин и накупишь всякой дряни. Так зачем же нам ссориться, я и так куплю тебе все, что ты хочешь!

— Да, а если с тобой что-нибудь случится? А если я останусь одна? — капризно спрашивала девушка. — Что тогда со мной будет?

— Ну что ты, глупышка! — ласково обнимал ее Калина. — Ты же знаешь моих парней, они не оставят тебя без куска хлеба.

— А если ты меня бросишь? — упорствовала Жанна.

— Ну тогда клянусь, — великодушно заявил Калина, — что в этом случае я немедленно выплачу тебе десять штук. Ты же меня знаешь, я слов на ветер не бросаю.

— Пусть Шмон подтвердит это! — потребовала Жанна. — И Корик!

Опять вызывались Шмон и Корик, подтверждавшие слова шефа, что в случае, если Калина бросит Жанну или с ним что-нибудь случится, ей будет выплачена требуемая сумма.

— Наличными, — уточняла Жанна. — В валюте!

Калина согласно кивал. Такой договор для криминального главаря считался круче нотариального свидетельства — отныне он обязан был отвечать за свои слова своим авторитетом.

Теперь Жанна была более-менее спокойна за свою жизнь. Ей казалось, что она застраховала свое будущее в солидной страховой компании и в любом случае останется в выигрыше. Откуда ей было знать, что очень скоро, через считанные месяцы, ее жизнь круто изменится!

Живя в провинциальном Быковске, Жанна целыми днями умирала со скуки. Дни напролет она проводила в своей спальне в загородном доме, подпиливала ногти, красилась до одурения, до рези в глазах смотрела фильмы по видео. У нее не было подруг, у нее не было друзей. Их дом посещали только приятели Калины, ужасные типы с мрачными физиономиями, которые приходили на несколько минут со своими размалеванными подружками и быстро исчезали. Небольшой отдушиной были посещения магазинов и вечеринки в ресторанах.

Однако эти прелести праздной жизни очень быстро приелись. Ей хотелось чего-то небывалого, чего-то неземного, чего-то до сих пор не изведанного. От размеренной скуки существования девушка чахла и никла, точно цветок без полива. Ей нужна была борьба, азартная битва с сильным противником, азарт схватки. Но пока жизнь не предлагала ей ни первого, ни второго, ни третьего.

Жанне было восемнадцать лет, и порой она казалась себе ужасающе старой. Она считала, что уже все познала и все испытала. Все, кроме любви.

Однажды пасмурным зимним днем Жанна решила забежать к своей тетушке, проведать ее. Тетя Варя пребывала в полной уверенности, что ее племянница удачно вышла замуж, и теперь молила Бога дожить до того времени, когда появятся внуки.

Когда Жанна вошла в квартиру, тетя Варя сидела с очками на носу перед распакованным ящиком и, далеко отставя руку, как это делают дальнозоркие люди, читала письмо. От посылки пахло плесневелыми сухофруктами и лежалой крупой. Жанна брезгливо наморщила нос.

— Передачка от твоей мамы, — поведала тетя Варя, указывая на ящик. — И записка…

— Что пишет? — нелюбопытно спросила Жанна, опасливо косясь на ящик. Ей казалось, что оттуда непременно выползет таракан.

— Все по-прежнему… Работает на узловой, — сказала тетя Варя, складывая очки. — За тебя волнуется, почему не пишешь. Хочет с мужем твоим познакомиться.

— Обойдется, — негромко пробормотала Жанна, зная, что тетка почти глухая. И уже громко сказала: — Кто передачу принес?

— Да парень какой-то! Славкой зовут, — поведала тетка. — Он здесь в станкостроительном учится, домой на каникулы ездил. Он же ваш, выдринский… Вот и адрес оставил…

У Жанны тихонько заныло сердце. Вспомнились майские вечера над тихой Выдрянкой, пряный цвет черемухи по берегам, горячий шепот, жар молодых, обнимающих ее рук…

— …студент, денег не хватает, вот и подрабатывает понемногу, — продолжала тетя Варя. — Работа, конечно, тяжелая, да парень здоровый, выдюжит…

— А где он работает? — точно сквозь сон, спросила Жанна.

— Вагоны по ночам разгружает…

Дальше племянница слушать не пожелала и отчего-то быстро засобиралась домой. Когда она вышла от тети, в ее кармане лежал смятый листок бумаги с адресом общежития станкостроительного института.

Весь вечер Жанна была мрачна и неприветлива со своим «мужем». На его вопросы она или отмалчивалась, или отвечала невпопад, погруженная в свои размышления.

— Что с тобой, крошка? — спросил ее Калина, когда они остались одни. — Почему ты такая грустная? Кто-то обидел мою киску?

Жанна махнула рукой.

— Послушай, — немного погодя сказала она. — Ты недавно говорил, что тебе людей не хватает.

— Ну и?.. — сразу же напрягся Калина. Он не любил, когда женщины заговаривали с ним о делах.

— У меня есть двоюродный брат, он учится здесь, ему не хватает денег… Разгружает по ночам вагоны, не высыпается, а ему ведь надо еще днем заниматься. Может, возьмешь его к себе?

Трепеща от волнения, Жанна ожидала реакции Калины и облегченно вздохнула, услышав:

— Нет проблем, крошка. Пусть приходит. Устрою его охранником в магазине.

— Ой, как я тебя люблю! — От восторга она расцеловала «мужа» в обе щеки. Такой приступ нежности с ее стороны случился, наверное, впервые за все месяцы их совместной жизни, и Калина искренне поразился активной заботе о дальнем родственнике. Сердце девушки взволнованно билось…

Общежитие станкостроительного института встретило ее прогорклым духом жареной селедки и щемящим гитарным перебором. На красивую, со вкусом одетую особу, которая искала 328-ю комнату, удивленно косились обитатели общаги в стандартной униформе — застиранных халатах или растянутых спортивных брюках и шлепках на босу ногу.

Услышав незнакомый женский голос, спрашивающий, не здесь ли проживает Путинцев Вячеслав, Слава удивленно выплыл из-за платяного шкафа, который перегораживал вход в комнату, образуя некое подобие прихожей. В молодой, благоухавшей духами даме, которая точно лебедь вплыла в обшарпанную конуру, он не смог узнать ту девчонку в единственном парадном платьице, с которой гулял душными майскими вечерами по топким берегам Выдрянки.