Аркан для букмекера

— Вот видите, мы понимаем друг друга без слов. Где он сейчас может быть?

— В милиции?

— Нет. Его уже выпустили. Куда, как вы думаете, он должен отправиться?

— Скорей всего ко мне домой.

— Не дозвонившись?

— У него есть ключи от квартиры.

— Есть ключи? Да это же в корне меняет дело.

Картина убийства, нарисованная Луневым, так живо стояла перед глазами, что стоило лишь упомянуть о ключах, как воображение дорисовало остальное. Вопрос «предать или не предать?» не стоял перед Антониной. Продать Рогалева с потрохами она решила без колебаний и даже не мучилась угрызениями совести.

— Да, у него есть ключи от моей квартиры. А почему вас это так удивляет? Я дала ему их после смерти мужа.

— Теперь это не имеет значения.

Не мог Шацкий оставить без внимания такую важную улику, как ключи от квартиры. Лунев в этом не сомневался. Скорей всего поэтому и отпустил Рогалева так быстро. Сгорал от нетерпения проверить догадку.

— Будем двигаться дальше к цели?

В голосе Лунева прозвучала насмешка.

— Вам виднее.

— Тогда позвоните домой. Если он там, то пусть подождет. Скажите, что вы уже в дороге.

Рогалев ждал ее, уже изрядно навеселе, взвинченный ее очередным обманом.

— Одного не пойму. Почему этот парень не попался Шацкому на глаза раньше? Сразу же после смерти вашего мужа.

— Он куда-то исчез. Как в воду канул.

— И вы ни разу не виделись?

— Ни разу.

Лунев что-то быстро прикинул и позвонил по мобильнику своему человеку в опорный пункт ипподрома.

— Начальник на месте? Когда, говоришь, собирается уезжать? Так, так… все понял. Если переиграет, сразу же позвони.

Лунев посмотрел на часы.

— Вы поезжайте одна. Я появлюсь у вас чуть позже. Представьте меня как хорошего знакомого вашего мужа. Постарайтесь не раздражать его. Дайте немного денег. В нашем распоряжении не больше часа. У меня появился план. Надо успеть.

Рогалев встретил подругу прохладно, даже не встал со стула.

— Ну, чего ты набычился? Сколько не виделись, а ты будто не рад.

— Чего мне радоваться? Это ты получила все, что хотела. А я — уши от мертвого татарина и бледный вид.

— По тебе этого не скажешь.

— Издеваешься? Давай поговорим по-хорошему. Ты отстегиваешь бабки. Я вкладываю их в хорошее дело, и мы на пару стрижем проценты.

— Разве я против? Сколько нужно на первый случай?

Рогалев немного подумал и назвал совершенно дикую сумму.

— Не многовато?

— В самый раз.

— Ты — главный, тебе видней. Я согласна, но таких денег дома нет.

— Давай сколько есть.

Антонина отсчитала ему третью часть выигрыша.

— Ты смеешься?

— Бери, бери. Это тебе за работу кулаками на ипподроме. А насчет твоего предложения нужно все хорошенько обдумать. Не пори горячку. Поговорим об этом на свежую голову.

— Смотри, Тонька. Ты меня знаешь. Будешь опять тянуть волынку — пеняй на себя. Даю неделю срока.

Подонок. Еще угрожает. Теперь уж точно совесть мучить ее не будет. Совсем обнаглел.

Послышался звонок в дверь.

— Ты кого ждешь? — Рогалев встрепенулся.

— Катерина собиралась зайти. Пойду открою.

Она вернулась в сопровождении немолодого мужчины с проницательными беспокойными глазами, одетого соответственно возрасту и солидному положению.

— Николай, познакомься. Геннадий Юрьевич — сослуживец покойного мужа. Человек опытный, имеет большие связи.

Рогалев невразумительно буркнул.

— Геннадий Юрьевич, Николай предлагает вложить деньги в производство фальшивого стирального порошка или такого же машинного масла. Как вы считаете, стоит?

— Вложение вообще-то неплохое. Все зависит от того, где находится производство, в каком районе Подмосковья.

— Я не нуждаюсь в консультациях. Дело решенное. С Антониной мы все обсудили.

— Я не спешил бы с окончательным решением. Сейчас в Подмосковье налоговая полиция лютует. Многие подпольные производства раскрыты, и эта тенденция в ближайшее время сохранится. Я подождал бы с полгодика. Тонечка, вы не предложите нам с молодым человеком что-нибудь выпить? За столом люди быстрей узнают друг друга. Я пока пойду сполосну руки. Покажите, каким полотенцем вытереть.

В ванной Лунев дал Антонине пузырек с несколькими каплями прозрачной жидкости на дне.

— Плесните ему в чистую рюмку.

От страха у Антонины округлились глаза.

— Абсолютно безвредное средство. Влияет только на настроение.

Он вынул пробку, заткнул горлышко пальцем, опрокинул пузырек и лизнул палец, продемонстрировав безвредность содержимого.

Антонина проворно накрыла на стол, заменила посуду Рогалева на чистую, и к возвращению Лунева из ванной все было готово к продолжению знакомства.

— За что выпьем? — спросил Лунев.

Антонина вспомнила любимый тост покойного мужа:

— За успех безнадежного дела.

— Никуда не годится. А что скажет молодой человек?

— Ничего. Вы оба меня уже достали.

— Тогда скажу я. Давайте выпьем за то, чтобы обыкновенная писчая бумага превратилась в гербовую.

Рогалев ошалело вытаращился на него и моментально выпил. За десять с небольшим минут Лунев узнал о Рогалеве почти все: о рэкете, об аресте и освобождении по амнистии.

После третьей рюмки Рогалева невозможно было узнать. Из недавнего крутого плейбоя он превратился в жалкого дебила, плоско острил и сам же до икоты смеялся.

Взглянув на часы, Лунев доверительно перегнулся через стол и спросил Рогалева:

— Могу я быть с вами откровенным?

— Какой разговор, Геннадий Юрьевич? Давно не встречал такого приятного собеседника.

Через полчаса здесь появится Шацкий. Двое его людей уже торчали в сквере около дома. Лунев вынужден был поторопиться.

— Вкладывая деньги в производство фальшивых товаров, вы рискуете впутаться в сомнительную авантюру. Я предлагаю вам абсолютно верное дело. А прибыль в несколько раз больше.

— Будем клепать фальшивые баксы? — Глаза Рогалева загорелись восторгом.

— Будем. Но не фальшивые.

— Настоящие? Это клево. И что конкретно для этого потребуется от меня?

— Для начала собраться и выслушать меня внимательно. Вы готовы?

— Всегда готов.

— Покойный Игорь Николаевич оставил мне кое-какие бумаги, весьма опасные для одной очень важной персоны. Я уже стар для таких операций и не имею достаточного опыта. Другое дело — вы. У вас связи в соответствующих сферах. Вы человек молодой, вам и карты в руки. Тонечке эти бумаги принадлежат по закону, перешли по наследству, и она вправе рассчитывать на половину выручки от их реализации. Вы согласны взяться за это дело?

— И какова сумма выручки?

— Полагаю, не менее трех миллионов долларов.

— Трех миллионов?! — Рогалев едва не задохнулся от волнения. Глупо хихикнул и нервно потер ладони. — Вы разыгрываете меня. Ну и ладно. Я на вас не в обиде. Признайтесь, разыгрываете?

Тоньке в какой-то момент стало жаль Рогалева. «Господи, какое ничтожество! И я когда-то считала его крутым парнем».

— Тонечка, принесите бумаги. Молодой человек сомневается в искренности ваших намерений.

Антонина в недоумении зыркнула на Лунева. Он тут же ее успокоил:

— Николай наверняка не согласится. А завтра об этом даже не вспомнит.

Поколебавшись несколько мгновений, Антонина принесла ксерокопии. Лунев разложил их перед Рогалевым. В глазах у Николая зарябило, поплыли мутные круги. Он попытался сосредоточиться на бумагах, вникнуть в их смысл.

— Представьте, что этот человек — я. Как бы вы начали разговор по телефону?

Рогалев поскреб пятерней в затылке и, к общему удивлению, бойко заговорил. Лунев внимательно вслушивался в каждое слово и одновременно следил за движением секундной стрелки.

— Впечатляет, — сказал он, когда Рогалев закончил разминку. — Я немного смягчил бы тон, упомянул бы Управление по борьбе с экономическими преступлениями и назвал бы вот эти три документа. Чуть-чуть добавил бы решимости в голосе, и можно приступать к делу. Давайте попробуем еще раз.