Африканская охота для дам

Глава 16

3 января, понедельник

На следующее утро мы с Веркой, Сашкой, Ниной, Таней, Вахтангом и Гоги загрузились в арендованный джип и отправились в нужную деревню. Грузины заявили, что дорогу найдут, правда, вначале они хотят заехать еще в одну деревню.

– В какую? – тут же напряглись мы с Веркой и Сашкой. У нас с собой были сети и «ручки», но их явно будет недостаточно, если против нас кто-то пойдет с «калашом».

Вахтанг с Гоги усмехнулись и поведали, что они уже дважды посещали одну любопытную деревеньку. Там, правда, чисто мужское шоу (вернее, ориентированное на мужчин), но они уверены: наша компания сможет его оценить. А я, как директор турфирмы, потом потребую включить его в программу тура.

Шоу оказалось эротическим, причем весьма своеобразным. Молодые люди – мужчины и женщины – демонстрировали способы занятия любовью. Все происходило днем, на вытоптанном участке земли, подобно вчерашнему представлению с танцами в другой деревне. Здесь же не было ни танцев, ни песнопений, ни музыки. Голый секс на свежем воздухе в исполнении чернокожих партнеров.

– Ну и как вам? – спросили грузины, когда мы уже сели в джип и поехали дальше, в деревню, специализирующуюся на резьбе по дереву.

– Мне – никак, – призналась я.

Верка считала, что мы зря потеряли время, как и Нина с Таней. Даже на Сашку увиденное не произвело впечатления.

Я прекрасно понимала, почему эту деревню не включают в программу стандартного тура, хотя немцы и скандинавы, как сказали грузины, сюда регулярно наведываются. Шоу на сексуально озабоченного любителя. Если бы все это еще происходило под музыку, было хоть как-то оформлено, а так… В этом племени, насколько знали Вахтанг с Гоги, издревле существовала традиция: вождь вместе со своей женой обучали соплеменников технике секса и демонстрировали различные позы перед всем честным народом. Потом кто-то умный решил сделать на этом деньги.

– Нас не надо обучать, – фыркнула Верка. – Сами кого хочешь обучим!

Но грузинам нравилось смотреть на подобное… И нравились чернокожие женщины. Мы же с Веркой опять обратили внимание на нескольких девушек с экземой на смуглых телах. Они, как и вчерашние, не были чернокожими африканками – их цвет я определила бы, как «кофе с молоком». Но эти девушки не носили балахонов, скрывая тела от солнца, да и экземы на их телах было значительно меньше, чем у вчерашних.

– Слушай, а может, эта болезнь поражает только полукровок? – тихо спросила меня Верка. – Может, у них там в организме что-то нарушается? Иммунитет ослабевает?

– Вообще-то при смешении кровей рождаются более здоровые дети, – ответила я. – По крайней мере, нас так учили. Это один из плюсов межнациональных браков. Вливание свежей крови. Хотя шут их знает, что тут могло произойти!

– Мам, может, тут американцы радиоактивные отходы захоранивают? – подал голос Сашка. – Дядя Костя что-то вспоминал о них. Читал он что-то про эти отходы.

Верка заметила, что братец у меня мало занят по хозяйству. Слишком много времени у него остается для печатного слова, которое его до добра не доведет и нам нервы еще хорошо попортит. Я заметила, что братец, как домашние хозяйки женского пола, сериалов не смотрит, поэтому увлекается политикой и в последнее время еще и религией.

– Даже если в Замбаре и есть радиоактивные отходы, – сказала я, поразмыслив, – то почему они поражают только отдельных девушек? Как я понимаю, побывавших в больших городах? Скорее всего в столице? Ведь если тут радиоактивные отходы где-то и захоранивались, то уж точно не в Хабебе.

– В национальных парках те же американцы такого не допустили бы, – заметил Сашка.

Я опять задумалась. Я считала, что в этой стране, куда ездит и немало американцев, радиоактивных отходов все-таки нет. Здесь что-то другое… Пошла какая-то эпидемия среди девушек, работавших в сфере интимных услуг в Хабебе. Или не все они были путанами? Мало ли как эта зараза передается. Ведь может, например, проникать и через поры. Вернусь домой – обязательно выясню, что это такое. Может, кто-то из знакомых врачей на этом диссертацию защитит.

– Ланка, а это не проказа, случайно? – спросила подружка. – Ты знаешь, как она выглядит?

– По рассказам Джека Лондона, – усмехнулась я.

Ни одного прокаженного я, к счастью, в жизни не видела. Надо отдать должное правительству СССР, оно не жалело средств на борьбу с этой страшной болезнью – хотя в пропагандистских целях скрывало наличие прокаженных в СССР и не подавало соответствующих данных в ВОЗ.

Мои медицинские познания, конечно, нельзя назвать обширными, но один из характерных признаков проказы я помнила абсолютно точно – это так называемое «львиное лицо». У заболевшего поражаются кожа и подкожные ткани лица, в результате оно становится похожим на львиную морду. Безногие инвалиды, неспособные самостоятельно передвигаться; люди без единого пальца на руках; слепые с кровавыми провалами вместо глаз – это уже поздние стадии.

В африканских деревнях мы не встретили ни больных с этими страшными симптомами, ни обладателей «львиных лиц». У девушек было что-то другое.

Тем временем мы приближались к деревне, специализирующейся на резьбе по дереву. Несколько раз останавливались, спрашивали у местных дорогу. Все африканцы понимали, что нам требуется, и указывали путь. Проезжая мимо одного из заповедников, мы увидели своеобразное «украшение» – два буйволовых черепа. К белым черепам крепились черные рога, исключительно толстые надо лбом, но с тонкими концами. Размах рогов составлял метра полтора. Как объяснил нам встретившийся на дороге африканец, эти буйволы – жертвы львов. Ведь охота в заповедниках запрещена. Черепа подобрали смотрители после львиного пира. Львы – большие любители вкусного мяса, правда, иногда случается, что буйвол поднимает льва на рога.

В нужное место мы прибыли часа в три по местному времени. Страшно хотелось искупаться, но было негде. Есть не хотелось, только пить. Мы отведали бананового сока, выдавленного при нас, съели по плоду манго, затем отправились на осмотр изделий местных мастеров.

Признаться, я никогда в жизни не видела ничего подобного! Я ожидала в первую очередь увидеть здесь африканские маски, подобные тем, какие еще в советские времена привозили наши моряки, меняя их на советские металлические рубли. У одной моей одноклассницы отец ходил на корабле и привез и нам две маски из Сенегала – черную и красную. Здесь маски тоже были, но в малом количестве. В основном предлагались деревянные фигуры – людей, зверей и мифических существ, всех размеров – от крошечных до реальных. Работа была очень тонкой – прорабатывались мельчайшие детали. Кроме фигурок, мы увидели деревянные вазы, отдельно – головы, небольшие амулеты. Местные жители пояснили, что они работают для магазинов в Хабебе и на курортах. Их деревня удалена от обычных туристических маршрутов, хотя отдельные туристы, наслышанные об их мастерстве, заезжают и сюда. Местные же торговцы сувенирами наведываются часто, забивают свои машины, потом продают товар на курортах и снова возвращаются за очередной партией.

Изделия были настолько красивыми, что даже Верка забыла об основной цели своего путешествия и набрала различных фигурок. Нина с Таней, Вахтанг с Гоги и мы с Сашкой сделали то же самое.

В отель, где оставались наши вещи, мы вернулись уже затемно, правда, никого из мужчин там пока не было. Мы тихо поужинали в ближайшем к отелю ресторанчике и отправились обратно. Нина с Таней рассказывали нам с Веркой и Сашкой о своем заводике, грузины от нас отделились. Как я поняла, они решили посетить местных красоток.

В одиннадцать вечера я забеспокоилась. Нина предложила позвонить Алексею Петровичу – или кому-то еще из ребят – на мобильный. Но Лешка еще в начале тура объявил, что они с ребятами трубки отключают. На отдыхе надо отдыхать. Да и не работают тут наши трубки, только Нинина.

– Лана, попробуй все-таки, – настаивала Нина и даже протянула мне свою трубку. Моя собственная лежала в сумке, в номере. Предполагаю, что Лешкина тоже осталась среди его вещей.