Чудовище

- Это Жук. Жуков Константин. Крепостной Курагина. Он не в нашей юрисдикции. Считай его официально нет. Тебя могу подбросить. Этого отвезем, поможем. Пусть ваши его хоронят.

Он вновь усмехнулся, полез в карман и вытащил сигареты. Предложил мне, потом щелкнул зажигалкой. Я с наслаждением затянулся, выпустил дым.

- Ничего, - успокаивающе сказал майор. - Еще привыкнешь, ещё не то будет.

Накаркал, скотина.

ГЛАВА 17

МНЕ ТАКАЯ ЖИЗНЬ НРАВИТСЯ

Я сел в кабину "Краза". Перед тем, как отъехать, двое из прибывших с майором сержантов, закинув автоматы за спину, взялись за руки-ноги ещё расслабленного Жука и мерно раскачав, ожесточенно ухнули на счете три. Труп, однако, едва зацепился за высокий борт (многие, конечно, знают, что тела умерших становятся много тяжелее веса живого материала), ребята тычками забили его внутрь. Ну и ладно.

Впереди ехал "Мерседес", за ним - я, а замыкал кавалькаду "Джип". По молчаливому согласию (никто не спросил, а я не высунулся) автомат Жука был оставлен мне. У меня же атавистическая страсть к оружию. Мне всегда было трудно расставаться с трофейным оружием, а тут - уже второй день! - глупое ощущение вседозволенности и какой-то даже абстрактности здешнего бытия, позволяли совершенно немыслимые ранее поступки.

Возле дворца Курагина "Мерседес" было притормозил, но тут же, коротко просигналив, продолжил путь. Так шумно и эффектно мы въехали на единственную улицу деревушки и остановились напротив "Посиделочной избы".

На шум и требовательный гудок "Мерседеса" стали выползать обитатели: мужчины, женщины, дети. Дети! Я впервые заметил здесь детей. Было их двое-трое-пятеро, мало, в общем. Старшему мальчику лет семь. Значит, здесь тоже плодились и размножались. Интересно, дети тоже получают статус крепостных? Или им уготована другая профессия?

В костюме свободного модного покроя откуда-то из соседнего палисадника вышел староста. Полы легкого широкого пиджака развевал ветер.

- Петр Алексеевич, наше вам! - приветствовал его майор.

- И вам того же, - равнодушно ответил староста.

- А вы почему не в школе? - весело спросил Федотов.

- Телевизор надо смотреть.

- Как телевизор? У вас же нет телевизоров? - озабоченно спросил Федотов.

- Зато в школе есть.

- Что-нибудь случилось? Мой-то Серега в школе или где?

- Уж не в школе, точно. Мы с сегодняшнего дня присоединилсись к Всероссийской забастовке учителей. Зарплату учителям не платят.

- Это вам то не платят? Да вы тут...

- Нам может и платят. Только мы не сатрапы, и в знак солидарности присоединились ко всем голодным учителям.

- Это что же, мой оболдуй учиться не будет?

- Временно, - успокоил его староста-директор.

- Временно!.. Я вот хозяину пожалуюсь, он вас прикажет выпороть, тогда узнаете, как бастовать.

- А я вашего бандита оставлю на второй год.

Эту равнодушную, в общем-то, перебранку прервал я.

- Петр Алексеевич, привет. Мы тут Жука вашего привезли.

- А этот что натворил?

- Натворил? А что он обычно творил?

Это что у вас за форма спряжения? Он что, уже в прошлом?

Я подивился его быстрой реакции, но подтвердил.

- Утонул. Но прежде зачем-то хотел убить меня. А утром кто-то отсюда стрелял в меня из винтовки с оптическим прицелом.

- Как?! Еще что-то было? - заинтересовался Федотов.

- Было, было... Меня не было, - отмахнулся Петр Алексеевич. - Я с утра в школе был, забастовку организовывал.

- Нет, это интересно, Иван Сергеевич, просветите, - настаивал Федотов.

Я в двух словах просветил. Майор качал головой: надо же!

Я обнял Петра Алексеевича за плечи.

- В общем так, уважаемый учитель.

Он попытался стряхнуть мою руку, не смог. Брезгливо смирился.

- В общем так, - продолжал я, - или вы все рассказываете, что тут у вас творится в вашем крепостном борделе, или я вас тут всех самолично высеку.

- С вас станется, с сатрапов, - согласился он и добавил. - Вечером приходите. Нет, лучше завтра. Хотя можно и сегодня, только попозже. Жук преставился, хлопот сегодня много, тризну надо успеть организовать.

- Что за тризну?

- О русская земля!.. - укоризненно воскликнул он, но пояснил. - Ладно, похороны надо организовать. Чего ему лежать зря. Вон как тепло, ещё протухнет.

У меня как-то сразу не стало приготовленных заранее слов. Его равнодушный цинизм перебил даже мой, благоприобретенный.

Ему удалось сбросить мою руку. Я смотрел, как он уже отдавал приказания мужикам, и те лезли в кузов "Краза", примериваясь, как лучше опустить тело.

Федотов с обоими сержантами стояли в сторонке. Я ощутил свою чуждость. Почему?

Подошел к Федотову.

- Пойду, - сказал я. - Четвертый час. Скоро хозяин прилетит.

- Счастливо, Иван Сергеевич. - попрощался со мной майор. И пожелал вслед. - И постарайтесь без новых трупов.

- Уходите? - спросил проходя мимо Петр Алексеевич. - Вечером не забудьте, попозже.

- Эй! - крикнул я вслед. - А "Краз" чей?

- "Краз"? А Бог его знает. Наверное, Жукова. Все время за его домом стоял.

Я ушел пешком.

Возле Курагинского дома, прямо напротив главного входа, стояли два "Ягуара". Серебрянный и красный. Я слвшал, одна из самых дорогих машин.

- Чьи это "Ягуары" у входа - спросил я охрану.

- Наследников, - получил я лаконичный ответ.

- Наследников?

- Дмитрий и Иван приехали. Обычно они на вертолете с отцом летают, а сегодня, вот, на своих колесах? Здесь от Москвы часа два езды, а на таких колесах и за час можно добраться. Если живым доберешься, - добавил он про себя, но я услышал.

На мой Калашников никто не обратил внимания. Я прямиком направился к себе. Техники размножились за эти часы и крутились по всем обговоренным местам. Кое-где уже жужжали камеры, реагируя на движения снующих людей.

Я открыл дверь ключом, прошел в спальню. На кровати лежала моя сумка. Все содержимое - вымытое, выглаженное - было аккуратно разложены поверх покрывала. Сверху трусов лежала кобура с моим пистолетом.

Я тупо разглядывал все это.

Подошел к шкафу. Гардероб был полон. В буквальном смысле. На вешалках висели - пять, шесть, нет, семь костюмов самого недоступного качества. Внизу - тоже семь пар - туфли. На полочках - сверху донизу - новое белье в пакетах: рубашки, сорочки... Я оглянулся на кровать. Места что ли не хватило? Для пистолета видно тоже.