Убейте прохожего!

Не зная ответов на свои вопросы, Романов с сомнением покачал головой.

«Всё может быть, – решил он. – Может, и виґна будут привозить оттуда, откуда их привозили раньше, может, и кормить будут не менее вкусно и сытно, чем кормили при Георгии Коридзе, вот только встречать так, как встречал сам Георгий – с теплотой и, верилось, искренней радостью, никто уже не будет».

Романов попросил коменданта Веру Юрьевну, гордящуюся тем, что в ее общежитии работает известный в городе поэт, и прощавшей по этой причине ему многочисленные прогулы, на время подменить его. Получив разрешение отлучиться на полчаса, оделся, вышел на улицу и направился в главный корпус университета. Поднялся на кафедру русского языка, заведующим которой был его бывший сокурсник, и сел за компьютер, подключенный к Интернету. Зашел на персональный сайт Михаила Харякина, открыл гостевую книгу и принялся внимательно читать ее.

Патриот 12.03.200310.42

Кто был вчера на митинге? Что скажите? Есть, есть еще на Руси люди, за кем можно пойти в огонь и в воду!

БезБашенный 12.03.200310.47

Идти ли за Троицким в огонь и в воду или остаться лежать на печи – решать каждому. Но на меня лично он произвел неплохое впечатление. Язык подвешен, как надо, и организатор сразу видно классный.

Rome 12.03.200310.55

Да что там говорить: клёвый он чувак! Это он меня из ментовки вытащил. Его помощник потренькал с кем надо. Я протокол подписал, дубинкой по ребрам пару раз получил и вышел! В общем, мне он конкретно понравился.

Ева 12.03.200311.03

Мне тоже. А ты, Rome, дурак, что витрину разбил! Люди делом занимаются, за правое дело бьются, а ты хулиганишь. Разве так можно? Ты не прав.

Саша А. 12.03.200311.07

Я, пацаны, решил в воскресенье пойти за Троицкого голосовать. По-моему, он того стоит.

Бумеранг 12.03.200311.10

Я уже давно решил голосовать за него. Будет хоть теперь кому постоять за нас.

Демиург 12.03.200311.11

Пирату. Двупалубный корабль, сбитый на поле Д7-Е7, отыгран. Имя прохожего – Георгий Коридзе. Адрес – Успенская, д. 32.

Пират 12.03.200311.12

Демиургу. А подробности?

Демиург 12.03.200311.13

Пирату. Перебьешься без подробностей. Твой ход!

Пират 12.03.200311.32

Демиургу. Скучный ты все-таки человек, Деми. Впрочем, я тебе об этом уже, кажется, говорил. Хожу В7! Кстати! А никого другого ты отыграть не мог? Зачем Гоги зарезал? Где теперь, скажешь, шашлык есть? На улице? Нет, Деми, так дело не пойдет. Я, конечно, поживу-помучаюсь без нормальной пищи неделю, а то и две, но за это, Деми, ты просто-таки обязан перерезать всех джигитов, торгующих шашлыками из собачатины, дабы остальные, недоперерезанные, кормили народ чем положено. Надеюсь, ты меня понял?

Демиург 12.03.200311.40

Пирату. У меня действительно был выбор: отыграть одного известного в городе человека – директора крупной фирмы – или Коридзе. В отместку за убитых тобой русских я выбрал грузина. Уж извини! В7 – сбит однопалубный корабль. Везет тебе!

Пират 12.03.200311.51

Демиургу. Я везучий! Впрочем, поговорим лучше о тебе, Деми. В связи с тем, что в твоей флотилии остался один корабль, хотелось бы поинтересоваться: а на что мы собственно играем? То есть какой приз ожидает счастливого победителя? Если нет идей, вношу конкретное предложение. Проигравший, после того как зарежет последнего прохожего, встанет перед зданием управления исполнения наказаний и прилюдно признает свое поражение. Думаю, подобный финал станет достойным украшением нашего противостояния!

Демиург 12.03.200312.04

Рано радуешься, Пират. Пока у меня есть хотя бы один корабль, я еще ничего не проиграл, а ты еще ничего не выиграл. И пусть подобные вопросы в среде порядочных людей принято обговаривать до начала игры, я согласен с тем, чтобы проигравший, застрелив последнего прохожего, добровольно сдался властям. Всего хорошего!

Пират 12.03.200312.05

Демиургу. И тебе, Деми, желаю не кашлять.

Рудольфио 12. 03.200312.08

Эх, и сообщить-то о том, что В7 – это район Нахаловки больше некому! Пират проклятый!

Романов бросил взгляд на часы – время, отпущенное комендантом общежития – Еленой Сергеевной – вышло. Закрыл компьютер, помахал на прощанье сидящим в комнате знакомым преподавателям кафедры и побежал на работу.

Больше о Георгии Коридзе – Гоги, как звали его друзья, он не вспоминал.

В конце рабочего дня позвонила Люда. Спросила: как дела.

– Хорошо, – ответил Романов. – А у тебя как? Какие планы на вечер?

Словно боясь получить отрицательный ответ до того, как полностью прозвучит вопрос, Люда торопливо спросила: не желает ли он сходить в Нахаловку, где сегодня вечером Никита Иванович будет делать репортаж, и если желает, не мог бы отпроситься с работы, чтобы прийти туда до наступления темноты.

Несмотря на то что Романов этот вечер хотел провести на диване с газетой, возражать против того, чтобы сходить посмотреть то, как работает Никита, не стал. Во-первых, знал: бесполезно, а во-вторых, по интонации, по тому, как Люда спрашивала его, догадался: для нее это крайне важно.

И даже догадался почему.

«Наверняка, – предположил он, – ей захотелось похвастаться мной перед подружками, которые наверняка тоже придут туда».

И оказался прав. Подружки действительно туда пришли. Они стояли чуть поодаль от съемочной группы в толпе немногочисленных зрителей, не побоявшихся прийти на место объявленного убийства, и, окружив замерзшую Люду, о чем-то весело щебетали.

Увидев его, Люда подпрыгнула на месте и помахала варежкой. Крикнула, чтобы шел к ним.

Напевая про себя: «Смотрины, стало быть, у них», Романов перекинулся парой слов с Никитой Малявиным, не выказавшим особой радости от встречи с другом, поздоровался за руку со знакомым редактором программы – крупным парнем лет тридцати – и подошел к Люде. Та обхватила его двумя руками за шею и поцеловала в губы.

Судя по удивленным лицам окружающих, никто, кроме Малявина и ее близких подружек о том, что она встречается с Романовым, оказалось, не знал.

Режиссер передачи Анна Дмитриевна – немолодая безвкусно одетая женщина в толстых старомодных очках – смущенно кашлянула в кулачок. Отвела глаза в сторону и спросила Малявина: когда он планирует начать снимать.

– Как только стемнеет, – ответил тот.

Отошел от толпы курящих мужчин, загораживающих вид на улицу, и, недовольно поморщившись, еще раз внимательно осмотрел место, выбранное для съемки.

Романов тоже осмотрел его. И тоже недовольно поморщился.

Нахаловка – некогда торговый центр города, переживала далеко не лучшие времена. Здания, построенные в сталинские времена и еще не так давно казавшиеся ему верхом архитектурного изящества, особенно на фоне хрущевских строго прямоугольных коробок, совсем обветшали. Фонарные столбы выглядели грязными, а сами фонари, судя по отсутствию в них ламп, казалось, давным-давно забыли о том, что когда-то освещали город. Всё, куда ни падал взгляд Романова, говорило о старости, бедности, длительном упадке. И даже пожелтевшие таблички с сохранившими дух эпохи названиями улиц: Пищевиков, Мануфактурная, Торговый ряд, облетели с фасадов неизвестно в какую осень…