Люди долга и отваги. Книга вторая

Батальон не только удержал высоту, но и захватил много техники и живой силы противника. А в это время подошли основные силы дивизии. Комбат, скрывая штыковую рану, доложил генералу: «Приказ выполнен…»

— Два часа после этого боя метался в лихорадке, — вспоминал Степан Елизарович, — вот что значит побывать в штыковой.

Семь человек, участвовавших в этом бою, были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. И среди них — комбат Степан Елизарович Артеменко, пулеметчики Тимофей Акимович Яковлев и Михаил Давидович Шило.

Вспоминая о своем комбате, Тимофей Яковлев рассказывает:

— Волевой, смелый командир, лихо водил красноармейцев в атаку и личным примером увлекал на разгром ненавистного врага. Это закаляло нас, укрепляло боевой дух.

Мне много раз приходилось ходить в бой со Степаном Елизаровичем. Смелость и решительность его часто граничили с риском. Но он рисковал во имя победы! Я был участником боя, когда гитлеровцы, обладая численным превосходством, зажали остатки нашего батальона в кольцо. Положение казалось безнадежным. Тогда Артеменко отдал мне свой автомат, сам залег за станковый пулемет и косил гитлеровцев с такой яростью, что они не выдержали и отступили. Комбат объявил нам благодарность и сказал: «И впредь будем бить фашистов только так!» Очень жалею, что наш комбат не дошел до Берлина!

Случилось это уже на Одере.

Стрелковый батальон, которым командовал майор Степан Артеменко, первым вышел к этому водному рубежу.

В тот вечер он долго сидел над картой. Заснул уже на рассвете. Но в это время в блиндаж вбежал дежурный и крикнул:

— Командир, на выход…

Когда Артеменко выскочил из блиндажа, то увидел «виллис». Оказывается, это приехал Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Выслушав доклад, маршал поздоровался и попросил, чтобы ему показали передний край обороны батальона.

— Опасно идти, товарищ командующий, — озабоченно ответил комбат. — Фашисты беспрерывно ведут обстрел.

Константин Константинович подошел к комбату поближе, улыбнулся и твердо сказал:

— Правильно, товарищ майор! Всем там делать нечего, но мы с вами пойдем…

И они пошли в сопровождении двух автоматчиков. Часа три ходили. Маршал Рокоссовский беседовал с бойцами, интересовался их настроением и знанием поставленных задач.

— Как ни бахвалились фашисты своей непобедимостью, а мы на пороге Германии! — говорил, обращаясь к бойцам и офицерам, командующий фронтом, которого все знали и любили.

По возвращении в штаб батальона маршал поблагодарил всех бойцов и командиров за хорошо организованную оборону. На прощание сказал:

— Берегите людей, комбат. Им ведь предстоит не только закончить войну, но и восстанавливать разрушенное.

Эти слова помнили все офицеры, о них сразу же узнали во всех соседних частях и соединениях.

Вскоре комбата вызвали в штаб полка. Здесь ему объявили боевой приказ о дальнейшем наступлении и форсировании Одера.

— Вашему батальону, — сказал командир полка, — поручается первому форсировать водный рубеж, за которым открывается путь на Берлин. От успешного выполнения вашей задачи зависит очень многое в судьбе всей операции фронта. Да, да, фронта!

Вернувшись в батальон, несмотря на глубокую ночь, Артеменко собрал офицеров и сержантов. Кратко изложил боевую задачу. Изложил так, что она стала понятной и близкой для каждой роты, каждого взвода.

Утром 16 апреля 1945 года после артподготовки началось форсирование Одера. В ход пошли лодки, плоты, бревна и бочки. Гитлеровцы открыли ураганный огонь, казалось, ничто живое не выдержит. Но одна из рот батальона уже захватила плацдарм. Завязался жаркий бой. За переправой наблюдали командир дивизии и командующий армией.

— Молодцы! — восхищенно говорили генералы.

Артеменко слышал эту дорогую похвалу и все острее сознавал: его место тоже там — на том берегу. На паромах закреплена артиллерия, грудой возвышаются боеприпасы.

— Разрешите, товарищ генерал? — обратился комбат. Генерал согласно кивнул головой: «Разрешаю!»

Теперь Артеменко должен быть там, на клочке заодерской земли, дрожавшей в огне и пламени.

Натянув через реку трос, артиллеристы и пехотинцы во главе с комбатом тронулись вперед. Почти на самой середине реки в паром попал фаустпатрон. Еще удар, и Артеменко, раненный в ногу, полетел в ледяную воду. Сильное течение понесло комбата. Намокшая шинель, сапоги и оружие тянули ко дну. Артеменко не терял самообладания: борясь с течением, видел, что его несет к берегу.

Наконец он с великим трудом выбрался на берег. Сделал всего несколько шагов, как вблизи разорвался снаряд. Вторично тяжело ранило… в ту же раненую ногу. Упал и потерял сознание…

Батальон хотя и остался без командира, но боевую задачу выполнил успешно: плацдарм был удержан. Это позволило переправиться через Одер основным силам полка, дивизии, армии.

Многие солдаты и офицеры считали, что комбат погиб. И, мстя за командира, с удвоенной энергией дрались против гитлеровцев. Особенно отличились Тимофей Яковлев и Михаил Шило. Войну они закончили в Берлине, куда шли через тысячи огненных верст непрерывных сражений, шли без малого четыре года.

Но для их комбата война закончилась раньше. Тяжело раненного, его подобрали санитары и отправили в медсанбат. Почти полгода пролежал он в госпиталях. Здесь узнал, что за доблесть и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, награжден второй Золотой Звездой Героя Советского Союза. А лечение шло медленно, операции не помогали, ставился вопрос об ампутации ноги. Видимо, только его воля и железный характер помогли медикам вернуть отважного комбата снова в строй.

Вскоре его телеграммой вызвали в Москву. В столицу он прибыл с палочкой, еще прихрамывая на больную ногу. Когда же в Кремле Михаил Иванович Калинин вручал ему вторую Золотую Звезду, то майор Артеменко, позабыв про палку, бодро подошел к Всесоюзному старосте. Михаил Иванович пожал герою руку, заговорил с ним о последних боях, об отваге войск, штурмовавших фашистское логово.

— Вы были ранены?

Артеменко ответил:

— Да, Михаил Иванович. Дважды в один день, в одну и ту же ногу.

— А где и на каком участке? — продолжал спрашивать Калинин.

— При форсировании Одера.

— До Берлина не пришлось дойти?

— К сожалению, нет. Выбыл из строя.

Потом, после вручения наград, Михаил Иванович говорил еще много теплых слов в адрес красноармейцев и командиров. На всю жизнь запомнил Степан Елизарович эту беседу с Калининым и часто вспоминал о ней, выступая перед молодежью и воинами Советской Армии.

Уходил на войну вчерашний участковый милиции рядовым, а вернулся старшим офицером, дважды Героем Советского Союза.

Заслуги Степана Елизаровича перед Родиной получили высокую оценку работников милиции.

Управление внутренних дел Одесского облисполкома учредило Почетный приз имени дважды Героя Советского Союза С. Е. Артеменко «Лучшему участковому милиции».

В приказе об учреждении приза сказано:

Перед отъездом из Одессы произошло волнующее событие. Я позвонил домой Степану Елизаровичу, чтобы попрощаться. Он мягким басовитым голосом проговорил: «Рано прощаетесь. У меня сегодня большая радость и вы никуда не отлучайтесь. Я заеду за вами. Сегодня в Одессу прилетает мой бывший пулеметчик Тимофей Акимович Яковлев. Приглашаю вас на встречу». Вскоре за мной заехал Степан Елизарович. Автомашина доставила нас в аэропорт. День, как по заказу, — солнечный и теплый. Только мы успели выйти из машины, навстречу Степану Елизаровичу бросился невысокого роста, подтянутый и стройный полковник. Не дойдя шага три до Артеменко, он приложил руку к фуражке и по-фронтовому стал докладывать: «Товарищ комбат, пулеметчик Яковлев…» Он успел произнести лишь эти слова, как Степан Елизарович схватил его в объятия. Они долго обнимали друг друга. По щекам текли слезы: ведь они впервые увиделись после более чем тридцатилетней разлуки.